Пэт Ходжилл - Поступь бога
За этими улочками дома выросли, стали больше и беднее. «Выглядит многообещающе», – подумала Джейм, вспомнив заброшенные развалины вокруг храма, но пока ничего, кроме сгущавшейся в воздухе тьмы, не напоминало окрестности жилища ее бога. Она взошла на невысокий холм, и с него открылся вид на узкий канал, бегущий по обугленным руинам Нижнего Города.
В городе, битком набитом богами, как Тай-Тестигон, нормальная жизнь для простых смертных только так и возможна – запирать некоторые существа в святилищах. А если вдруг кто-то сбежит, выйдет из стен храма – случится то, что случилось с Нижним Городом. Во всяком случае, шесть лет назад это стало очевидно – тогда нечто, чему не было имени, оказалось на свободе, и его не удалось загнать обратно. В конце концов жители, которым удалось выбраться, подожгли собственные дома за своей спиной. Но и эта последняя попытка очищения огнем провалилась, бедность и разруха поселились навсегда в этих местах.
Эту историю ей рассказывал Гилли. Джейм не знала, верить ли всему, но, без сомнения, что-то здесь было не так, даже после стольких лет. Чем дальше она шла, чем больше проплывало мимо нее угольно-черных зданий, изрытых трещинами и тенями, словно ранами и опухолями, тем более осторожной становилась. Шестое чувство пощипывало кожу и говорило, что Джейм в отсутствие хозяина вторглась в логово какого-то неизвестного, невообразимого… существа.
В таком месте странно было услышать плеск бегущей воды. Идя на звук, по-прежнему на восток, Джейм подошла к невысокому участку стены в конце улицы. За стеной вода падала на мостовую Обода, сравнительно нового района города, выросшего между внешней и внутренней стенами. Десятью футами ниже поток воды с ревом уходил в отверстие в мостовой, и радуга билась, но не могла вырваться из плена летящих капель.
– Это Поющая река? – спросила Джейм старика, что стоял рядом и глядел на водопад.
– Нет. Это канализационный слив.
– Но вода чистейшая!
– Ну, за этим, – он указал вниз, – присматривают старикашка Грязевик и его служители. Мы выбрасываем, они собирают. Кушать всем надо. Дерьмо для Грязевика деликатес, хотя жрет он все. А коли не веришь, пойди погляди с той стороны стены на его задницу.
Джейм подумала, что когда бы она ни расспрашивала о богах Тай-Тестигона, то всегда получает информации больше, чем ей хотелось бы знать. Но если уж этот старик настолько осведомлен…
– А не скажете ли, где мне найти храм Трехликого?
Плечи его так и подпрыгнули. Он развернулся, а Джейм отступила на шаг, опасаясь, как бы старику не пришло в голову ее ударить – такой злой вид у него был. Но тот, поспешно шаркая, удалился.
«Странная реакция», – подумала Джейм, провожая его взглядом. Некоторые, похоже, любят ее бога даже меньше, чем она сама. Она попыталась расспросить других жителей Нижнего Города, но большинство испугались и не говорили ни слова, а некоторые злились и тоже молчали. До сумерек она бродила, не видя ничего, кроме враждебных взглядов, немыслимой нищеты и самых болезненных и уродливых детей, каких только можно представить. Некоторые из этих маленьких калек увязались за ней, и к концу дня она обнаружила себя во главе оборванной хромающей процессии, не зная, идти ли ей помедленней, чтобы ее эскорт не утомился, или бежать, пока их не стало еще больше.
Однако проблема исчезла вместе с детьми, как только солнце закатилось за Хмарь. Каждый ищет пристанища, поняла Джейм, когда все вокруг нее погрузилось во тьму. Да, это не то место, где можно безмятежно гулять по улицам после захода солнца.
Блуждая, она все-таки вышла к Поющей реке, быстро бегущей по черному руслу, и, услышав неясную музыку вдали, отправилась вдоль левого берега, погружаясь в наступающий мрак.
На противоположной стороне реки тянулась вереница одинаковых, ярко освещенных домов – таких, как в Верхнем Городе. За ними, выше по течению, на маленьких, разделенных каналами островках, приютившихся между рукавами реки, были владения самых богатых.
С одного из сверкающих островков доносилась музыка, но это была не та яростная мелодия, прилетевшая к ней сквозь темноту Нижнего Города. Джейм шла, пока тянущиеся друг к другу руки реки не встретились и в пожатии большая поглотила меньшую. Последний остров, длинный и узкий, был окружен мраморной стеной и похож на корабль. Подобные мачтам шпили возносили к небу полощущиеся ало-золотые флаги. Множество людей, в масках и без, празднично одетых и оборванных, танцевали, охваченные безумием карнавала, пьяные орали хвалебные песни Сирдану Свят-Халве и великим, могучим и прекрасным ворам Тай-Тестигона.
Джейм шла по берегу, вслушиваясь, всматриваясь, вдыхая пьянящие ароматы. Остров был длинным. Фигура женщины венчала этот недвижный корабль, женщины, триумфально протягивающей зрителям полный подол отсеченных голов. Их каменные бороды обвивали ее руки, а быстрая вода Поющей пенилась у голых ног, словно статуя поднималась вместе с островом из стремнины, чтобы покорить город.
Джейм дошла почти до «кормы» острова, когда краем глаза уловила падение чего-то белого. Раздался громкий всплеск, а за ним сразу же другой – какой-то юноша, не раздеваясь, бросился в воду. Джейм видела его лицо, руки, обхватившие что-то, наблюдала, как он борется с течением, выплывая на ее сторону реки. Поющая река побеждала, увлекая пловца в струящуюся могилу, но человек на пристани ниже по течению бросился наперерез, да и другие сбегали по ступенькам, чтобы помочь вытащить утопающего.
– Ну что, Тоб, еще один? – выкрикнул последний спасатель.
Никто не ответил ему – у людей не было времени на разговоры, они с трудом выволакивали бледный предмет и вцепившегося в нее молодого человека на доски пристани. Предмет оказался обнаженным телом мальчика. Его мертвенно-белая кожа была покрыта странными узорами: словно кто-то расчертил ее ромбами и половину их закрасил черным. Потом Джейм разглядела, что темные участки не были кожей. На них кожи просто не было, она была содрана.
– Э-хе-хе, – с горечью произнес кто-то из группки столпившихся вокруг. – Еще один.
И все повернули головы к дворцу.
Там, на балконе, вырисовывалась смутная фигура человека, склонившегося над перилами. Он смотрел вниз, на людей.
Пловец, вынесший тело, вместе со всеми уставился на дворец. Его белая рубашка прилипла к телу так, что были видны ребра. На мгновение живая картина замерла. Потом один из мужчин закашлялся и начал стаскивать с себя куртку. Люди завернули тело мальчика и унесли его вверх по лестнице, оставив юношу в одиночестве. Он постоял еще минуту, после чего последовал за всеми. Слепой от гнева, он не заметил Джейм. Она еще видела его переходящим один из узких мостиков на дальней стороне острова, а потом развернулась и ушла.
