Пол Томпсон - Королевская кровь
Молния и камень
Наутро четвертого дня темноты в восточной части неба появился красный огненный шар. Жители Квалиноста высыпали на улицы, испуганно указывая на жуткое явление. Но вскоре ужас сменился облегчением: горожане поняли, что это солнце, пробивающееся сквозь завесу тьмы. Мрак постепенно рассеялся, и наступил солнечный, ясный рассвет.
Кит-Канан глядел на город из окна своих покоев. Башни из розового кварца ясным светом сияли в долгожданных солнечных лучах, деревья, казалось, наслаждались теплом. Во всем Квалиносте — в каждом окне, на всех изящно изогнутых улицах — горожане обратили лица к свету. Когда Пророк взглянул на юг, до слуха его донеслись пение и беззаботный смех.
Исчезновение тьмы принесло огромное облегчение Кит-Канану. За последние три дня он делал все, чтобы сплотить свой народ, убедить его, что конец света еще не наступает. На третий день мрака в Квалиност прибыли послы из Эргота и Торбардина, с миссией узнать у Пророка Солнца о причине жуткого явления. У Кит-Канана имелись собственные соображения на этот счет, но он не стал делиться ими с послами. Какая-то новая сила пробуждалась от долгого сна. Хиддукель говорил, что сила эта древнее богов. Пророк пока не знал, каковы причины загадочной темноты, и не желал сеять в государстве тревогу, основанную на его собственных шатких теориях.
Народ хлынул в Квалиност со всех концов страны, запрудив мосты, истощая запасы продовольствия. Все боялись непонятного явления. Страх объединил старых врагов. Из-за границы в королевство Кит-Канана потянулись люди и эльфы, сражавшиеся друг против друга во время Эльфийских войн. С приходом тьмы они собирались вместе вокруг костров, молясь о спасении.
Кит-Канан задумчиво уставился в окно, выходившее на залитый солнцем город. Может, это и была цель — сплотить их всех.
В дверь тихо, но уверенно постучали. Кит-Канан, отвернувшись от окна, крикнул:
— Войдите.
На пороге с поклоном появился Таманьер Амбродель.
— Послы Эргота и Торбардина отбыли, — сообщил кастелян, сложив руки на груди. — Я сказал бы, господин, в лучшем настроении, чем приехали сюда.
— Отлично. Может быть, теперь я смогу заняться другими неотложными делами. Немедленно пришли ко мне принца Ульвиана и этого воина, Меритиноса.
— Будет исполнено, Великий, — последовал быстрый ответ.
Как только управитель ушел, Кит-Канан подошел к письменному столу и, усевшись, достал чистый лист пергамента. Обмакнув острое перо в чернильницу, он начал писать. Он еще не закончил, когда появились Ульвиан и Мерит.
— Ну, отец, надеюсь, с этим смехотворным делом покончено, — подчеркнуто язвительно начал Ульвиан. Он по-прежнему был облачен в малиновый камзол и серебристо-серые штаны, как в день пленения. — Я соскучился смертельно, и поговорить-то не с кем было, кроме этого твоего занудного воина.
Пальцы Мерита сжали рукоять меча, его темно-синие глаза пронзили принца, словно два кинжала. Кит-Канан опередил лейтенанта, у которого был готов резкий ответ.
— Довольно! — жестко оборвал сына Пророк. Закончив писать, он расплавил кусочек воска, капнул на лист и приложил к нежно-голубой печати свое кольцо. Когда воск остыл, он свернул пергамент и обвязал его тонкой голубой ленточкой, которую также запечатал.
— Лейтенант Меритинос, ты передашь это послание Фельдрину Полевому Шпату, главному строителю, управляющему работами в Пакс Таркасе, — приказал Пророк, поднявшись и протягивая свиток.
Мерит принял его, но выглядел при этом озадаченно.
— Должен ли я оставить свои обязанности тюремщика принца, Великий? — уточнил он.
— Вовсе нет. Принц сопровождает тебя в Пакс Таркас.
Взгляды Кит-Канана и сына встретились. Ульвиан нахмурился.
— Что я забыл в Пакс Таркасе? — подозрительно спросил он.
— Я посылаю тебя в школу, — ответил отец. — Мастер Фельдрин станет твоим учителем.
— Ты что, хочешь из меня архитектора сделать? — расхохотался Ульвиан.
— Ты отправишься к Фельдрину в качестве простого рабочего, в сущности, раба. Ты будешь каждый день работать бесплатно и получать лишь необходимое пропитание. По ночам тебя будут запирать в хижине, и лейтенант Меритинос будет сторожить тебя.
Самоуверенная ухмылка сошла с губ Ульвиана. Широко распахнув карие глаза, он отступил на несколько шагов и упал на кушетку. Лицо его побледнело от потрясения.
— Это ложь, — прошептал он, затем более громко добавил: — Ты этого не сделаешь.
— Я Пророк Солнца, — ответил Кит-Канан. Хотя сердце его разрывалось от горя из-за того наказания, которому он вынужден был подвергнуть своего единственного сына, Пророк оставался твердым и несгибаемым.
Принц качал головой, словно отвергая услышанное:
— Ты не можешь сделать меня рабом. — Он вскочил на ноги, перейдя на крик. — Я твой сын! Я принц Квалинести!
— Да, верно, и ты нарушил мои законы. Это не порыв, Улли. Я надеюсь, теперь ты поймешь, что такое рабство, — жестокость, деградация, боль и страдания. Может быть, ты поймешь ужас того, что натворил. Может, тебе станет ясно, почему я ненавижу его и почему ты также должен его ненавидеть.
Гнев Ульвиана заглох.
— И сколько… сколько времени я там пробуду? — запинаясь, спросил он.
— Столько, сколько будет необходимо. Я буду навещать тебя, и, когда увижу, что ты выучил урок, я тебя освобожу. Более того, я прощу тебя и публично объявлю своим наследником.
Казалось, это несколько утешило принца. Взгляд его скользнул по Мериту, напряженно, с изумленным лицом внимавшему их разговору. Ульвиан спросил:
— А что, если я сбегу?
— Тогда ты потеряешь все и тебя объявят вне закона в твоей стране, — просто ответил Кит-Канан.
Ульвиан двинулся на отца. Во взгляде его горели недоверие и гнев. Мерит напрягся и приготовился схватить принца, если тот нападет на Пророка, но Ульвиан остановился в шаге от отца.
— Когда я отправляюсь? — сквозь зубы прошипел он.
— Немедленно.
Раскат грома словно подчеркнул заявление Кит-Канана. Мерит выступил вперед и взял принца за руку, но Ульвиан вырвался от него.
— Я вернусь, отец. Я стану Пророком Солнца! — звенящим голосом поклялся принц.
— Надеюсь на это, сын. Надеюсь.
Прогремел второй раскат грома, положив конец стычке. Мерит увел сопротивляющегося принца прочь.
Крепко сжав руки за спиной, Кит-Канан вернулся к окну. Он вглядывался в безоблачное небо, а тоска медленными, ровными волнами накатывала на него. Затем, хотя мысли его были далеко, краем глаза он заметил молнию. Она сверкнула на голубом небосводе и ударила в землю где-то в юго-западной части Квалиноста. Глухой гул разнесся по городу, и ставни в доме Пророка задрожали.
