Ричард Кнаак - Дети Дрейка
— Я буду образцом благоразумия и неприметности! Никто на меня даже внимания не обратит!
— Сомневаюсь в этом. — Великий волшебник усмехнулся. — Если подумать, то кое-кому из этих славных людей встряска могла бы пойти на пользу!
— Не поощряй его, Дру, — предостерегла Ариэла, хотя она тоже смеялась, представив себе, как какой-нибудь высокомерный Тезерени в темноте наткнется на коня-призрака.
Шарисса поцеловала отца и мачеху в щеку и прошептала Дру на ухо:
— Как дела?
— Движутся понемногу. Я расширил пределы этого своего крошечного сказочного царства… и думаю, что перемены наконец становятся ощутимыми. Ты поговорила с Герродом?
— Он отказывается покинуть свое жилище и еще больше ушел в себя. — Шарисса помолчала. — Геррод по-прежнему считает, что земля пытается переделать нас, что мы станем монстрами — подобно искателям или живущим в земле квелям, о которых ты упоминал.
Дру Зери горько улыбнулся.
— Мы были монстрами еще до того, как переселились в этот мир. Просто на нас были более привлекательные маски.
— Люди меняются… я имею в виду, что… не так, как полагает Геррод, но они становятся…
— Вы будете шептаться между собой весь вечер? Если так, то, возможно, я могла бы проводить Темного Коня обратно в город. — Ариэла с наигранным раздражением скрестила руки на груди.
— Я оставляю вас, — ответила Шарисса любезным тоном. И, обратившись к Темному Коню, спросила:
— Ты отправишься вслед за мной?
— А может быть, ты предпочла бы ехать верхом?
— Верхом? — Она не подумала об этом. Они прошли пешком весь путь от расселины входа до внутреннего двора отцовской цитадели — потому что она думала о Темном Коне не как о верховой лошади, но, скорее, как о существе, во многом подобном ей самой. Ехать верхом на мыслящем существе, которого ее отец назвал живой дырой?
— Тебе не следует бояться! Малыш Дру довольно часто ездил на мне! Я сильнее и быстрее, чем самый резвый конь! Я не устаю и могу передвигаться по любой местности!
Его похвальба успокоила Шариссу.
— Разве я в состоянии отказаться от такой великолепной возможности?
— Я говорю лишь правду! — Демонический конь изобразил некое подобие обиды.
— Я верю тебе. — Она подошла к нему сбоку и, когда он встал на колени, села на него. Никакого седла не было, но спина фантастического существа под ней приняла весьма удобную форму. Если бы только все лошади могли вот так создавать собственные седла!
— Держись за мою гриву.
Она послушалась, отметив, что на ощупь та была как волосы, хотя Шарисса и знала, что это не так.
— Будьте оба поосторожнее, — сказал Дру и помахал рукой.
— Мы же не собираемся в большую поездку, отец!
— Все равно будьте поосторожнее.
Темный Конь оглушительно расхохотался, хотя Шарисса и не поняла, чему же именно, и поднялся на дыбы.
Они промчались через ворота цитадели и оказались на лугу прежде, чем Шарисса успела опомниться.
Темный Конь, похоже, почувствовал, как она напряглась, потому что прокричал:
— Я же сказал: не бойся! Я не сброшу тебя!
Но у нес все же не было в этом уверенности. Когда Темный Конь говорил, что он быстр, она все еще представляла себе его скорость примерно такой же, как у обычной лошади, а не как у существа, способного домчаться от западного побережья до города за несколько минут. Теперь Шарисса летела. Буквально летела. Копыта черного скакуна не касались земли — в этом волшебница была уверена. Волосы развевались у нее за спиной, как серебристо-синий вымпел, отражавший свет луны, но не из тех лун, что существовали во внешнем мире.
Они пролетели сквозь расселину и снова оказались на площади прежде, чем Шарисса даже подумала спросить, знал ли Темный Конь, где находится проход во внешний мир. Теперь ей стал понятен яркий, но явно в чем-то неполный рассказ ее отца о том, как он ездил на черном скакуне. Чтобы понять, о чем идет речь, это надо было испытать.
Ближайшие дни, решила Шарисса, и впрямь окажутся интересными.
В крепости, которая и принадлежала ему и не принадлежала, волшебник и его жена-эльфийка рука об руку шли в свои палаты, даже не взглянув вслед Шариссе и се устрашающему спутнику, потому что Дру хорошо была известна головокружительная скорость обитателя Пустоты. И потому они не видели, как снова появились безликие, нелюди — именно в тот момент, когда Темный Конь и его наездница вернулись в настоящий мир. Они стояли под стенами — все те, кто предпочли снова обрести плоть и кровь, — и провожали пару безглазыми взглядами. Если бы Шарисса могла сейчас их видеть, то отметила бы, что беспокойство, которое она наблюдала у того из них, которого встретила в городе, сменилось другим чувством.
Глава 5
Прошло три дня. Один день — он еще мог бы понять, но не три. Шарисса Зери не нарушала своих обещаний. Она сказала, что придет, и он приготовился ее встретить — три дня назад. Теперь наконец он ощущал ее приближение, но с ней был кто-то другой, непонятный и неведомый. Шарисса привела с собой кого-то, но кого — он не мог определить. Он знал лишь, что эти двое окажутся поблизости от его хижины примерно через минуту.
Едва ли хватит времени, чтобы подготовиться. Привлекательный вид, который он постарался придать себе три дня назад, сохранить не удалось.
«Что здесь происходит?» — задавал себе вопрос Геррод Тезерени, натягивая на голову капюшон плаща, чтобы скрыть лицо. При таком недостатке времени он может допустить серьезную ошибку, и заклинание не будет иметь достаточной силы. Не годится, чтобы она увидела, что с ним произошло… хотя в конечном счете всех враадов может постигнуть та же судьба. Какая злая ирония в том, что он оказался одним из первых!
Глядя в окно, выходившее на юго-запад — на город, которого он избегал, — чародей попытался сосредоточиться. Ему надо было закончить прежде, чем она окажется слишком близко, обнаружит его колдовство и удивится. Дочь Дру Зери теперь умела гораздо больше, чем тогда, когда они встретились впервые. Тогда телом она была женщиной, а разумом — ребенком. Теперь к Шариссе относились с уважением враады на тысячи лет старше ее. Она действительно была волшебницей.
На горизонте появилась крошечная фигурка верхом на коне. Геррод нахмурился, и его внимание рассеялось. Одинокий наездник. Шарисса. Однако то животное, на котором она ехала, не походило ни на одного коня, которого он когда-либо встречал. Даже отсюда он видел, что оно выше самой высокой лошади и, как подозревал чародей, сильнее, чем любой дрейк.
Теперь он догадался, что дело было в этом черном коне. Именно он и был источником той огромной мощи, которую ощутил Геррод.
