Ричард Кнаак - Легенда о Хуме
словно на непослушного ребенка:
— И не пытайтесь вставать! Вы еще слишком слабы.
— Да, конечно. Меня лечили священники?
— Их здесь очень мало. Они не могут постоянно следить за состоянием вашего здоровья, поэтому я и ухаживаю за вами по их просьбе,
Несмотря на то что Гвинес улыбалась, говорила она серьезно. Целителей действительно было мало, и работали они без сна и отдыха.
— Где мы находимся?
— В лесу на западе Соламнии. Вы были без сознания, когда вас перевозили сюда. Сейчас мы весьма далеко от линии фронта.
— Мы победили?
— Никто не победил. Все осталось по-прежнему. Если бы не ваш отряд, людоеды могли бы прорвать оборону основных сил рыцарей. К счастью, сделать это им снова не удалось.
Она надолго задумалась, а затем сказала:
— Но хватит о войне. Вы хотите чего-нибудь поесть? Уже два дня вы ничего не ели.
Хума действительно был голоден. Однако, когда Гвинес стала размешивать какую-то похожую на мел пасту, аппетит у него пропал. Гвинее улыбнулась и наклонилась над Хумой с ложкой. Рыцарь недоверчиво посмотрел на пасту.
— Хума, это вполне съедобно. Откройте ротик.
Он послушно, как ребенок, открыл рот. Действительно, паста оказалась съедобной, хотя и не вкусной. Хума с трудом заставлял себя глотать ее. И, съев последнюю ложку, вздохнул с облегчением. Гвинес тоже, казалось, осталась довольной.
— К сожалению, сейчас я должна уйти. Но время от времени я буду заглядывать к вам. Он протянул ей руку:
— Благодарю вас.
Она покраснела, и он, смутившись, опустил руку.
И тут, как нельзя кстати, в палатку вошел Ренард. Гвинес, взяв пустую посуду, вышла. Хума смотрел ей вслед, а Ренард подошел к его постели:
— Минотавр сказал мне, что вы очнулись и что дело идет на поправку. Радостное известие. — Голос Ренарда звучал монотонно, словно он читал никому не интересный текст.
Но Хума знал, что за холодной неподвижной маской кроется страстная душа. Забрало Ренарда было поднято, и Хума долго смотрел в лицо человека, от взгляда которого многие прятали свои глаза.
Он обрадовался приходу командира.
Ренард наклонился к своему подчиненному:
— В бою всегда надо быть начеку, Хума. Помните об этом.
— Да, иначе попадет по голове.
Тонкие губы Ренарда на мгновение дрогнули в улыбке.
— Конечно. А это — очень вредно для здоровья.
Ренард говорил все так же бесстрастно.
— Что сейчас происходит? Гвинес сказала…
— Та молодая женщина?
Хума покраснел.
— Да. Она сказала, что все осталось по-прежнему…
Ренард, вздохнув, снял шлем. Седина, словно иней, покрывала его голову. Ренард не любил длинных волос. Волосы у него были коротко острижены. Не носил он и висячих усов. Никто не корил его за это. Просто Ренард не хотел быть как все.
— Да, сейчас дела обстоят именно так. Но, если верить Беннету, это знак того, что победа за нами. Он постоянно твердит: решающая атака Кринаса провалилась. После вашего боя с ним никто больше не видел Кринаса и не слышал о нем. Беннет даже стал расхваливать вас на все лады.
— Расхваливать меня?
— Я процитирую его дословно: «В результате этого боя Кринас или убит, или по крайней мере выведен из строя. Рыцарю Хуме сопутствовала удача, но она приходит только к храбрым и умелым воинам».
Беннет, конечно, был прав. Хуме сопутствовала удача. Любой рыцарь считал бы, что в том бою с Кринасом он одержал победу, но Хума…
— Я знаю, о чем вы думаете, Хума. Но вы не правы. Вы так же, как и сам Беннет, рыцарь до мозга костей. А помимо этого, умеете видеть мир в его истинном свете. — Ренард замолчал.
Хума лежал повернувшись к нему спиной.
— Когда я смогу снова встать в строй рыцарей?
— Когда окончательно поправитесь, не раньше. А для этого потребуется немало времени.
— Государь Освал что-нибудь говорил обо мне? — Хума ждал ответа с замиранием сердца. Верховный воин был для Хумы как отец родной.
Ренард встал и надел шлем. Кивнув головой, сказал:
— Верховный воин желает вам скорейшего выздоровления. Он говорит, что нисколько не сомневался в вашей храбрости.
О, эти слова сейчас были самой лучшей поддержкой для молодого рыцаря.
— А теперь отдыхайте, Хума. Когда буду свободен, приду к вам опять.
Ренард ушел. Хума остался один и задумался. Сможет ли он когда-нибудь действительно стать настоящим рыцарем — таким, как Беннет, государь Освал или Ренард?! Он не думал о Кринасе. Станет ли мстительный военный министр разыскивать какого-то никому не известного Хуму? Как говорится, поживем — увидим…
Кто-то, очень мягко ступая, подошел к палатке. Не лошадь; наверное, собака. Хума ощутил слабое зловоние. Послышалось что-то похожее на царапанье. В тусклом свете можно было видеть лишь очень смутные очертания.
В палатку вошел священник. Одна из сторон палатки заколебалась, словно от ветра. Запах исчез. «Священник?» — удивился Хума. Но тотчас успокоился. Священник был старый, маленький, толстый и почти совсем лысый.
— Меня зовут Бродрин. Вас что-нибудь беспокоит?
Хума задумался:
— А скажите, есть ли… Есть ли здесь волки? Волки или большие собаки?
Бродрин оглянулся на дверь палатки, словно ожидая увидеть вбегающего зверя, затем переспросил:
— Волки? Собаки? Пожалуй, несколько собак есть. А что касается волков… — Священник нервно рассмеялся. — Волк в стане рыцарей Паладайна? Нет, нет. Волки на стороне противника, сын мой. К сожалению, большинство из них обладают разумом. А почему вы спросили о волках и собаках?
— Мне кажется, я только что видел волка.
Старый священник встревожился. Голос Хумы звучал более или менее спокойно, но глаза блуждали тревожно: ему повсюду мерещились волки.
— Сын мой, вы ошиблись, или, возможно, просто сказывается ранение в голову.
— Вы так думаете?
Хума решил, что Бродрин прав.
— Я попрошу кого-нибудь осмотреть все вокруг. Может быть, это была какая-либо бездомная собака.
Священник повернулся и пошел к другим раненым.
Хума некоторое время смотрел на него, потом закрыл глаза.
Спал, к счастью, без сновидений; только несколько минут снился странный сон: какое-то существо вело его в глухой лес. Это существо было все время у него за спиной.
Как обычно, Хума, проснувшись, не вспомнил, что он видел во сне.
Глава 6
Хума наконец-то вышел из палатки — хотел осмотреть лагерь. Он не знал точно, где он сейчас, но знал, что лагерь переместился ближе к границе с Эрготом. Здесь было много оставшихся неповрежденными деревьев. Людоеды почему-то старались не уничтожать леса в окрестностях гор. Едва ли они любовались лесами, всем и каждому известно: в чем, в чем, а в поклонении красоте людоедов не заподозришь. Высокие могучие деревья, стоявшие еще при эльфах, напоминали о прежней мирной жизни.
