Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)
Человеческое стадо откликнулось триумфальным воем.
— Тихо! — рявкнул лорд. — Тихо! С чего вы взяли, что это наш оборотень?
— Я так сказал! — снова завопил бородатый. — Вот ваш чертов оборотень! Нате! Получите!
К чему так орать? Или у них тут негласное правило: кто громче крикнет, тот и прав?
— Жителям вашей деревни больше нечего бояться! Кизлараха сделал свою работу! Великий охотник Кизлараха убил чудовище!
Это он о себе так скромно?
— Я выволок гадину из глубин Бездны! Смотрите! — Кизлараха покачался на пятках, разбрасывая вокруг победные взгляды. — Ну? И где моя награда? — востребовал он, многозначительно взглянув на лорда.
Святая простота! Сейчас-сейчас, получишь ты свою награду, как же.
Белокурый сын лорда обошел кругом убитого волчару
— А с какой стати нам тебе верить? — поинтересовался он.
— Я убил его! — ударил себе в грудь массивным кулаком Кизлараха.
— То, что убил, мы видим, — подал голос второй лордёныш. — Только, сдаётся мне, убитый тобой волк такой же оборотень, как и я сам.
— Это обыкновенный волк, — сказал Ланджой. — Нашего оборотня здесь нет. И быть не может.
Стоило ему открыть рот, как все стихли, устремляя на нашего капитана настороженные, злые, полные недоверия взгляды.
— Верно говоришь, — поддержали Ланджоя прибывшие с ним охотники. — Тот, за кем мы гонимся, до луны не появится.
— Это не оборотень, — настаивал Ланджой.
— При всём уважении, — встрял один из крестьян, — взгляните: тварь почти вдовое больше нормального волка. Наша деревня не впервые подвергается нападению. Мы знаем, с кем имеет дело…
— При всём уважении, — откликнулся Ланджой, — вы даже не подозреваете, с кем имеете дело. Когда оборотни умирают, они возвращаются в человеческое обличье. А этот? Говорю вам, перед нами самый обычный волк. Так что, — повернулся он в сторону Кизларахи, — платить вам не за что.
Кизлараха было полез в драку, но вперёд шагнули Таббар и Кентар и энтузиазм местного егеря сошёл на нет.
Двумя часами позже мы сидели в кабинете лорда, в компании его темноволосого сыночка, от которого отделаться не удалось и, с развернутой картой на коленях строили планы на вечер.
Молодой Вертэй, водя коротким пальцем в заусенцах по тонкому пергаменту, рассказывал:
— Смотрите, крестом обозначены места нападения. Никаких закономерностей.
Ланджой кивнул, пригубливая стакан с пивом.
— Он действует, как обычное животное. Голый инстинкт.
— На этом и сыграем, — заметил Ланджой. — Заманим его.
— Как заманим? — моргнул лордёныш.
— На живца. Хочешь стать наживкой?
Парни загоготали, а молодой человек озирался, не зная, в шутку они это или всерьёз.
Никогда не любила лес, ни днём, ни ночью. Неуютно там, неудобно и жутко. А тут ещё и копать заставили. Вручную. Лопатой.
Джейман и Кассли, решив порисоваться и произвести впечатления уже и на без того впечатленного лордика, стали швыряться сирюкэнами. Парочка железяк пролетела совсем рядом с головой бедняги.
— О! — поднял ухоженные брови Кассли. — Простите, маэстро…
Лордёныш ничего не ответил. Лишь сверкнул глазами, вынужденный проглотить обиду.
Ямку-могилку, как только выкопали, стали веточками закладывать. Сплели из отесанных кольев нечто вроде частокола и поставили его на дно ловушки. Вокруг наши мальчики тоже хорошенький огород нагородили. Тараны, падающие на веревках с деревьев, натягивали в течение нескольких часов.
— Тяни! Толкай! Тяни! Отпускай!
Они мне теперь по ночам лет пять сниться будут, эти надоедливые мужские выкрики:
— Тяни! Толкай! Ещё немного! Отпускай!
Обернувшись, я заметила, как Кассли пристраивал у себя на поясе серебряный меч. И не поверила своим глазам. То, что в устрашающую силу этого оружия верят суеверные крестьяне, понятно. Но профессионалы?.. Серебро с гарантией способно уничтожить болезненные миазмы, но против зубастой твари твёрдый металл куда более верное средство. Серебро тверже золота, сверкает красиво, но клинок из него хрупкий, а сломанное во время поединка лезвие — это верная гибель.
К тому моменту, как окончательно стемнело, ребята оплели колючей проволокой чуть ли не половину леса.
Кстати о лесе? Если он и молчит когда-нибудь, то это точно не ночью. В ночи он обретает новый голос, таинственный, тревожный.
Каждый лист шептал о чем-то, насмешливо, не по-доброму.
Суета прекратилась. Все, взведя курки, притаились за стволами в напряженном ожидании. Нервозность оказалась заразной. Я чувствовала себя, как натянутая струна. Опасность могла прийти в любой момент, с любой стороны. Некстати перед глазами замельтешили утренние трупы…
Да, теоретически я была подкована неплохо. Силу применять научилась не в пример лучше, чем раньше. У меня перед остальными охотниками была фора — магический бонус. И все же я нервничала, презирая себя за собственный страх.
«Так-то, дорогуша, — сказала я себе. — Это тебе не глупым людям в ночи кровь портить. Крутизна убавляется на глазах?».
Шуршала прошлогодняя высохшая листва, гонимая ветром. Где-то далеко каркнула ворона, заставляя нервно вздрогнуть. Показалось? Или действительно кто-то рычит, пока ещё приглушённо, словно предупреждающе?
Справа зашевелился Таббар, вытаскивая из сапога нож.
Это ощущалось, как приближение грозы. Чем бы там оно ни было, оно приближалось, я чувствовала это. Птицы стихли. Даже ветер, казалось, перестал дуть.
Звук не был не похож ни на какой другой. Рычание, безусловно, звериное. Но было в нём что-то ещё, запредельно злобное, потустороннее.
Защёлкали затворы. Воздух пропитался страхом и охотничьим возбужденным азартом.
А потом появился волкодлак. В лунном сплетении лучей он был виден ясно, как на ладони. На волка эта тварь не то, что мало — вообще не походила. Здоровенный, метра два в холке, и это только на четвереньках, зверь. Если эта тварь вскинется на задние лапы, она станет похожей на боевую башню.
Непобедимую боевую башню.
Впервые доводилось видеть существо, у которого задние конечности длиннее передних. Оно двигалась, задрав круп вверх и прижимая голову к земле, из-за чего создавалось впечатление, что оно ползёт.
У волкодлака была короткая, как у летучей мыши, морда с приплюснутым носом и выдвинутыми вперёд, острыми клыками. Бивни гадине и не к чему. Жертву она не рвет на части, а аккуратно обескровливает. Глаза, как у рептилии, с вытянутыми змеиными зрачками.
Одним прыжком волкодлак перелетел расстояние, отделяющего его от нас.
Часто-часто застрочил пулемёт, поднимая пыль на дорожке. Снаряды сбивали ветки, оставляли сколы на вековых деревьях, но зверь успевал увертываться.
