Крис Вудинг - Ткачи Сарамира
Фрастик выковал маску Истины для Тамала ту Джеккина. Он носил ее до самой смерти, пришедшей к нему в расцвете лет. Затем маска досталась Уррику ту Хирсту, который возглавлял в то время ткачей. После Уррика бронзовый лик сменил семерых владельцев. И спустя столетие оказался в руках наконец Виррча. Последний владелец маски сразу распознал: мальчик обладает огромной, невиданной доселе силой.
Чем старше маска, тем больше власти она давала. Но была и оборотная сторона силы.
Маски Истины высасывали все жизненные соки из тех, кто отваживался их носить. Люди словно сгнивали заживо. Разрушительная сила не щадила ни плоть, ни душу своего владельца. Переходя к новому хозяину, маска приносила ему и то, что унаследовала от предыдущих обладателей. Воспоминания, мысли, мнения, характеры и повадки прошлых владельцев наслаивались на собственные взгляды и поведение очередного обладателя. От индивидуальности не оставалось ни следа. Хозяин маски постепенно терял человеческий облик, сходил с ума.
Многие неподготовленные люди умерли бы от удара, едва успев стать хозяином бронзового лика. Виррчу понадобилось шесть месяцев, чтобы привыкнуть к мощи маски. Все это время ткач пролежал в постели. Многие предрекали ему смерть. Но Виррч смог преодолеть себя и вновь подняться на ноги.
Полученная с маской власть казалась не такой прекрасной, как с самого начала. В свои сорок с небольшим лет главный ткач превратился в дряхлого старика. Множество болезней разъедали его тело. Невыносимая боль сопровождала каждое движение. Но прошло время, и Виррч перестал замечать физические страдания. Маска притупила чувства, лишила разума. Как он еще окончательно не свихнулся, оставалось загадкой для самого главного ткача.
Он давно нашел средство бороться с болью. Виррч испытывал наслаждение, когда ткал новое полотно. В такие минуты разум словно отделялся от истерзанного тела и уносился куда-то вдаль. Только за работой он был счастлив.
Большие тоннели, по которым текли человеческие эмоции, тесно переплетались между собой. Переливающиеся разными цветами, подобно огромным червям, они вырывались из-под земли, а потом снова ныряли вглубь и терялись в вечности. Этими нитями ткачи и плели свои сложные Узоры.
А Виррч плыл и плыл в темноте между тоннелями куда-то в небытие. И тело главного ткача наполнялось радостью. Он ощущал сильную вибрацию нитей. Ветер пронизывал его плоть, приятно щекотал нервы. В конце пути Виррчу обычно являлись огромные, подобно китам, тени. Они скользили по краю созданного им полотна и исчезали в темноте. Главный ткач никак не мог понять, откуда берутся эти тени. То ли от созданного рисунка, то ли это игра воображения, то ли от чего-то еще? Но все попытки добраться до истины кончались крахом. Тени ускользали от Виррча, оставаясь вне досягаемости. В конечном счете главный ткач сдался. Тени же не обращали на него внимания. Виррч не представлял для них особого интереса.
Главный ткач, будто крошечный комар, стремительно скользил между огромными нитями. Он слегка задевал их, и волокна колебались по всей длине в определенном ритме. Виррч прислушивался к этим звукам, выискивая нужную нить. Потом погружался внутрь полотна. Хаос поглощал главного ткача.
Теперь Виррч превратился в крошечную искру и мчался по волокнам с головокружительной скоростью. Перепрыгивая на следующую нить в месте соединения, Виррч стремился к заветной цели. И, наконец, главный ткач вырвался на свободу.
Видение растворилось, чувства приходили в норму, тело вновь вернулось в прежнее состояние. После видений главный ткач обычно оказывался где-нибудь за пределами своего дома.
Вот и сейчас он вертел головой, пытаясь понять, куда попал.
Виррч стоял посреди маленькой, плохо освещенной комнаты. На осыпающихся желто-красных каменных стенах кое-где просматривались обрывки пиктограмм. От мерцающих фонарей по комнате танцевали причудливые тени. Тяжелая деревянная дверь была плотно закрыта. До главного ткача то и дело доносилось тихое бормотание и обрывки чьих-то разговоров. Любой неподготовленный человек легко сошел бы здесь с ума. Но только не Виррч. Он практически сразу догадался, что видения забросили его в Аддерах, монастырь ткачей.
Комната была пуста, но сквозь стены Виррч ощутил приближение трех монахов. В ожидании их появления главный ткач обдумывал, как сообщить братьям последнюю новость.
Он до сих пор не мог понять, как Люцию удавалось прятать так долго.
Наследница – урод. Порченая… Почему же прежде никто ничего не заметил?
Все началось с сообщений испуганных слуг. Они рассказали о девочке-призраке, разгуливающей ночью по коридорам дворца. Только тогда Виррч заподозрил, что от него что-то скрывают, и решил обыскать замок. Главный ткач прислушивался к колебанию нитей, выискивая малейшие нюансы, изменения в привычном звучании. Виррч вел себя точно огромный паук, который чувствует, что муха попала в сеть.
Но главный ткач ничего не нашел. Изменения в дворцовом полотне были настолько слабыми, что даже Виррч затруднялся сказать, отчего они происходят.
Однако его не покидали опасные предчувствия. И, в конечном счете, поиски принесли результаты. Главный ткач нашел блуждающего призрака. Девочка действительно появлялась в коридорах дворца. Крошечное колебание воздуха от ее прохождения сквозь стены было почти незаметно. И хотя с каждым разом Виррч приближался к девочке все ближе и ближе, он все равно не мог ее догнать. Ребенок всегда ускользал. Неудачи разъярили главного ткача, и он удвоил усилия. Но цель только отдалилась от преследователя. Виррчу никак не удавалось выяснить, кто же это.
До того дня, когда шпион подслушал разговор Анаис с врачом, она рассказывала о странных снах дочери. И только тогда главный ткач смог связать все воедино и найти ответ на мучавший его вопрос.
Подобно многим, Виррч не считал нужным постоянно следить за наследницей. Даже желание императрицы держать Люцию взаперти не вызвало у него особых подозрений.
Виррч с самого начала знал, что девочка не настолько болезненна, как говорила Анаис. С другой стороны, главный ткач понимал, почему вокруг Люции столько хлопот и суеты. Необходимо обезопасить будущую императрицу. К тому же Виррч приписывал такую заботу параноидальному страху Анаис за свою единственную дочь – единственного ребенка.
Поэтому он не проявлял к девочке большого интереса, считая, что в этом нет особой надобности. С каждым годом Виррч все реже вспоминал о ребенке. Иногда мысли о Люции приходили ему в голову, но тут же отодвигались на второй план.
Именно уверенность в своем могуществе ввела главного ткача в заблуждение. Виррч даже подумать не мог, что призрак замка и есть маленькая наследница. Приглядись он к Люции повнимательнее с самого начала, необычные способности девочки вряд ли укрылись бы от всевидящего ока маски Истины.
