Ольга Голотвина - Пасынки Гильдии
Он небрежно дал котомке соскользнуть с плеча по руке, перехватил лямку ладонью и взмахнул хлестко, умело, сильно. Он метил в глаза Айраушу, и влепил бы, дело привычное… но одновременно с его резким движением Чердак швырнул булыжник.
Бродяга целил в голову Дайру, но промахнулся, камень ударил в локтевой сустав. Руку пронзила боль, пальцы онемели, разжались – и котомка, уже пошедшая в удар, отлетела к пылающей стене храма и исчезла в багрово-черном проеме окна.
Нападающие на миг онемели, проводив ее взглядом. Тут бы Дайру и рвануть на прорыв… но он замешкался, потирая отчаянно ноющую руку.
А когда все трое опомнились, из-за угла храма показался четвертый. Он приблизился уверенно, по-хозяйски:
– Ага, сделали, что велено?.. Ну, молодцы, молодцы, при расчете не обижу!
Шершень подошел к Дайру, жестко глянул пленнику в лицо:
– Помнишь меня, крысенок?
Дайру мысленно пообещал себе: если выживет, обязательно научится драться левой рукой. И ответил спокойно и учтиво:
– Помню, господин. Остров Эрниди.
– Ага, недурная была драка, – скупо бросил Шершень (который из той драки еле ноги унес). И сразу перешел к делу: – Где рукопись?
– Какая рукопись? – не понял юноша.
– Не хитри, крысенок. В землю вобью. Сам знаешь, что мне нужно.
– Не та ли рукопись, которую в Издагмире у нас кто-то пробовал украсть?
– Та самая. Не прикидывайся дурнем.
– Ах, эта… Эту можете взять хоть сейчас. Только жарковато будет доставать.
– Что?!
– Я ее дома не оставлял, везде при себе носил, – сообщил Дайру с честным взором. – Она была в котомке. А вот эти двое меня по руку ударили, котомка вылетела – и в пламя…
Шершень обернулся к своей незадачливой армии. Страшен был его взгляд. Зубастые уличные звереныши, воображавшие себя грозными хищниками, поджали хвостики, заскулили и пустили лужицу…
В этот миг раздался тревожно-радостный голос:
– Дайру! Ты здесь, сынок! А где Нитха, ты же с нею был? А я Нургидана потерял, хожу, ищу…
Расстановка сил резко изменилась: на поле боя появился Шенги Совиная Лапа.
Одним взглядом окинул он оборванцев, стоящих вокруг его ученика. Бросил Шершню одно лишь тяжелое слово:
– Помню.
И перенес внимание на юных грабителей:
– Эй, старые знакомые! У тебя, паренек, новая дубинка? Помнишь, как я прежнюю-то – в щепки, а?
Чердак и Айрауш, не сговариваясь, развернулись и со всех ног дунули в переулок. Шершень с бессильной ненавистью поглядел вслед дезертирам.
– А у тебя, приятель, и дубинки нет… – посочувствовал Охотник последнему неприятелю. – А вот я никогда не бываю безоружным!
И выразительно продемонстрировал разбойнику лапу со стальными когтями.
Шершень отпрянул. Ему доводилось слышать баллады о том, как прославленный Подгорный Охотник схватился в бою с демоном – и рука его превратилась в когтистую лапу.
Баллады балладами, а мало радости было глядеть на эти страшные когти возле своего лица.
– Они у меня рукопись требовали, – наябедничал Дайру, потирая онемевшую руку. – И по локтю камнем…
– Камнем, да? – переспросил Шенги негромко. – А вот если я ему сейчас этот камень вколочу в…
Шершень не стал дослушивать, куда знаменитый Охотник собирается ему вколотить камень. Просто исчез, как будто его здесь не было. Перед кем было атаману геройствовать?
* * *Толпа, стараниями Лейтисы доведенная до экстаза, двинулась к верфям, оставив храм догорать. Месть – вот что звенело в каждом сердце! Свою прекрасную предводительницу горожане несли на плечах – так же, как другая толпа несла жреца Шерайса.
Айсур шел с толпой, весело насвистывал и думал о том, что эта яростная людская река движется по его воле. Каждый из этих людей побрезговал бы даже дать пинка уличному воришке из мелкой банды. А вместе они – тупое стадо, и он, Айсур Белый Плавник, гонит это стадо куда хочет, словно пастух…
Внезапно юнец увидел человека, прижавшегося к стене дома, чтобы пропустить толпу. У человека была приметная внешность – рыжие волосы при очень смуглой физиономии. Но не это привлекло внимание уличного воришки, а кошелек на поясе незнакомца. Дорогой кошелек, из хорошей кожи, причем явно не пустой…
Что ж, если этот умник не желает топать в стаде – пусть расплачивается. Сегодняшние грозные события укроют мелкую кражу!
Поравнявшись с незнакомцем, Айсур ловко сдернул кошелек с пояса и привычно ввинтился в толпу. Ведь не погонится же за ним этот прилично одетый горожанин, которому лишь бы ввязаться в неприятности!..
Но Айсур крепко ошибся. Не знал он Фитиля. И не знал, что значит для Фитиля этот кошелек. Эту дорогую, памятную вещь подарил учитель в день, когда Фитиль надел гильдейский браслет. И сказал: «Держи, сынок, пусть он у тебя всегда будет набит по завязку!»
Первый раз довелось тогда Фитилю услышать слово «сынок». И подарок тоже был первым и последним в жизни…
Эти мысли Охотник додумывал, уже догоняя толпу.
Плевать ему на верфи, на корабли, на вопли о мести! Поймать карлика-воришку, выдрать ему соломенные патлы и отобрать заветный кошелек!
* * *Голубиный переулок был не по-праздничному пуст. Ворота, украшенные лентами и деревянными цветами, были наглухо заперты. И ни одного прохожего – хотя, казалось бы, люди должны спешить к Тележной улице, чтобы хоть краешком глаза увидеть блистательное шествие трех правителей. Да и дым над храмом, похоже, совсем не заинтересовал здешних жителей. Забились в дома, как зверье забивается в нору, чуя облаву.
Тхаи нетерпеливо огляделась. Изгибы извилистого переулка не позволяли увидеть, что происходит за три дома отсюда.
– Пойдем скорее, дитя! Нам нужна Те-ле-дж-ная улица!
Нитха отстранила руку женщины, тронувшую ее локоть.
– Мне страшно, – сказала она негромко, каким-то чужим голосом.
Будь здесь ее напарники, они не удивились бы этим словам. Только насторожились бы, зорче глянули по сторонам. Передряги в Подгорном Мире давно отбили у них охоту смеяться над тем, что когда-то они называли «девчачьей трусостью».
Не удивилась этим словам и Тхаи – но по другой причине. Юная девушка в чужом городе, а рядом ни отца, ни брата… как тут не оробеть!
– Не бойся, моя ласточка, Тхаи сумеет защитить тебя! Пойдем же!
Нитха мимолетно улыбнулась при мысли о том, что эта женщина собирается защищать Подгорную Охотницу. Но тут же вновь посерьезнела:
– Что-то здесь не то… и расспросить некого. О Гарх-то-Горх, пошли нам прохожего!
И тут же – словно ответ на эти слова – послышался шум, подобный рокоту набегающей волны. С криком и топотом в переулок хлынула толпа, вооруженная камнями, палками, кое-кто размахивал даже мечом, что в городе и в будни-то не дозволялось, не то что в праздник.
