Алина Илларионова - Клинки севера
Всю ночь он бродил, стеная, аки свекровкин призрак, натоптав к первым двум кругам густой третий – навозный, благо материалом Перепелка обеспечила. С рассветом убрался в гнездо несолоно хлебавши, и знахарка перестала изображать сладко спящую девственницу. Первым делом как истинная кошка и девушка умылась да прихорошилась, затем забросала лапником кострище, а сочтя долг перед собой и природой выполненным, подошла к дубу.
– Тук-тук!
– Ссс… мое…
– Собственник… – умилилась Алесса и бросила в дупло баночку с чесночной настойкой.
Хрипящий упырь вылетел стрелой, едва не сбив девушку с ног, шлейфом за ним стлался вонючий желтый дым. Опомнился уже на солнцепеке, рванул было обратно – и, картинно заломив руки, рассыпался золой. Перепелка меланхолично перекатила жвачку.
Позже бочаговец Фрол, сына которого Алесса вылечила от бронхита травками, настоянными на магической воде, рассказал, что упырь этот с неделю назад повадился шляться под окнами да просить отжалеть кровушки. Никого пока не покусал, но надоел хуже чирья на причинном месте.
Дальнейший путь обошелся без приключений. К Гусиным Прудочкам Алесса подъехала засветло, когда ущербный диск Сестры уже вышел в дозор, но был настолько слаб, что солнце еще не решилось доверить ему свои владения. Деревня располагалась в неглубокой ложбинке, обрамленной березами, которые ростом да статью могли поспорить с корабельными соснами. Напротив двухэтажных хором и аккуратных домиков приткнулись избушки, крытые соломой; добротные заборы из плотно согнанных досок чередовались с частоколами и протянутыми меж вбитых штакетин веревочками – селение отстраивалось по принципу «где сяду, там и будет», то есть хаотично. Застывшими брызгами стекла тут и там блестели лужи и прудики, в которых полоскалась главная местная достопримечательность – гуси.
Прудовчане встречали путников кольями да вилами. Не сказать, чтоб совсем уж необычно, и все же за год знахарка-оборотень успела отвыкнуть от подобного обращения, а потому злобно отпихнула ближайшую рогатину, назойливо тычущуюся ей в грудь. Острие моментально уперлось в живот. Окружили девушку возле изогнутого полумесяцем пруда в центре деревни: только что пустое пространство как по волшебству заполнилось гомонящим вооруженным людом. И это явно был не розыгрыш.
– Слышь, малая, тебя Лютая-то как пустила, а? – Мужчина с сочным басом и аккуратной черной бородкой, вероятно, был головой, судя по кристальной белизне вышитой по подолу рубахи и чистым, не залатанным на коленях штанам. Этот держал в руках взведенный арбалет, наконечник болта тускло поблескивал серебром.
– Кто?!
– Упырь бочаговский, чай! – тонко выкрикнула румяная баба в юбке колоколом, которую Алесса тотчас возжелала посадить на чайник.
– На лошади?!
Перепелка охотно подтвердила собственную жизнеспособность очередной порцией продукта жизнедеятельности.
Не обращая внимания на то, что рогатины придвинулись почти вплотную, Алесса медленно достала из кошелька серебряную полушку, подкинула ее на ладони, да еще и надкусила.
– Не упырь! – констатировал голова и опустил арбалет. Как по команде, острия уставились вверх.
– Да встречала я его! Помянуть надобно! – Алесса многозначительно усмехнулась. Наверняка так же, как легендарная Тельма.
– Магиня? – с надеждой вопросил дедок в полосатых штанах и лаптях, чем-то напомнивший девушке Лесовича, только помоложе.
– Нет. Я постоялый двор Зорна ищу. По реком… мендации!
– В «Жеребец» тебе надо, што ль? Дык пойдем провожу! – с готовностью разулыбался «Лесович», демонстрируя нехватку переднего верхнего зуба.
Деда, как выяснилось, зовут кокой Лукичом, а Лютой – карсу. На вопрос, что северный тигр делает в центре, кишащем нежитью, Лукич только плечами пожал. Мол, черти принесли с месяц назад, и до сих пор зверина разорвала четверых из Прудочков и двоих из соседнего Приречья. Селяне устраивали облавы, но хитрая кошка уходила буквально у них из-под носа, а из пятерых удальцов-охотников, заключивших промеж собой спор, вернулись трое. Капканы также были пусты. Не считая этой беды, живут они, по мнению Лукича, неплохо. И скверное случается, но как без того. В Притопье соседи за рюмашкой повздорили, да и зарубил один другого топором – бывает. Тасенка из Прудочков еще в травоцвете пошла за грибами, да в болоте утопла, так и не отыскали ее. Выше по течению эльфы обстреляли каких-то лихачей, вознамерившихся перебраться через реку самостоятельно, и те вернулись на берег, но деревни обошли и никого не тронули. Хвала Иллиатару!
«Красный жеребец» был виден издалека благодаря поистине орочьим габаритам – сложенный из массивных бревен второй этаж с комнатами вытекал из первого каменного на удивление плавно, будто дерево и валуны вросли друг в друга намертво. Камень не был нагим, его почти целиком скрадывал бархатный плющ, вившийся ровно до границы, словно боясь переступить черту. Не иначе, потрудились гномы с дриадами. Хозяин «Жеребца» Зорн оказался еще более колоритным, чем сам дом. Марта назвала орка старым, но Алесса и предположить не могла, что он окажется совершенно седым, включая ресницы и брови. На фоне темно-зеленой кожи это выглядело особенно экзотично и прямо-таки просилось на бумагу. Обнюхав письмо, Зорн вздохнул с оттенком светлой грусти, обласкал девушку потеплевшим взглядом, потом хлопнул в ладоши и гаркнул, подзывая близняшек-подавальщиц. Не успела Алесса опомниться, как лишилась безрукавки и мешка, а взамен получила тарелку борща со сметаной и кружку кваса, покрытую еще горячим ломтем ржаного хлеба.
Пока гостья ела, Зорн делился новостями, интересными и не особо, хотя больше жаловался на отсутствие постояльцев. Из-за карсы и нежити предпочитают переправляться ниже по течению, где безопасно, хотя дороже. Сейчас из двадцати комнат заняты были только пять, да и то в одной из них совершенно бесплатно квартировался паромщик. Вот эта новость порадовала Алессу чрезвычайно, и, выпив квас практически залпом, она побежала наверх. А проведать кобылку, которую устроили в пустующем стойле, еще успеет.
Сказать, что ей повезло – все равно что назвать ворону певчей птицей, а кротов – полезными в хозяйстве животными.
– Паром рассчитан на шестнадцать человек с грузом! Канаты тянем вчетвером поперек течения! – Мужчина перевел дух. Он объяснял уже в пятый раз, да девчонка попалась то ли на редкость упрямой, то ли скудоумной. – Так какого рожна мы поплывем ради одной девки?! Или плати за перевоз полностью, или жди, покуда еще кто подъедет.
– Но мне сейчас нужно! Очень! – Затребованные восемь империалов здорово ударят по карману, а ведь еще надо проводника через лес нанимать, столичные пошлины платить, да и жить на что-то. Дармоедничать за счет друга Алесса не намеревалась.
