Юлия Кир - Соприкосновение. Часть 1, 2. (СИ)
Провозившись с платьем довольно долго, так как руки слушались еще плохо (удивительно, как она так ловко справилась с ножом тогда, на поляне?), Кейт, не вставая с колен, подползла к краю окна и посмотрела вниз. Окно находилось совсем невысоко над землей, а прямо под ней был удобный спуск из переплетённых веток, огибающий дерево вокруг ствола. Мэйтон стоял внизу и смотрел на нее.
Спуск вниз не отнял много сил. Она просто села на мягкое место и, цепляясь руками за бортик лесенки и ствол дерева, съехала вниз.
Поход в кустики обернулся целым приключением. Пока она лежала, Кейт чувствовала себя вполне сносно, но встав, обнаружила, что ноги не слушались, голова кружилась, а от слабости накатывала тошнота. И когда она снова оказалась на мягкой подстилке, под меховым одеялом, наконец, вздохнула с облегчением.
-- Есть хочешь? -- спросил Мэйтон.
Кейт кивнула, и откуда-то из недр древа, как по мановению волшебного прутика, появились остатки запечённого в углях зайца и успокоительный травяной отвар. Поев, она даже не помнила, как заснула.
Следующие два дня оказались похожими один на другой: спуск-подъем два раза в день. Смена повязок по мере надобности и промывка ран какими-то знакомыми Кейт травами, но задумываться об этом было настолько лень, что она посчитала это не важным. Главное, что они действительно действовали. Ранки затягивались хорошо и ровно, без гноя и осложнений.
На третий день полил дождь, и они вдвоем совсем почти не вылезали из своего убежища. Лишь один раз за эти дни эльф, взяв с собой лук со стрелами, ходил охотиться. Он пришел мокрый, продрогший, принес зайца, куропатку, кореньев, и трав для отваров. Дичь он закоптил на костре, а из трав приготовил концентрат, который можно было разбавлять и пить. А вода текла с листьев прямо за окном. Пусть и не изысканной, но пищей они были обеспечены. Что бы она без него делала, девушка старалась не думать. Все эти дни, почувствовав себя в безопасности, она просто спала.
Когда Кейт оправилась настолько, что смогла связно мыслить, воспоминания нахлынули на нее неудержимой лавиной. Она перебирала в мыслях каждый миг той страшной ночи, и даже не представляла себе до этого, что способна на убийство человека. Даже двух. Как жить теперь с этим? Одно дело фантазировать и мечтать о мести, а другое дело просто взять нож и расправиться с теми, кто причинил тебе боль.
Это оказалось так просто, а оттого - так страшно.
Теперь тех двоих нет. Зато она жива и здорова. Но что же все-таки ее гложет? Ведь это они виноваты. Она всего лишь защищала свое право на жизнь. Она никому не мешала, и никого не хотела обидеть, наоборот, это ее обидели. Так почему они не могут понести справедливое наказание от нее самой?
Но почему же ей так тяжело? Тяжело и стыдно. Стыдно тех чувств, которые захлестнули ее тогда. Темные, злые, отчаянные и наверное, поэтому так для себя оправданные? А еще, теперь она боялась засыпать. Боялась увидеть во сне, то страшное лицо, объятое огнем, и обезображенное смертью. Теперь она начала сомневаться, что поступила правильно. Может быть, был другой путь? Может ей следовало просто увернуться и сбежать? Кто теперь знает? Все уже свершилось, ей одной с этим разбираться. Только ей самой с этим теперь жить.
-- Думаешь о той ночи? - спросил он ее, видя, как она мечется под одеялом.
Кейт кивнула.
-- Если не ты, так тебя, -- веско обронил он, -- Все равно эти подонки долго не протянули бы, уж поверь. Рано или поздно нашелся бы добрый человек, который перерезал им глотки.
Кейт подумав, только молча кивнула. Определенная доля истины в этих словах есть. Только одно дело "кто-то", а другое дело "она".
Она еще раз спросила о той ночи у Мэйтона, но эльф только передернул плечами. Кажется, их никто не искал, а убитых никто не хватился. По лесу никто не рыскал, все было как обычно.
"А кто их будет искать-то! Они голытьба перехожая", сказала тогда Кейт.
Знакомый, однако, попался не очень разговорчивый. О себе почти нечего не рассказывал, все, что удалось Кейт из него вытянуть, это то, что зовут его Мэйтон, и живет он тут, вот уже два круголета один. О семье ничего не известно, и почему не живет с ней, тоже. А о том, что семья для эльфа - это очень важно, Кейт знала не понаслышке. Значит, тут какая-то тайна, решила она про себя.
О себе Кейт рассказала все. Скрывать ей было нечего. Тем более, что именно ему она обязана своим спасением, а значит и жизнью. Хотелось заручиться его поддержкой и дать понять, что она доверяет ему полностью. А вот оценил ли он ее откровенность, это оставалось загадкой.
Глава 3
Имя дал ей отец. Но никто, никогда ее так не называл. Мать и родственники звали ее на людской манер -- Кейт, реже Кети.
Её мать была человеком, а отец эльфом. Они познакомились в городе, где мать Кейт -- Энн, работала в трактире.
Жизнь в деревне Дор, среди кур, свиней и коров настолько опостылела, что к пятнадцати годам Энн, не задумываясь и прихватив маленький узелок с одной сменой белья, перебралась в город на границе Истрии и Норидалла. Городок назывался Исин.
Сначала, в городе ей многое не понравилось. Удивляли высокие, этажа в два-три, дома. Иногда они стояли настолько тесно друг с другом, что на соседнюю улицу приходилось протискиваться боком по узкому проходу, всегда опасаясь, как бы тебя не облили помоями или, того хуже, содержимым ночной вазы. Неба над головой не было видно из-за вечно сохнущего вверху белья. Больше всего напрягала постоянная вонь и обилие народа. Все куда-то спешили. По улицам катились повозки с товарами, запряженные то волами, то лошадьми, то коровами. Животные лениво месили копытами солому и навоз, а возницы вечно орали на зазевавшихся прохожих.
Один раз она даже видела повозку, запряженную гоблином!
До этого Энн никогда не видела гоблинов, поэтому очень испугалась. Как ей показалось, он был просто огромный, трости две с половиной в высоту. Покрытый зеленовато-серой, бугристой кожей с острыми, но намного большими, чем у эльфов ушами, с желтыми кошачьими глазами и немаленькими клыками. Из одежды на нем были только непомерных размеров штанищи. Он громогласно матерился на прохожих, а те в страхе отпрыгивали, что давало ему беспрепятственно и быстро передвигаться по городу.
Но ко всему привыкаешь, и к ритму города она тоже вскоре привыкла.
Энн быстро нашла работу в придорожном трактире. Там было людно, грязно, но на работу ее взяли сразу, не спросив даже имени. Она работала и на кухне, моя посуду, и в зале, разнося тяжелые кружки с дешевой хмелевухой и подносы с едой. После закрытия убирала со столов и выметала грязную солому. Работа изматывала. Но хозяин попался честный. Скопив немного денег, Энн перебралась ближе к центру города.
