Джеймс Клеменс - Война ведьмы
И все же, проходя мимо, Мишель почувствовала легчайшее прикосновение магии, от которого встали дыбом самые крошечные волоски у нее на руках. Не сильная магия, но прикосновение чего-то стихийного, что-то, чего она не ощущала еще никогда — а поскольку она в качестве искательницы прошла много стран и земель Аласии, ощущение незнакомой магии заставило ее замедлить шаг. Оно пахло глиной и даром земных глубин — вероятно, углем.
Должно быть, Мама Фрида услышала, что Мишель замедлила шаг.
— Идем. Не задерживайся.
Мишель поспешила вперед. Эту женщину окружало множество тайн, но сейчас перед Мишель стояла более срочная задача.
Подойдя к последней двери, старая целительница постучала навершием посоха по дубовому косяку — стук-стук-стук — очевидно, сигнал для тех, кто ждал за дверью.
Маленький тамринк взволнованно затанцевал у ног старухи.
— Тикал… О, Тикал — хороший детеныш.
Мама Фрида оттолкнула зверька в сторону кончиком посоха.
— Он любит гостей, — сказала она.
Мишель не столько услышала, сколько почувствовала движение в комнате за стеной. Она напрягла руки, готовясь выхватить мечи. Когда дверь распахнулась, из нее смерчем вырвался поток стихийной магии. Атака на ее ощущения была настолько внезапной, что ее колени чуть не подогнулись. Шум ветра, рокот грозовых туч, резкий крик сокола. И с этими вкусами смешивался еле заметный намек на гранит и низкое ворчание мельничных жерновов. Она узнала эти течения и снова твердо встала на ноги.
В дверях стояла знакомая фигура.
— Мама?
— Толчук! — Мишель рванулась вперед, мимо старухи, отступившей в сторону. Она крепко обняла сына, а Тикал взобрался по ноге огра — так же легко, как взобрался бы по древесному стволу.
— Благодарение Матери, ты в безопасности, — прошептала она, спрятав лицо у него на груди, такой широкой, что руки Мишель не сходились у него на спине. Он был гораздо выше ее, хоть и ходил слегка сутулясь, как обычно ходят огры. Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Как же он похож на своего погибшего отца, подумала она. Тот же самый плоский нос и густые нависающие брови, даже губа точно так же чуть приподнята над клыками, а меховой свалявшийся гребень так же спускается с шишковатой головы на шею и вдоль позвоночника.
Только его глаза, большие золотые глаза с вертикальными кошачьими зрачками, говорили, что в нем течет не только огрская кровь, но и силуранская, унаследованная от матери.
Толчук ответил на приветствие Мишель с такой же радостью, но разорвал объятия раньше, чем хотелось бы ей.
— Ты проехала через болота, — сказал он. — Как Елена и Эррил?
Не желая сболтнуть лишнего в присутствии Мамы Фриды, Мишель осторожно сказала:
— С моей племянницей все в порядке. Со всеми нами все в порядке. Несколько царапин и шрамов, только и всего.
Толчук сказал мрачным голосом:
— Хотел бы я, чтобы и нам так же повезло. Заходи.
Суровый тон сына напомнил ей о ее долге. Она ощупала комнату с помощью своих умений, отыскивая признаки затемнения. Но даже при ближайшем изучении стихийная магия в комнате ощущалась чистой, неискаженной. Но она чувствовала в комнате еще и боль. Она последовала за Толчуком внутрь.
Комната изумила Мишель. Она ожидала увидеть темную мрачную клетушку, а обнаружила просторную комнату, хоть и без окон, но освещенную веселым светом ламп и небольшого очага с раскаленными угольями. Ощущение тепла и безопасности подчеркивал толстый шерстяной ковер на дубовом полу. У каждой стены стояли две кровати, а перед очагом — три мягких кресла.
Из одного кресла поднялся, приветствуя ее, знакомый долговязый парень в поношенной дорожной одежде. Лицо его было хмурым, а тонкие губы недовольно кривились. Янтарные глаза с щелеобразными зрачками под светло-каштановыми волосами были такими же, как у его брата-близнеца.
— Могвид, — сказала Мишель, желая, чтобы недовольство на лице этого человека хотя бы немного рассеялось, — твой брат Фардайл внизу сторожит моего коня. Он будет рад увидеть тебя живым и здоровым.
Эта новость, похоже, не принесла Могвиду особой радости. Лицо оборотня еще больше помрачнело.
— Хорошо будет снова увидеть брата, — просто сказал он.
Мишель вопросительно посмотрела на Толчука. Огр потянул мать к одной из кроватей.
— Не обращай внимания на Могвида, — выдохнул он, изо всех сил стараясь говорить тихо. — У нас у всех тяжело на душе.
Подходя к постели, она увидела, что в кровати кто-то лежит, и покалывание от запаха стихийной магии ветра усилилось. Она знала, кто лежит в постели — Мерик, эльфийский лорд. Но, подойдя к постели, она его не узнала. Мерик, исхудавшее тело которого было наполовину укрыто льняными покрывалами, выглядел совсем не так, как во время их последней встречи в Шадоубруке. Его грудь была крепко перебинтована, но даже сквозь повязки чувствовался запах горелой плоти. Разбитые губы потрескались, а прекрасные серебристые волосы сгорели до самой кожи. К счастью, он, похоже, спокойно спал — его глаза были закрыты, а дыхание было глубоким и ровным. Мишель почувствовала, что даже этим маленьким облегчением они были обязаны бальзамам и эликсирам Мамы Фриды.
Мишель больше не могла на него смотреть.
— Что случилось?
— Его поймал и мучил один из ищеек Темного Лорда. — Толчук продолжал рассказ о событиях, которые привели их сюда: как он в последнюю минуту спас Мерика из рук предавшегося злу лорда гномов, и как Могвид перехитрил пару близнецов-иллгардов в центральном замке города. — Мы сумели уйти и сесть на баржи, когда башни Замка рушились и падали. Но Мерик совсем ослаб от ран. Хотя от затемнения мы его спасли, его загрязненные раны загноились. Нам очень-очень повезло, что вскоре после нашего прибытия в Порт Роул хозяин постоялого двора отправил нас к Маме Фриде.
— Я не думаю, что вам просто повезло, Толчук, — пробормотала Мишель, зная, что в портовом городе великодушие встречалось редко и почти всегда имело свою цену. Тавернщик наверняка боялся инфекции и предпочел отправить постояльцев к целительнице, нежели рисковать заражением и возможной эпидемией в собственном дворе.
— Просто повезло или не просто, но мы здесь, — Толчук скормил кусочек бисквита Тикалу, рывшемуся в карманах огра. Тамринк проглотил угощение целиком, потом тщательно вылизал пальцы.
— Вам повезло, — сказала Мама Фрида. — Должно быть, вам покровительствует сама Верховная Матерь. — Она забрала Тикала с плеча огра, взяла зверька на руки и села с ним в кресло. — Чтобы сбить жар, понадобилась трава, которая растет только в Ирендле — редкая разновидность, которую я выращиваю здесь. Еще день, и он бы наверняка умер.
