Оксана Панкеева - О пользе проклятий
Кантор отозвал в сторонку Торо и тихо спросил:
— Я вам очень нужен ночью? Может, я смогу сходить по своим делам? Вы же все равно будете спать. А к утру я вернусь.
— И куда ты собрался? — добродушно поинтересовался Торо.
— По бабам, — серьезно ответил Кантор. — Нет, правда, отпустишь? Не ограбят же вас за ночь.
— Не знаю… — Торо задумчиво почесал затылок. — Ночью — может быть, но не сейчас. Наш бесценный подопечный наверняка соберется поужинать в трактире, а ты же знаешь, что его нельзя оставлять без присмотра.
— А ты не можешь ему запретить?
— Не могу. Мои полномочия на это не распространяются. После ужина посмотрим, ладно? Я-то не против, но только не раньше, чем дон Ромеро угомонится и ляжет спать.
Кантор досадливо передернулся, представив себе, как будет выглядеть его визит к даме среди ночи, и вздохнул, смиряясь с неизбежным. Что ж, на этот раз навестить Азиль и познакомиться с ее подругой не удастся. А жаль.
— О чем вы там шушукаетесь? — поинтересовался Эспада, занятый у зеркала своей прической.
— Да вот, Кантор по бабам собрался и просит разрешения отлучиться, — пояснил Торо.
— Ну, если это секрет, то пожалуйста — так бы и сказали, а то «по бабам», — пожал плечами Эспада.
Кантор снова вздохнул и полез в мешок за расческой. Торо оглянулся на дверь ванной, где в это время плескался подопечный, и проворчал:
— Долго он там еще будет сидеть? Почему я всегда последним должен мыться?
— Потому что у тебя самые короткие волосы, — спокойно пояснил Эспада, разделяя пряди на виске. — А у Кантора самые длинные и долго сохнут. Поэтому он моется первым, я — вторым и так далее. Чтобы, пока вы с Ромеро домоетесь, мы с Кантором уже высохли. Принцип понятен?
— Но мне это надоело. Я вас с Кантором как-нибудь ночью тихонько постригу, — добродушно проворчал Торо. Эспада засмеялся и принялся заплетать косичку на правом виске, а Кантор серьезно сказал:
— Шутки шутками, но не вздумай и вправду такое сделать.
— Я, конечно, шучу, — улыбнулся Торо, — но, если серьезно, зачем тебе такие лохмы? Неудобно же. И мешают, и сохнут долго, и мыла на них идет много.
— Мне нравится, — жестко отрезал Кантор.
Торо внимательно посмотрел на него и спросил:
— Это из-за того, что в лагере тебя остригли наголо? Или тебе всегда так нравилось?
— Не твое дело, — огрызнулся Кантор.
За Торо водилась дурацкая манера задавать вопросы о том, о чем не следует, и, если бы Кантор не знал ее истоков, давно бы уже крепко обиделся и набил товарищу морду, невзирая на разницу в весовых категориях. Но, зная причины нездорового любопытства товарища Торо, он понимал, что тот вовсе не намеревается кого-то обидеть, а просто в прежней своей жизни привык учинять подобные расспросы и, более того, получать на них честные ответы.
— Отстань ты от него, — посоветовал Эспада, закрепил косичку и занялся левым виском. — Меня, например, тоже в свое время взбесило, когда остригли наголо.
— Косичек было жалко?
— Жалко? Да это самое страшное оскорбление для профессионального фехтовальщика, когда с него состригают классовые знаки различия. Если тебе это будет понятно. Ведь ты у нас неизвестно кто.
— Уж конечно не фехтовальщик, — проворчал Торо. — Я правда не знал, что твои косички что-то означают. Думал, для красоты. В нашей деревне воинов не водилось, и в их прическах я не разбираюсь. Кантор, а твой хвост тоже что-то значит?
— Да, — серьезно кивнул Кантор. — Иди, я тебе на ухо скажу.
Торо заинтересованно подставил ухо, выслушал и с хохотом ткнул товарища кулаком под ребра.
— Ну тебя с твоими шуточками! Ты как скажешь!
— А мне и это слышать нельзя? — поинтересовался Эспада, разделяя пряди на затылке.
— Можно, — ответил Кантор. — Но зачем? Ты же не достаешь меня дурацкими вопросами.
— Понял, — улыбнулся фехтовальщик. — Кстати, Кантор, ты, случайно, не толкуешь сны?
— Не особенно, — признался Кантор. — А почему ты решил?
— Ну, у тебя же есть всякие магические способности, я подумал, может, ты и это умеешь.
— Торо умеет, — посоветовал Кантор, кивая на товарища.
— А откуда ты это знаешь? — искренне удивился Торо.
— Иди, на ухо скажу.
— Спасибо, я уже наслушался. Ну, умею, верно, — и, обращаясь к Эспаде, спросил: — Расскажешь сейчас или наедине?
— Потом, — решил Эспада и уложил последнюю косичку, пристегнув специальной шпилькой. А Кантор, поколебавшись, сказал:
— Кстати о снах. Торо, растолкуй, что может значить то, что мне регулярно по пятницам снится один и тот же человек и говорит о чем-то непонятном. Во всяком случае, я не понимаю, к чему это.
— Кто именно? — уточнил Торо. — Знакомый или нет, живой или мертвый?
— Знакомый, — объяснил Кантор. — Правда, едва-едва. Я видел его один раз в жизни, помню, что нас знакомили на какой-то пьянке. Но он уже мертвый — это точно.
— А кто такой?
— Совершенно точно знаю, что мистик. Герой.
— Скорее всего, он просто хочет что-то передать в мир живых. Может, именно тебе. Что он говорит?
— Сначала, что я обязательно должен приехать в Ортан и кого-то там найти, не помню кого. А в последний раз объяснял про какую-то марайю и просил это передать… Не запомнил кому. У меня после этих снов как провалы в памяти, я их плохо помню.
— Совладай как-то со своей дырявой памятью, — посоветовал Торо. — Если ты действительно не помнишь, а не просто не желаешь мне говорить. Он точно хочет что-то кому-то передать? Поройся в памяти и вспомни, что он тебе говорил. Ты именно для этого хотел отлучиться?
— Да нет, не для этого… — Кантор задумчиво подергал себя за серьгу. — Я действительно не запомнил. А что такое «марайя»?
— Понятия не имею. Он же тебе объяснял?
— Провал в памяти. Он что, не мог кому-то другому присниться? Почему мне? Я же его едва знал. У него были друзья.
— Возможно, дело в твоих способностях. Или между вами существует какая-то связь. Он не при тебе умер?
— Нет. Может, мы виделись в Лабиринте?
— Кантор, — вздохнул Торо. — Со всем, что касается Лабиринта, разбирайся сам. Тут тебе никто ничего не посоветует. Откуда ты вообще взял это понятие?
— Мне объяснял… э-э-э… один неклассический маг. Не понимаю, почему никто больше не видит Лабиринта.
— Не знаю. Попробуй и об этом магов спросить. Неклассических.
— Или мистиков, — посоветовал Эспада.
Кантор усмехнулся, но ничего не сказал.
Из ванны выбрался наконец Ромеро, и Торо поспешил занять его место.
— Что делаем вечером? — поинтересовался Эспада.
