Тэд Уильямс - Игра теней
Чет Голубой Кварц крепко сжал копье, затаил дыхание и распахнул дверь. Перед ним зияла непроглядная тьма — никогда прежде он не видел такой темноты на улицах Города фандерлингов. Пальцы Чета, сжимавшие древко, напряглись до ломоты в суставах. Этим оружием он когда-то наносил сокрушительные удары, а сейчас оно предательски дрожало.
— Кто здесь? — уставившись в темноту, прошептал Чет. — Покажись!
До слуха его долетел сдавленный стон или, скорее, рычание. Чет с содроганием осознал, что причина открывшейся перед ним непроглядной тьмы вовсе не в исчезновении источников тусклого света, заливавшего Город фандерлингов. Свет загораживал громадный силуэт, нависший над дверью. Чет отступил назад и вскинул копье, намереваясь поразить чудовище. Но меткость изменила ему, и монстр отбросил Чета в сторону, метнулся вперед и застыл в дверном проеме, словно у него не было сил двигаться дальше. Чудовище вновь застонало, и Чет поднял копье для удара. На него смотрело круглое бледное лицо, покрытое пятнами грязи. Несмотря на скудное освещение, Чет без труда узнал ночного гостя.
Чавен, королевский лекарь, вскинул руки. Почерневшие от крови повязки превратили их в подобие мохнатых лап.
— Чет! — с трудом выдохнул он. — Это ты, Чет? Боюсь… боюсь, я испачкал твою дверь кровью.
* * *Утро выдалось холодным, скользкая изморозь покрывала камни мостовой Маркет-сквер. Молчаливая толпа, собравшаяся перед храмом Тригона, казалась единой смерзшейся массой. Плечом к плечу люди стояли у ступеней храма, пронзительный ветер с моря заставлял их зябко кутаться в плащи и одеяла.
Мэтти Тинрайт сосредоточенно наблюдал за аристократами и сановниками, выходившими из-под высоких сводов храма. На всех без исключения лицах застыло торжественно-напыщенное выражение. Мэтти продрог до костей, ему отчаянно хотелось выпить. Стаканчик подогретого вина, а лучше два или три — вот что нужно, чтобы согреть закоченевшие внутренности. На душе сразу потеплеет, и жизнь предстанет в радужном свете. Но разумеется, все таверны были закрыты, кухни замка пустовали. Все лорды и леди, все слуги, вплоть до последнего поваренка, толпились здесь, на пронизывающем ветру, внимая официальному заявлению новых правителей.
Впрочем, не все правители были новыми. Лорд-комендант Авин Броун стоял на ступеньках вместе с остальными. Как всегда, он выделялся огромным ростом и могучим телосложением, а темное одеяние и широкий плащ превращали его в настоящего гиганта. Казалось, хватит одного удара его громадной ручищи, чтобы осажденный замок развалился, как карточный домик. Присутствие Броуна разрешило все сомнения, которые Тинрайт питал относительно событий последних дней. Несомненно, самый преданный друг короля Олина, советник, облеченный особым доверием автарка, не стоял бы рядом с Хендоном Толли, если бы тот замышлял что-то против принцессы Бриони. Люди шепотом передавали друг другу слухи, согласно которым принцесса скрылась, спасаясь от нависшей над ней смертельной опасности. Но теперь Тинрайт окончательно уверился: это пустые выдумки. Столкновение с Броуном он будет помнить до конца жизни. Вряд ли братья Толли из Саммерфильда так глупы, чтобы возбуждать гнев этого человека.
Пронзительные трели, издаваемые флейтами соборных музыкантов, смолкли, ледяной ветер унес дым кадила, посиневшие от холода герольды ударили в барабаны. Авин Броун сделал шаг вперед и окинул взглядом замершую у подножия лестницы толпу.
— В последние дни все вы наслышались разного вздора, — разнесся над площадью его громоподобный голос. — Тревожные времена порождают тревожные слухи, а для большинства из нас не было времени более тревожного. — Броун вскинул громадную ручищу. — Я призываю вас к спокойствию! Сейчас вы узнаете правду! Во-первых, принцесса Бриони Эддон действительно похищена. Без сомнений, это преступление совершил злоумышленник по имени Шасо дан-Хеза. предатель, некогда занимавший высокий пост главного хранителя оружия. Мы без устали искали беглецов, но в стенах Южного Предела не удалось обнаружить ни единого их следа. Все должны молиться о том, чтобы принцесса вернулась в замок целой и невредимой. Однако нам нельзя сидеть сложа руки и уповать лишь на милость богов.
По толпе пронесся гул, постепенно усиливаясь.
— Где принц? — прозвучал чей-то звонкий голос. — Куда пропал Баррик, брат принцессы Бриони?
Броун расправил могучие плечи.
— Прошу тишины! — прогремел он. — Что вы бормочете, как дикари? Слушайте меня, и узнаете все. Принц Баррик вместе с Тайном из Блушо и другими воинами отправился на поле Колкан сражаться с захватчиками. С тех пор мы не получали от Тайна вестей. А те, кто уцелел в битве и вернулся домой, мало что смогли рассказать.
Некоторые обитатели замка бросили взгляд через узкий пролив, за которым возвышался опустевший город. Прежде оттуда слышалось пение, ветер разносил барабанную дробь, а по ночам сияли отблески костров.
— Конечно, надежда всегда будет жить в наших сердцах, — продолжал Броун. — Но ныне нам приходится признать: принц убит или попал в плен. Участь его в руках богов.
Броун помолчал, выжидая, когда затихнет поднявшийся гул. В толпе раздались горестные выкрики и даже проклятия, но вскоре вновь воцарилась напряженная тишина.
Когда Броун заговорил снова, голос его по-прежнему звучал громко, но в нем уже не слышалось прежней уверенности.
— Заклинаю вас, помните о том, что Олин был и остается королем Южного Предела! Да, он в темнице, но он по-прежнему наш король, и род его будет жить и процветать в веках.
Броун указал на пухленькую молодую женщину, стоявшую рядом с Хендоном Толли. То была кормилица со свертком в руках — возможно, с младенцем, а может быть, и с пустым одеялом. Так, по крайней мере, показалось Мэтти Тинрайту.
— Вот он, младший отпрыск короля, — провозгласил Броун. — Сын, родившийся в Канун зимы! Королева Анисса жива, ребенок здоров и крепок. Славный род Эддонов не прервется.
Толпа вновь загудела, Броун вскинул руки, призывая к тишине.
«Как же он переменился, этот человек, некогда напугавший меня до полусмерти!» — поразился Мэтти Тинрайт.
Похоже, внутри у этого гиганта что-то надломилось и залечить надлом нет никакой возможности.
«Хотя чему тут удивляться, — возразил сам себе Тинрайт. — Понятное дело, у Броуна есть повод горевать. И у нас всех. Бриони исчезла, наша красавица-принцесса, а юный Баррик погиб, как пить дать. От этих сумеречных чудовищ пощады не жди».
Поэтическая душа Тинрайта находила, что в одновременной гибели близнецов есть нечто возвышенное. Впрочем, утрата принца и потеря принцессы внушали ему разные чувства. При всем желании он не мог думать о Баррике с теми же печалью и сочувствием, с какими думал о Бриони. Принцесса была не только красива, но и добра, она неизменно вступалась за незадачливого поэта. Что касается ее брата, тот всегда вел себя слишком спесиво и высокомерно.
