Егор Чекрыгин - Возвращение в Тооредаан 2 (СИ)
Вообще — как я понял, все эти парусники хороши, если смотреть на них откуда‑нибудь с берега. Там да — красотища, романтика, и все такое. А вблизи — теснота, сырость, скрипы, и странные запахи подгнившего и заплесневелого дерева. Нам выделили место на средней палубе, аккурат между двух пушек, позволив отгородить небольшой закуточек обрывками старого паруса. И это еще, считалось местным "первым классом". В соседях у нас, так же отгороженные тряпками, расположилась немаленькое семейство какого‑то богатого купца, отставной офицер — фесткиец, и ученая экспедиция, следовавшая в Тооредан, изучать каких‑то букашек в тамошних джунглях, состоявшая из трех ученых ботаников. Ботаниками они были во всех смыслах слова, в том смысле, что кроме своей ботанической науки, ни о чем другом разговаривать были не способны.
Впрочем, обо всем этом, я узнал несколько позже. Поняв, что поторчать на палубе и насладиться видами, нам не светит, мы с Неевиией решили наверстать упущенное ночью, в том смысле — что улеглись спать. И это были, пожалуй самые прекрасные часы, проведенные на этом судне. Потому что пробудившись от деликатного покашливания за "стенкой" своего закутка, мы были вежливо приглашены на вечернюю трапезу со всем "подпалубным обществом", и смогли приобщиться к шедеврам местной корабельной кулинарии. Некая липко — склизлая субстанция, видимо изображающая кашу, с кусками, провяленного до каменного состояния, мелко наструганного мяса, дополненная дубовыми, в смысле — по крепости, сухарями. Запивалось все это какой‑то омерзительной кислятиной, вероятно символизирующей вино, но скорее являющейся уксусом.
— Таковы, радости корабельной кухни! — Усмехнулся отставник, глядя на мою скривившуюся физиономию. И представился. — Оу Труун Гииль, первый лейтенант военного флота республики Фесткий, в отставке.
— Оу Иигрь Рж*коов, хм…, лейтенант внутренней стражи королевства Россия, в отставке. Студент — медик Мооскаавского университета…, э — э–э, сейчас, видимо тоже, в отставке. А это — моя супруга, — благородная Неевиия, из рода оу Наугхо.
— Молодожены, я так понимаю. — оу Гииль подмигнул нам, впрочем, весьма добродушно и благожелательно. Я согласно кивнул. Воспользовавшись моментом, нам представились и остальные члены "высшего подбпалубного общества". Как выяснилось, все они сели на корабль еще на Фесткийских островах, и как я понял — успели до смерти надоесть друг другу. А тут — новые лица.
— Так что там с едой? — Поинтересовалась Неевиия у оу Гииля, кажется больше для поддержания беседы, и чтобы отвлечь компанию от разговоров о нас. — Почему она так ужасна?
— Дрова, благородная Неевиия. Дрова! — Оу Гииль многозначительно поднял вверх указательный палец. — Их запас на корабле весьма ограничен. Следовательно, и приготовление горячей пищи, становиться весьма проблематичным. Отсюда и все беды. Сухари вместо хлеба. Зерно используют непременно дробленое, и сначала долго размачивают его в воде, прежде чем поставить на огонь. Мясо не успевает толком развариться и размякнуть. Горячие напитки, подают раз в сутки. Похлебка — тоже редкий гость на столе моряка. Нам сейчас еще, хе — хе, повезло. Идем вдоль берега. Иначе, уж извините, благородная Неевиия за неприятные подробности, но червяки — тоже частые гости на моряцком столе. Даже офицеры и сам капитан, пересекая океан, не стесняются, прежде чем сунуть сухарь в рот, постучать им по столу, дабы вытрясти всякую живность! А уж разглядывать то, что попало тебе в тарелку, и вовсе считается неприличным. Излишне брезгливых особ, на флоте не жалуют.
— А что не так с вином? — Спросил я, мысленно прогоняя кадры из "Броненосца Потемкин", начавшие мелькать перед глазами. Там, помнится, вроде тоже все началось из‑за червей в харчах. Если верить Эйзенштейну, конечно же.
— Редко какое вино может выдержать продолжительную качку и морскую воду. А то, что может — не отличается особо хорошим вкусом. Да и капитаны, предпочитают брать с собой то, что покислее. Когда придет срок разбавлять затхлую воду из бочек, кислота не будет иметь большого значения, лишь бы заразу убивала.
— А как же…, — начал было я, вдруг вспомнив о портвейне. Но потом подумал, что нефиг начинать прогрессорствовать в этом мире, с "изобретения" крепленого вина. И вообще нефиг прогрессорствовать. Нас об этом строго предупреждали. — Э — э–э…, м*да….
— Кстати, простите что спрашиваю — оу Рж*коов. Это имя мне откуда‑то знакомо. Ваш род чем‑то знаменит?
— Ну, в моих краях, — да! — Мысленно усмехнулся я, вспоминая свой городишко, где все друг друга знали. — Однако, я не думаю, что вы бывали в моих краях. Вы ведь кажется моряк?
— Да. Тридцать пять лет во флоте Фесткийской республики.
— Однако ж, — тридцать пять…., — удивился я. — Сколько же вам тогда, получается, лет, сейчас?
— Начал службу в десять, пороховой мартышкой. — Довольно улыбнулся он, видимо набредя на любимую тему. И видя недоумение на наших лицах, пояснил. — Подносил порох из крюйт — камеры на орудийные палубы во время боя, а когда боя не было — делал все что прикажут, работы на корабле хватает. Жалованья пороховым мартышкам не платят. Работали за еду и за науку. Потом стал юнгой, мичманом, и…, в общем, прошел почти весь путь, который может выпасть на долю моряка, до первого помощника капитана. Увы, постоять на мостике собственного корабля, так и не удалось. Вот столечко не хватило! — Оу Гииль показал крохотный зазор между большим и указательным пальцем, и тяжело вздохнул. — Увы, сейчас настали мирные времена. Даже литругских пиратов умудрился приручить красный вепрь оу Дарээка. Военный флот сильно сократили. А в торговом, чтобы попасть на офицерскую должность, не говоря уж о капитанской, нужны связи. В Фесткии хватает своих моряков. Так что я решил попытать счастья в Тооредане. Говорят, там нынче на нашего брата спрос.
— Оу Дарээка. — Ухватился я за знакомое, и чего уж там скрывать — весьма интересующее меня имя. — Я как‑то видел его в Мооскаа. А почему — "красный вепрь"?
— На море это знает каждый. — Усмехнулся словоохотливый оу Гииль. — Его родовой герб — красная голова вепря на черном фоне. Этот флаг стали поднимать литругские пираты, после того как он возглавил их общину. Весьма странная, надо сказать история. Раньше никому не удавалось подчинить себе эту братию.
— Хм… Пират? А мне говорили, что он генерал. Странно, я видел его в обществе самых уважаемых людей Мооскаа. А они знают, что он пират?
— Он — корсар. Это немного разные вещи, молодой человек. — Наставительно произнес оу Гииль, после чего объяснил мне разницу. Это дало мне повод достать пару бутылочек купленного еще на берегу вина, и продолжить разговор, попытавшись выспросить подробности непростой жизни оу Дарээка. Однако, судя по всему, мой собеседник ничего конкретного не знал, зато поразвлекал нас множеством сплетен и баек. В общем — было довольно занимательно, особенно учитывая, что кроме как болтать, больше заняться было нечем. Но, увы, вечерние сумерки, довольно быстро погрузили нашу среднюю палубу в глубокую тьму, а поскольку с зажиганием огня была напряженка, (это особо оговаривалось в правилах, что и не удивительно на деревянном судне), то пришлось отправиться спать.
