Роберт Сальваторе - Маэстро
Но он должен был держать себя в руках. Матрона Мать оборвала его на первом слове, сообщая, что не была готова к встрече, которой он потребовал. Теперь он проверял, может ли надеяться на поддержку жрицы. Квентл подняла палец, заставляя его замолчать, и позволяя времени тянуться бесконечно долго. Просто чтобы показать свою власть.
— Ты тратишь мое время, — сказала она наконец, бросая скучающий и угрожающий взгляд на мастера оружия.
— Матрона Мать?
— Да, и ты никогда не должен забывать этого. Ты желал аудиенции — ты получил её.
— Но ты... — запротестовал Тиаго. Подумав лучше, он прервался и сказал, — я сделал это только потому, что нужно решить некоторые актуальные проблемы.
Квентл приподнялась со своего украшенного шелкового дивана, чтобы опустить ноги на пол, оказываясь лицом к лицу с племянником.
— Дом Ксорларрин, — пояснил мастер оружия, качая головой, словно пытаясь разобраться во всем этом сам. — Под знаменами До’Урденов их становится все больше.
— Их?
— Сарибель и...
— Верховная Жрица Сарибель? — прервала Квентл, и эта поправка прозвучала угрожающе.
— Да, моя жена.
— Нет, — опять поправила Квентл. — Она не твоя жена. Это ты — её муж, супруг Высшей Жрицы Сарибель Ксорларрин Бэнр До’Урден. Ты понимаешь отличие?
Тиаго едва удержался от грубости. Откуда это внезапное изменение отношения? Он был руководителем экспедиции Ксорларринов, чьей целью было превратить Гаунтлгрим в город дроу. И тогда его ранг был выше даже жрицы Бериллип. Тиаго приложил руку к каждому шагу этого похода, именно по настоянию Матроны Матери Квентл. Теперь она ставит над ним недалекую Сарибель Ксорларрин?
Он знал, что должен решить другую задачу.
— Её... — он снова сделал паузу, не желая напрямую ссылаться на Сарибель. — Равель Ксорларрин, — поправился Тиаго. — Равель присоединил к дворянам дома своего кузена Джемаса и других магов Дома Ксорларрин.
— Конечно, ведь они теперь без дома, — ответила Квентл. — А Дом До’Урден должен выстоять против возможного предательства.
— Я понимаю... — начал мастер оружия.
— Да мне плевать, понимаешь ты или нет, — огрызнулась Квентл. — Почему я? Ты — мастер оружия Дома До’Урден. И отвечаешь перед Матроной Матерью Дартиир.
— Она же... — запротестовал Тиаго. Но Квентл подняла руку, занося свой страшный змееголовый бич. Этого дроу совсем не желал. Любимый племянник, благородный или нет, в конце концов, он был просто мужчиной. И за свою короткую жизнь он много раз успел ощутить укусы этих карающих орудий. Втянув в себя воздух, Тиаго упал на колени.
— Встань, дурак, — приказала Квентл, что он и сделал, как можно быстрее поднимаясь и осмеливаясь заглянуть ей в глаза.
— Ты — Бэнр, — заговорила она. — Ты знаешь, как делаются дела. Ты так завяз в своей гордыне, что не замечаешь возможностей, которые открываются перед нами теперь? Дом Ксорларрин был выбит из К’Ксорларрина. И мы не станем нападать на эту крепость, чтобы выгнать дворфов. Не сейчас и не в ближайшее время.
— Там Дзирт До’Урден, — посмел прошептать Тиаго.
Бич матроны матери свистнул, и дроу в страхе отпрянул. Змеиные головы шипели и плевались прямо перед его лицом.
— Не смей произносить это имя передо мной, — сказала Квентл. — Он — несущественное насекомое, и каждый раз, когда ты говоришь о нем или думаешь о нем — он пьет кровь Дома Бэнр. Дворфы захватили Гаунтлгрим. Туннели между нами полны демонами, в том числе — великими демонами. И даже демоническими лордами. Я должна отправить армию сквозь этот ад, чтобы воевать с дворфами? Это утолит твой голод?
— Нет, матрона мать, — тихо сказал Тиаго.
— В эти времена я не буду защищать Дом До’Урден. Я знаю, что у вас есть враги, — прямо заявила женщина.
Это заявление тяжело ударило Тиаго. Он знал, что решение матроны матери было продиктовано необходимостью. Только сейчас он понял, сколько разрушений принесло в Мензоберранзан безрассудство архимага Громфа. И не только городу, но и Дому Бэнр. Квентл не может защитить Дом До’Урден, потому что чувствовала давление других Домов. Все были возмущены приходом в город Демогоргона, призванного старейшиной Дома Бэнр — архимагом Громфом, при тайной поддержке Матери Бэнр.
Тиаго объединил вместе некоторые кусочки мозаики, и едва не задохнулся, когда истина стала видна ему. Как и сказал Джемас — Джарлаксл сказал Ксорларринам уйти. Джарлаксл организовал перемирие с королем Бренором, который позволил Матроне Матери Зирит и её семье бежать. Тиаго узнал это от Равеля вскоре после их встречи в часовне. И Бреган Д’Эрт прежде всего отвечала перед Матроной Матерью Бэнр. Могла ли Квентл сдать К’Ксорларрин, чтобы стянуть назад подкрепления из-за страха за безопасность Дома Бэнр?
— Неприятности Матроны Матери Зирит вполне могут сохранить твой Дом, — пояснила Квентл. — Так что да, Джемас Ксорларрин теперь Джемас До’Урден. Как и Фэлас, хотя он сохранит свою старую фамилию, служа моими глазами в Сорцере.
— Пока Громф не вернется?
Квентл только рассмеялась.
— Может быть, Громфа убил Демогоргон? Или сожрал?
— Он архимаг...
— Он был архимагом, — поправила Квентл.
Тиаго чувствовал, что его легкие едва вдыхают воздух. Все было слишком быстро, слишком неожиданно. Он успокоился, напоминая себе, что времена хаоса были временами возможностей.
— Итак, Фэлас... — сказал он, думая, что наконец разобрался.
— Будет мастером Сорцере.
— Сорцере нужен будет новый архимаг.
— Беспокойся о своем Доме, — предупредила Квентл.
— Я могу сделать больше для возвышения Дома До’Урден по приказу матроны матери.
— Ты — мастер оружия Дома До’Урден. И только. Я думала, что ясно дала это понять.
— Да, Матрона Мать, — выпалил дроу, опуская глаза при виде бича.
— Высшая Жрица Сарибель пойдет дальше. Это все, что тебе нужно знать, и ты можешь только верить мне.
— Да, Матрона Мать, — ответил Тиаго. Он был зол, но достаточно мудр, чтобы не сделать ничего вызывающего. Квентл отмахнулась, отправляя его прочь. И дроу был рад убраться поскорее.
Как только он вышел из комнаты, жрица захлопнула дверь, едва взмахнув рукой, словно ставя этим многозначительную точку в конце его одержимости Дзиртом До’Урденом.
— Я тебе говорила, — сказала Квентл Минолин Фей, как только та вышла из боковой двери. Женщина слышала весь разговор. — Его гордыня столь же опасна, как и у Громфа.
— Без сомнения, это фатальная гордыня, — сказала молодая женщина, сопровождающая Минолин.
Квентл, которая так и не оглянулась, тяжело сглотнула. Она не хотела смотреть на Ивоннель, особенно теперь, когда физически женщина вошла во взрослую жизнь, становясь такой прекрасной. Физически, магически красивой, этим словно бы насмехаясь над каждым, считавшим себя равным ей.
