Вадим Крабов - Заговор богов
Перед тем, как покинуть Отиговскую обитель, Рус, несмотря на нетерпение Пиренгула, сел на удобный каганский плетеный стул, попросил «статер спокойствия», закрыл глаза и будто «потек»: лицо расслабилось, став спокойным и умиротворенным как у спящего ребенка; голова упала на грудь, тело, вдавившись в спинку, словно распласталось — приняло форму кресла, руки-ноги опали. Он выглядел таким беззащитным, что, наверное, и у прожженного убийцы не поднялась бы рука не то, что лишить его жизни, но и потревожить щекоткой.
Оба мага могли бы поклясться, что видели нечто, отделяющееся от тела. Повеяло Силой Эледриаса и это «нечто» — нисколько не похожее на призрак — исчезло. Пиренгул с Отигом догадались, что Рус слился с Силой и полетел к Западной заставе, и поразились тому, что он, оказывается, может из «слияния» рассмотреть не только миражи навеваемые потоками Силы, но и реальный мир. Иначе не стоило бы выходить из физического тела. Оба не проронили ни слова и оба не удивились тому, что Рус выбрал Силу Эледриаса, а не «родную» ему, Силу Геи. Скромничает этот пасынок одного бога, отшучивается от всеобщего признания за ним побратимства с другим Высшим существом. Пиренгул не понимал, зачем он так поступает. Сам князь нисколько бы таких связей не стеснялся. Иногда он ловил себя на мысли, что может поэтому богами и был выбран Рус, а не он, Пиренгул: за безразличие к власти. И поправлялся: за безразличие к внешние её проявлениям, за нелюбовь к почитанию себя во власти. А управлять людьми, особенно исподволь, зять любил. Эту сторону характера опытный властитель видел, соглашался с ней и всячески поддерживал.
Колыхнулась Сила и Рус очнулся. Тело как-то разом, словно в мягком бесформенном тесте мгновенно возник внутренний скелет, обрело упругую крепость. Веки поднялись и магам открылся задумчиво-тревожный взгляд.
— Эндогорцы — идиоты? — спросил ни к кому не обращаясь. Сам же и ответил. — Вот и я думаю, что нет. Штурмуют дуром, пытаются лезть на стену. Если бы наши отвечали по нормальному, то несли бы большие потери. А наши выстроились на стене и мечут стрелы куда ни попадя… но это ерунда. Отиг, я заметил большой амулет: то ли камень, то ли дарки знают что, но Сила Геи от него буквально слепит, если не жжет. Что это может быть?
— «Разрушитель стен», — ответил магистр, даже не задумавшись, и уточнил. — Хранящие какого ранга?
— Один магистр и пара высоких мастеров до бакалавра. Меня смущает нагромождение щитов в центре их строя. И пехота как на смотре стоит — четко меняются, пытаются строить пирамиду возле ворот. Подозреваю, что там что-то прячут и от этого слабо веет Силой Земли…
— Может, пойдем уже, Рус? — нервно поторопил обеспокоенный Пиренгул.
— Идем. — Решительно ответил Рус, вскакивая рывком. — Не нравится мне все это дело… — проговорил уже перед прыжком в созданное князем «жерло», нацеленное в его кабинет, где в приемной должны были томиться три десятка магов, а во дворе стоять три сотни этрусков. Своих воинов, тиренцев, Пиренгул решил оставить «в резерве» — все равно всех «ямами» не перекинешь, а на единорогах до Западной, как впрочем и до Восточной заставы, день езды.
Общими усилиями к заставе переместили две сотни воинов и всех магов. Первыми выпрыгнули окутанные Духами склонные к Призыву этруски и заняли круговую оборону. Далее, на одном и том же месте менялись «ямы», «жерла» и «зеркала» — эти координаты, выходившие к казармам, был единственным известным подходом к бывшему Гномьему перевалу. Рус вышел вслед за Леоном, а замыкал их «яму» Отиг.
Стена великолепно изолировала звуки, поэтому шума битвы прибывшие не слышали. Некоторые, впервые посетившие это место, поразились. Все было очень лаконично: стена с лестницами, ведущими к зубцам, снизу казавшихся маленькими; каменные створки врат, по бокам от которых, прижавшись к стене, стояли небольшие цилиндры, сосредоточившие в себе управление открытием-закрытием (обычные «штурвалы» из закаменевшего черного дерева с резьбой в стиле цветочков-листочков). Неподалеку от заставы находился дом — штаб (двухуровневый цилиндр со скошенной крышей, на которой густо росла длинная сочная трава), а рядом с ним одноэтажная казарма — длинное прямоугольное сооружение, первое встреченное людьми здание такой формы. Но больше всего поражала красивейшая цветная мозаика раскинувшаяся по всей стене. Она изображала сцены битв каганов с многочисленными стройными рядами бородатых коротышек. Хозяева, разумеется, побеждали.
Пиренгул активно распоряжался. По паре воинов-магов, то есть всех, имеющихся в его распоряжении, направил на усиление охраны системы открытия створок. Этрусков распределил полукругом от врат, магам приказал разбиться на тройки и всем категорически запретил подниматься на стену. Там уже была редкая цепь воинов, вяло постреливающих из луков. Отдав самые необходимые приказы, стал по амулету допрашивать Эрдогана, пытаясь добиться четкого пересказа действий эндогорцев, при этом периодически поглядывал на сидевшего Руса, который пребывал в очередном «полете».
Рус вдруг резко вскочил и заорал:
— У них требушет был спрятан! Наподобие моего метателя. Сейчас сюда тот камень прилетит! Всем внимание! — и уже тише. — Отиг, готовься, мне показалось…
Яркая комета медленно, презрительно-вальяжно поднялась из-за стены, на самом пике, на долгое мгновение застыла в одной точке, как бы оценивая обстановку, обогнула препятствие и стала плавно, набирая скорость, опускаться на тыльную сторону заставы, испуская тихий свист и увеличиваясь в размерах. Дрогнула земля. Камень расплылся лужей слепяще-желтой ртути и вдруг стремительно потек ввысь, на ходу принимая человекообразную форму. «Терминатор… — мелькнуло в голове Руса, — голем…». Каменный, но удивительно пластичный великан — ни чета трем его «меньшим собратьям», собранным Отигом во время битвы при Баламборе — возвышался над пятидесяти локтевой стеной на целую голову. Глазами ему служили темные провалы на фоне сверкающего «лица» со схематичными чертами, словно небрежно набросанными ленивым скульптором. Сила, исходящая от него, слепила даже не склонных к Силе.
Пиренгул, увидев голема, наконец-то обрел уверенность. Для него все сложилась. Загадка, вызванная несуразнозностью нападения, мучившая его долгие статеры, разрешилась:
— Рус, Леон! Хватайте Отига и оттаскивайте его подальше! — крикнул он и выстрелил в великана «огненной бурей». Друзья схватили погруженного в транс магистра и потащили его, тяжеленого хряка, вон от заставы. Отиг наверняка собирал что-то особо зубодробительное.
В голема со всех сторон летели структуры, не причинявшие ему ни малейшего вреда. Провожая задумчивым взором троих Хранящих, великан, казалось, сомневался: догнать или повременить. Выбрал «повременить» и решительно развернулся. Сделал два гигантских шага, за два удара сердца очутившись у самых врат. От его топота земля дрожала так, что падали даже самые ловкие. Огромная ступня поднялась и нависла над маленькой по сравнению ней левой башенкой управления вратами. Из неё в панике вылетели люди. Но надо отдать должное воинам-магам, которые не бросили оцепеневшего воина — не мага, вытащили с собой и сразу стали осыпать ногу великана разнообразными структурами. Напоровшись на неприятные ощущения, голем не стал рушить круглую пристройку, а топнул рядом. Люди повалились. Тогда он перенес внимание на правое строение. Тоже занес ногу, но тамошние обитатели, наученные опытом своих товарищей, заранее покинули ненадежное убежище и великан перенес ступню на них. Хвала богам, все успели увернуться и каменная конечность хлопнула по пустой земле. Голем поднял голову и, наверное, кровожадно ухмыляясь, одним пальцем, одним слитным движением провел по настенной галерее. Воины, которые хотели спрятаться, вжавшись в ростовые зубцы, поплатились за самонадеянность: палец смел всех, до кого дотянулся, а не достал он лишь до крайних флангов. Крики падения слились в один предсмертный вой и, хвала богам, хоть кто-то выжил: мелькнули «огненная стена» и «щит предков», стремительно летящие вниз. Затем каменный дурак решил отломать стенные зубцы и… тут его постигла неудача. Рука проходила сквозь них, словно была призрачной. Тогда он попробовал ударить стену кулаком и получил тот же самый эффект. Наверняка скрежеща зубами (если они имелись, конечно), резко развернулся, поглядел вниз и принялся вымещать злобу на копошащихся муравьях — мерзких людишках. То ли он был слишком неуклюж, то ли «людишки» были слишком верткие, но раздавить он успел одного — двух, пока не принял на грудь маленький, светящийся Силой Земли шарик размером с голову; человеческую, не великанскую. Полыхнула яркая вспышка. Голем на несколько мгновений застыл, потрескался и развалился на множество частей, каждая из которых по мере приближения к земле превращалась в песок. Как раз этой «песочницей» и придавило большинство людей… хвала богам, ненадолго, на четверть статера, пока останки голема полностью не вернулись в свое изначалье — в Силу. Люди, большей частью оказавшиеся магами и этрусками — Призывающими, успели защититься.
