Ник Перумов - Эльфийский клинок
Во всяком случае, обо всем этом надо будет рассказать пригорянским хоббитам, предупредить, чтобы они съездили сюда и захоронили покойника как положено, чтобы и он, Фолко, смог прямо смотреть в глаза этому хоббиту, когда они, как и все, когда-либо жившие в Средиземье, встретятся за Гремящими Морями…
Ночь тем временем полностью вступила в свои права, закатный пламень на западе окончательно померк, однако поднявшаяся над восточными горами полная луна давала достаточно света, да и дорога была прямой и ровной. Пони резво бежал вперед и, по расчетам Фолко, до края Старого Леса оставалось не больше одной-двух миль. Но где же Торин? Неужели он успел настолько опередить его? Фолко ударил пони по бокам и в то же мгновение заметил впереди себя в нескольких сотнях шагов едущую верхом низкую черную фигуру. Пони хоббита припустил во весь опор; едущий впереди, очевидно, заслышал перестук копыт сзади. Он резко осадил своего коня и спрыгнул на землю, в лунных лучах сверкнула начищенная сталь.
— Кто бы ты ни был — стой! — прогремел голос всадника, и Фолко увидел, как тот сбросил с плеч широкий плащ и взмахнул правой рукой, проведя ею вдоль бедра. Теперь оказавшийся перед ним был готов к бою — топор наперевес, на груди блестели доспехи.
— Это я, я, Торин! — крикнул Фолко, привставая в стременах и суматошно размахивая руками.
Фигура с топором сделала несколько шагов ему навстречу. Они быстро сближались, и вот уже Фолко спешился возле замершего в недоумении Торина.
— Фолко! Друг хоббит, откуда ты здесь?!
— А! Плюнул на все и решил идти с тобой. Прощаясь, ты сказал, что мы могли бы постранствовать вместе.
— А как же родные, усадьба, дядюшка?
— Ничего. — Фолко беззаботно рассмеялся. — И без меня найдется, кому репу на торг везти. Как я рад, что все-таки догнал тебя! Знаешь, — хоббит помрачнел, — я нашел тело у дороги! И вой этот… Слышал?
— Погоди, погоди! Нашел тело? Чье? Где? Да ты садись, поехали дальше, не возвращаться же назад… До Пригорья рукой подать… Да ты говори!
— Хоббит. Я его не знаю. Убили совсем недавно — он еще окоченеть не успел.
— Чем убили-то?
— Голова разрублена — мечом, наверное…
— Ну и дела, брат, — покачал головой Торин. — Лихие люди по Тракту шарят, так что давай-ка прибавим хода, друг хоббит. Нечего нам тут особенно прохлаждаться. Вон, гляди-ка, уже Могильники начинаются…
Действительно, лес отступал, крутыми изгибами уходя к северу и югу. Тракт вырывался из лесных теснин на простор обширной, чуть всхолмленной равнины. Примерно в миле перед ними дорога проходила через глубокую седловину меж двумя холмами. Слева змеился едва заметный в сумраке проселок, уходивший на север вдоль опушки. В той стороне, в отдалении, мерцало несколько едва заметных огоньков. Еще дальше угадывались размытые очертания холмистой, поросшей лесом гряды.
— Там поселения хоббитов у Белых Холмов, — показал другу Фолко. — А вон там, правее, у Зеленого Тракта живут арнорцы. Прямо за холмами должно быть Пригорье…
Справа лежали обширные поля, усеянные различной высоты курганами. Туман заполнял пространства между ними, и сейчас курганы казались чудовищными пузырями, вспухшими на поверхности призрачного моря. Фолко невольно поежился — где-то там, чуть дальше к югу, лежали печально знаменитые Могильники, где умертвие захватило четырех друзей хоббитов во главе с Фродо.
Некоторое время они ехали молча, то и дело бросая взгляды на Могильники. Первым забеспокоился гном.
— Слышишь, Фолко? Поют вроде… Да гнусаво как…
Хоббит напряг слух. Из-за холмов до него донеслись протяжные, заунывные звуки какой-то песни, которую тянули сотни голосов. Монотонное пение наполнило сердце неясной тревогой и тотчас заставило вспомнить о давешнем загадочном вое… Пение приближалось.
— А ну-ка, давай побыстрее отсюда! — сквозь зубы процедил сразу посерьезневший гном.
Он круто свернул влево и потащил своего упирающегося пони вниз, в придорожную канаву. Фолко не замедлил последовать его примеру. С трудом спихнув своих лошадок с открытого места, хоббит и гном осторожно подползли к краю рва и выглянули наружу, прячась в высокой траве. Торин вытащил из-за пояса топор. Фолко обнажил меч.
Из темноты один за другим выныривали черные силуэты. То были всадники: они ехали на настоящих конях, за их спинами покачивались длинные копья; всадники двигались по двое в ряд, неспешным шагом направляясь строго на юг — в поля Могильников. Кое у кого в руках горели смоляные факелы; над дорогой потянулся белесый дымок. И все так же звучало заунывное пение.
Голова колонны давно утонула в скрывавшем подножия курганов тумане Старого Леса, а из-за холма появлялись все новые и новые всадники. Проехало несколько телег, за ними двинулись пешие воины. Словно чья-то кисть провела иссиня-черным мраком по серо-серебристому полю лунного света — так сплошным потоком шла эта пехота, следуя за исчезнувшими в тумане всадниками. Не бряцало оружие, лунный луч не играл на отполированных доспехах — все было непроницаемо-черно, и лишь унылое пение на неизвестном языке нарушало ночную тишину.
Наконец вся процессия скрылась в тумане. Фолко провожал ее взглядом и внезапно обратил внимание на Обманный Камень, стоявший на вершине ближайшего кургана. Его плоские грани вдруг полыхнули багровым пламенем, словно темная молния ударила в вершину заколдованного холма. Спустя несколько минут точно такая же метаморфоза произошла и с камнем на следующем кургане; в темноту потянулась длинная цепочка перемигивающихся огней, туман осветился, точно в его глубине развели исполинский костер. И тут откуда-то с юга донесся уже знакомый пронзительный вой.
Гном зажал уши ладонями. Теперь этот вой, казалось, был наполнен скрытой и мстительной радостью, словно кто-то наконец получил в руки оружие для давно замышленного мщения; он издевался и хохотал — умея выразить это лишь одним-единственным способом. Гному и хоббиту впервые стало по-настоящему страшно.
Они долго не решались двинуться с места. Первым опомнился гном.
— Ну и нечисть завелась во владениях короля Арнорского! — сказал он шепотом. — Знаешь, друг хоббит, давай-ка поскорее отсюда. Не нравится мне тут…
Они вновь вывели на Тракт своих лошадок, невольно пригибаясь и стараясь держаться в черной тени редких придорожных деревьев. Фолко пугливо озирался по сторонам, гном только хрипло ругался сквозь зубы. Садясь в седло, он задел кованым башмаком по мешку с карликом. Из мешка раздалось тихое хныканье.
Вскоре они достигли края оврага, по дну которого бежал небольшой ручеек; через него был перекинут каменный мост. За ним виднелись какие-то строения.
