Дем Михайлов - Низвергнутый бог
Подтверждения начали сыпаться одно за другим.
Правда — Навигатор здесь. Правда — Навигатор здесь.
Сенсация дня прозвучала. Пара десятков человек прижалась спинами к стенами, и застыли в неподвижности. Это не иначе как вездесущие журналисты торопящиеся как можно скорее передать сенсацию в свои газеты и вестники Вальдиры.
Дождавшись пока общее удивление немного спадет, а шум снизится до тихого перешептывания, Черная Баронесса подняла над головой бокал с шампанским и совсем другим, наполненным печалью голосом произнесла:
— Друзья! Все вы знаете, что эта ежегодная традиция празднования в стенах Барад — гадура зародилась на следующий день после последней и самой ожесточенной битвы у Кровавых Рифов. Здесь собралось много доблестных воинов принимавших участие в той памятной битве. Многие тогда были союзниками, многие противниками. Все достойны восхваляющего тоста за проявленное мужество и упорство. Все без исключения! Но сейчас я прошу поднять ваши бокалы в честь Озорного Ветерка. Воин и друг, бывший неотъемлемой частью нашей дружной семьи. Частью
нашего клана. Частью нашей жизни. В честь того кто в тот день, несколько лет назад, отдал свою жизнь без остатка ради победы… в честь того кто сделал невозможное и не сдался до самого конца!
В честь того кто погиб в обоих мирах! Ветерок! Мы помним тебя! Любим и скорбим!
— Любим и скорбим! — оглушительный рев пронесся в воздухе, в воздух взмыло множество рук с бокалами и кубками. С некоторым запозданием к тосту присоединились и остальные, в том числе и мы с Кирой. Похоже, первыми отреагировали члены клана Неспящих.
Озорной Ветерок? Я не знаю такого. Но если он был частью клана Неспящих — это игрок.
Погиб в обоих мирах — тут и думать нечего. Игрок погиб в реальном мире. За ним пришла настоящая смерть, а не ее жалкое цифровое подобие.
— Благодарю за столь доброжелательное и пристальное внимание! — звонко выкрикнула Баронесса, проводя по щеке рукой — Да наполнятся вновь наши кубки! Да не кончится веселье в этих стенах! И пусть с каждым пребудет удача!
Коротко склонив голову, Баронесса улыбнулась напоследок и исчезла во взметнувшемся вихре золотистых лепестков. Лепестковый смерч вопреки моим ожиданиям не исчез, а метнулся вперед, достиг середины зала и буквально взорвался, сплошной цветочной пеленой разлетевшись во все стороны. На доли секунды зал затянуло непроницаемой взору пеленой. Еще миг и меня поглотило золотое буйство, рука Киры разжалась, перед глазами замелькал веселый калейдоскоп, и я почувствовал, как непреодолимая сила увлекает меня в неизведанную даль.
— Веселое далеко не будь ко мне жестоко, не будь ко мне жестоко, пожалуйста, не будь — пробормотал я, благо была такая возможность.
Ответом был веселый смех и тихое обещание:
— Не буду.
Полыхнула вспышка перехода, в лицо ударил поток теплого ветра с одуряющим цветочным ароматом. Открыв глаза, я увидел мягко сияющий хрусталь под ногами. Сквозь его прозрачную толщу виднелась медленно текущая внизу огненная река лавы — настоль далеко внизу, что раскаленный поток казалось тонкой алой полоской на серо — черном фоне. Зал совсем небольшой, в форме хрустального ромба. В центре небольшой холм из янтарного песка на вершине коего растет раскидистое зеленое дерево усыпанное белоснежными цветами, печально колышущимися на легком ветерке. По воздуху плывут белые лепестки, мягко оседающие на хрустальный пол. Вокруг цветущей магнолии толстый ковер из опавших лепестков. У выпирающих из земли корней лежит небольшая прямоугольная плита из обычного серого камня покрытого глубоко выбитыми и неразличимыми с моего места словами. В ушах слышен легкий и незнакомый мне песенный мотив.
— Могила — непроизвольно понизил я голос.
— Могила — согласилась со мной стоящая рядом Баронесса — Помнишь песню Александра Морозова «В краю магнолий»? Она была его любимой. Он вечно ее напевал себе под нос.
Чуть склонил голову, Баронесса тихо пропела:
Не зная горя, горя, горя,
В краю магнолий плещет море.
Сидят мальчишки на заборе,
И на меня, наводят грусть.
Танцуют пары, пары, пары,
Мотив знакомый, даже старый.
И сладкий голос бас гитары,
Тревожит память мою, ну и пусть, ну и пусть, и пусть…
— Озорной Ветерок. — дошло, наконец, до меня.
— Он самый — вновь кивнула девушка — У него могила в двух мирах. Одна «там» — хоть и ухоженная, но очень обычная. И одна здесь — с вечно цветущей магнолией в окружении хрустальных стен. Могила в «реале» — полна. Могила здесь — пуста. И, похоже, только ты один знаешь, где сейчас покоится «серебряный туман» Ветерка.
— В своей речи ты упоминала Кровавые Рифы. Место, где кланы сошлись в битве за обладание табличкой с заклинанием — нарочно не обращая внимания на крайне скользкий вопрос, спросил я.
— Кровавые Рифы. — задумчиво протянула Баронесса — Значит, еще не прочитал книгу? Да уж. Там многие были. И я была. Бесы устроили настоящую бойню. Будь в Вальдире кровь игроков, то Рифы полностью бы оправдали свое поэтическое название. Само место, сам ландшафт, предполагал идеальные условия боя для всех рас включая ахилотов. Чередующаяся мешанина из камня и воды, подводные проходы, мелководье и острые как бритвы скалы, рваными лезвиями вздымающиеся высоко вверх. Если взглянуть сверху, то Кровавые Рифы выглядят как неправильной формы огромный дырчатый блин, небрежно брошенный посреди океана и щедро утыканный острейшими иглами. Не подлететь, не спрыгнуть, между пиками сверкают молнии, повсюду клубится густой серый туман. А молнии. стоит только приблизиться летающему существу ближе чем на триста метров и с одного из зазубренных пиков ударяет невероятно мощная молния, гарантированно испепеляя и наездников и животное. Молния, от которой нет защиты — божественная и крайне злобная магия. Только вплавь или пешком. И по этому затуманенному кошмару бегут озверевшие игроки, пытающиеся выжить и при этом не сбиться с пути в запутанном лабиринте. Повсюду норы, трещины истекающие водой. туман настолько густой, что противника видишь только когда столкнешься с ним. От дружеского огня погибло просто немеряно игроков, отправленных на возрождение собственными сокланами. Серой пелены не было только вверху. И когда с воем задираешь голову чтобы послать проклятье небесам, видишь реющих там вверху белоснежных ангелов, отстраненно наблюдающих за кровавой бойней разворачивающейся под подошвами их золоченых сандалий. Десятки Бесов слетелись понаблюдать за крысиными бегами. Да. невольно вспомнишь слова из старой доброй песни Арии. Помнишь?
