Оксана Панкеева - Путь, выбирающий нас
– Нет! – прорычал Кантор.
– Все равно. Даже не знаю… Сказать правду – она в тот же день будет здесь. Сказать, что ты действительно от нее ушел и не хочешь возвращаться, – представляешь, как она обидится и разозлится… Что? Извини, я не понял, что ты сказал?
Кантор опять прижал пальцами обвисший угол рта и повторил:
– Лучше пусть злится.
Элмар подумал, как действительно будет лучше, и вынужден был согласиться. Да, лучше злиться на неверного любовника, чем оплакивать павшего или нянчиться с калекой. Так легче забыть. Так лучше для Ольги. А вот для самого благородного мистралийца… Что он станет делать, если действительно сможет вылечиться и захочет вернуться? Как будет объяснять свое поведение, если его не пожелают даже выслушать?
– Хорошо. Я сделаю, как ты просишь.
Благодарный взгляд, который он получил в ответ, был красноречивее скомканных непослушным языком слов.
– Да, и вот еще…
Принц-бастард достал из кармана завернутую в кожаный лоскут чакру Трех Лун.
– Вот… я ее на поле битвы нашел. Представляешь, опять в стену ушла, как будто не хотела, чтобы ее нашел кто-то другой. Только не надо мне рассказывать, что тебе теперь не пригодится и все такое… Она твоя, значит, должна быть у тебя. Не захочет – сама уйдет.
Он развернул сверток и положил отливающее синевой кольцо на постель. Затем, повинуясь некоему необъяснимому порыву, поднял бесчувственную руку товарища и накрыл его пальцами волшебное оружие.
– Держи ее под рукой, хуже не будет, а мало ли… Шанкар говорил, что в ней заключена сила самих богов… Хоть и утверждают христиане, что чужие боги приносят зло, но я вот не верю. Шанкар говорил, что чужих богов вообще не бывает. Они одни и те же, только называют их все по-своему.
Кантор одарил гостя еще одним благодарным взглядом и ничего не сказал, но вид у него был очень серьезный.
Чтобы не уходить сразу, Элмар рассказал товарищу, как закончилась битва, что сейчас происходит в Мистралии, как здоровье Орландо и что поделывает кузен Шеллар. О похождениях пропавшей королевы он упомянул вскользь и очень кратко, намеренно умолчав о том, что все это время королеву сопровождала Ольга. Ясное дело, в день битвы Кантору никто не сказал, что его девушка пропала, у какого бы болвана язык повернулся. А теперь и вовсе незачем больного человека лишний раз тревожить. Еще разнервничается и окончательно утвердится в мысли, что приносит Ольге одни неприятности, хотя, видят боги, к этой конкретной неприятности Кантор не имеет никакого отношения. Чтобы не останавливаться на приключениях Киры и ненароком не проболтаться, Элмар как можно красочнее, во всю ширь своей поэтической фантазии описал попытку смещения кузена и приземление похмельного дракона с выносом стекол в зале заседаний. Как раз когда он пытался изобразить в лицах удирающих аристократов, за ширму заглянула Жюстин и напомнила, что пациента нельзя утомлять. Так что пришлось вместо рассказов удалиться.
Прощание получилось коротким и почти бессловесным.
Уходя, Элмар все же не удержался и обернулся.
– Диего, – тихо сказал он, останавливаясь, – ты помнишь… тот разговор?..
– Угу, – коротко откликнулся Кантор.
– Очень прошу… Не повторяй моих ошибок.
Ответная ухмылка была весьма красноречивой, но принц-бастард так и не понял, что же она означала – «не дождетесь» или «не лезь не в свое дело».
Он еще перекинулся парой слов с Савелием, внял предупреждениям и не стал тревожить Джеффри, который страшно стеснялся своего «боевого ранения», и отказался от обеда. Не потому, что не хотел есть, а дабы в расстроенных чувствах ненароком не смолотить трехнедельный запас провизии.
Жюстин понимающе улыбнулась и кивнула на дверь.
– Пьер на улице. Пойдем, я тебя провожу. Ты ведь хочешь что-то спросить.
– И ты даже знаешь что, – согласился Элмар, пропуская даму вперед.
– Знаю, – согласилась монахиня. – Тебя интересует прогноз.
– И?
Жюстин аккуратно прикрыла за собой дверь, спустилась с крыльца и только тогда сказала:
– Честно – я не знаю. Еще рано судить. Сразу могу сказать: мне доводилось ставить на ноги таких же полуживых пациентов. И после травмы и после инсульта. Возможно, он будет ходить, возможно, даже стрелять сможет. Но последствия все равно останутся. Тоже не знаю, какие именно. Головные боли, припадки, нарушения в психике, снижение зрения… Может, что-то одно, может, весь букет. На все воля Создателя. Даст ли он мне силы на чудо.
– Пусть твой бог в этот раз будет щедр, – от души пожелал Элмар.
– Спасибо.
– А с Льямасом что?
– То же самое. Только с другой стороны. Ты бы видел, как они смотрятся рядом.
– И что, прогноз… такой же?
– Да, к сожалению. Похоже, мы так и останемся теперь Шестеркой. Может быть, ты все-таки?..
– Нет. Я уже сказал. Не просите. Пусть лучше мальчишку натаскивает.
– Молодой еще.
– Мне было семнадцать, когда я начал.
– Так ему и того нет… Что ж, если вдруг что понадобится – ты знаешь, как нас найти.
– Ну да, – невесело усмехнулся Элмар. – Надо рассказать всему городу, что я вас ищу, и вы тут же сами меня найдете… Кстати, вам ничего не нужно?
– У нас все есть. Не беспокойся. Мы же профессионалы. И такой повальный лазарет у нас – дело привычное.
– Видимо, я здорово от этого отвык…
– Да нет, – рассмеялась Жюстин, – у вас просто команда была слишком маленькая. Захочешь навестить – приезжай.
– Обязательно, – пообещал Элмар. – Попозже. Когда Гиппократ немного поправится, а то без него здесь тихо и скучно.
И отвел глаза, опасаясь, что в них слишком явно читается дикое желание напиться вусмерть, до беспамятства, до полного отупения и потери памяти.
Оказавшись на площади Приветствий родного города, он все же направился во дворец, а не в ближайший кабак. Отчасти из чувства долга, отчасти из опасения сболтнуть лишнее спьяну, как это с ним часто бывало. Надо было срочно доложить Шеллару о результатах своей поездки. Результаты эти кузена вряд ли особо обрадуют, а если первый паладин будет еще и пьян – совсем нехорошо получится. Потом надо будет еще и в Мистралию наведаться, товарища Амарго утешить, а то извелся весь. А этот товарищ абсолютно непьющий и, если явиться к нему выпивши, – мягко говоря, не поймет.
Шеллар III неторопливо выпустил струю дыма под потолок и строго посмотрел на своего шута.
– Жак, позволь поинтересоваться, почему тебя три дня не было на работе?
– Неправда! – тут же возразил неисправимый оболтус – Вчера я был, но оказался вам не нужен, походил-походил да и домой пошел.
– Хорошо, два дня. Я по-прежнему жду твоих объяснений.
– В пятницу мне было плохо, – начал Жак, – потому что в четверг я перенервничал…
