Оксана Панкеева - О пользе проклятий
Ольга вздохнула, отпила для храбрости и опять приступила. В конце концов, ей давно хотелось хоть кому-нибудь прочесть сомнительные плоды своих бессонных ночей.
Глава 3
Но ведь это место для скандалов и создано: каждый час по расписанию завязываются кулачные бои, а в промежутках кто-нибудь влезает на стол и разражается речью.
К. СаймакКантор отозвал в сторонку Торо и тихо спросил:
— Послушай, можно я схожу по своим делам? Я вам не очень нужен ночью? Вы же все равно будете спать? А к утру я вернусь.
— А куда ты собрался? — добродушно поинтересовался Торо.
— По бабам, — серьезно ответил Кантор. — Нет, правда, отпустишь? Не ограбят же вас за ночь.
— Не знаю… — Торо задумчиво почесал затылок. — Ночью — может быть, но не сейчас. Наш бесценный подопечный наверняка соберется поужинать в трактире, а ты же знаешь, что его нельзя оставлять без присмотра.
— А ты не можешь ему запретить?
— Не могу. Настолько мои полномочия не простираются. Вот после ужина посмотрим, ладно? Я-то не против, но только когда дон Ромеро угомонится и ляжет спать.
Кантор досадливо передернулся, представив себе, как будет выглядеть его визит к даме среди ночи, и вздохнул, смиряясь с неизбежным. Что ж, на этот раз навестить Азиль и познакомиться с ее подругой не удастся. А жаль.
— О чем вы там шушукаетесь? — поинтересовался Эспада, занятый у зеркала своей прической.
— Да вот, Кантор по бабам собрался, и просит разрешения отлучиться, — пояснил Торо.
— Ну, если это секрет, то пожалуйста, — пожал плечами Эспада.
Кантор снова вздохнул и полез в мешок за расческой. Торо оглянулся на дверь ванной, где как раз плескался подопечный, и проворчал:
— Долго он там будет сидеть? Почему я всегда последний должен мыться?
— Потому, что у тебя самые короткие волосы, — спокойно пояснил Эспада, разделяя пряди на виске. — А у Кантора самые длинные, и долго сохнут. Поэтому он моется первым, я — вторым, и так далее. Чтобы, пока вы с Ромеро домоетесь, мы с Кантором уже высохли. Принцип понятен?
— Понятен. Но мне надоело. Я вас с Кантором как-нибудь ночью тихонько постригу, пока вы будете спать. — добродушно проворчал Торо. Эспада засмеялся и принялся заплетать косичку на правом виске, а Кантор серьезно сказал:
— Шутки шутками, но не вздумай и вправду такое сделать.
— А что? — улыбнулся Торо. — Я, конечно, шучу, но если серьезно, зачем тебе такие лохмы? Неудобно же. И мешают, и сохнут долго, и мыла на них идет много.
— Мне нравится, — отрезал Кантор. Торо внимательно посмотрел на него и спросил:
— Это из-за того, что в лагере тебя остригли наголо? Или тебе всегда так нравилось?
— Не твое дело. — огрызнулся Кантор. За Торо водилась дурацкая манера задавать вопросы о том, о чем не следует, и если бы Кантор не знал ее истоков, давно бы уже крепко обиделся и набил товарищу морду, невзирая на разницу в весовых категориях. Но зная причины нездорового любопытства товарища Торо, он все же понимал, что тот вовсе не намеревается кого-то обидеть, а просто в прежней своей жизни привык задавать людям подобные вопросы и более того, получать на них честные ответы.
— Отстань ты от него, — посоветовал Эспада, закрепил косичку и занялся левым виском. — Меня, например, тоже в свое время взбесило, когда меня остригли наголо.
— Тебе своих косичек было жалко?
— Жалко? Да это самое страшное оскорбление для профессионального фехтовальщика, когда с него состригают классовые знаки различия. Если тебе это понятно. Ты же у нас неизвестно, кто.
— Уж конечно, не фехтовальщик, — проворчал Торо. — Я правда не знал, что твои косички что-то означают. Я думал, это для красоты. Знаешь, в нашей деревне воинов не водилось и в их прическах я не разбираюсь. Кантор, а твой хвост тоже что-то означает?
— Означает, — серьезно кивнул Кантор. — Иди, я тебе на ухо скажу.
Торо заинтересованно подставил ухо, выслушал и с хохотом ткнул товарища кулаком под ребра.
— Ну тебя с твоими шуточками! Ты как скажешь!
— А мне это слышать нельзя? — поинтересовался Эспада, разделяя пряди на затылке.
— Можно, — ответил Кантор. — Но зачем? Ты же не достаешь меня дурацкими вопросами.
— Понял, — улыбнулся фехтовальщик. — Кстати, Кантор, ты случайно не толкуешь сны?
— Не особенно, — признался Кантор. — А почему ты решил?
— Ну, у тебя же есть всякие магические способности, я подумал, может, ты и это умеешь.
— Торо умеет, — посоветовал Кантор, кивая на указанного товарища.
— А откуда ты знаешь? — удивился Торо.
— Иди, на ухо скажу.
— Сам иди! Спасибо, я уже наслушался. Ну, умею, верно. Расскажешь сейчас или наедине?
— Потом расскажу, — решил Эспада и уложил последнюю косичку, пристегнув специальной шпилькой. А Кантор, поколебавшись, сказал:
— А кстати, о снах. Торо, растолкуй, что бы это могло значить. Мне регулярно по пятницам снится один и тот же человек и толкует о чем-то непонятном. Во всяком случае, я не понимаю, к чему это.
— Кто именно? — уточнил Торо. — Знакомый или нет, живой или мертвый?
— Знакомый, — объяснил Кантор. — Правда, едва-едва. Я видел его один раз в жизни на какой-то пьянке, помню только, что нас знакомили. Но что мертвый — это точно.
— А кто он такой?
— Совершенно точно помню, что мистик. Герой. А ближе я его не знал.
— Скорее всего он просто хочет что-то передать в мир живых, не обязательно тебе. А может и тебе. Что он тебе говорит?
— Сначала он говорил, что я обязательно должен приехать в Ортан и кого-то там найти, не помню кого. А в последний раз толковал про какую-то марайю, и просил что-то передать… Не запомнил, кому. У меня после этих снов, как провалы в памяти, я их плохо помню.
— Совладай как-то со своей дырявой памятью, — посоветовал Торо. — Если ты правда не помнишь, а не просто не хочешь мне говорить. Он точно хочет что-то кому-то передать. Поройся в памяти и вспомни, что он тебе толковал и кому это надо передать. Или ты и так все помнишь, и именно для этого хотел отлучиться?
— Да нет, не для этого… — Кантор задумчиво подергал себя за серьгу. — И я действительно не помню. А что такое «марайя»?
— Понятия не имею. А он тебе что, не объяснил?
— В том-то и дело, что он объяснял, а я не помню. Он что, не мог кому-то другому присниться? Почему мне? Я же его едва знал. У него были более близкие люди.
— Возможно, дело в твоих способностях. А может, между вами есть какая-то связь. Он не при тебе умер?
— Нет. Может, мы виделись в Лабиринте?
