Ник Перумов - Гибель богов (Книга Хагена)
Победители стёрли в пыль твердыни Ракота, его самого пленили. Потом был суд… Я не помог другу, но и не присоединился к Богам, как всё без исключения Маги моего Поколения. В наказание меня заставили зачитывать Ракоту приговор… Этого унижения я не забыл и не забуду до конца своих дней. Скованный и частично развоплощённый Ракот канул в безвестность, а я… я стал создавать Ночную Империю. Потом произошло ещё великое множество разнообразных событий; шло время, и приближался день, когда я смогу вернуть долги всем и каждому, в том числе и Ракоту. Но на этом скользком пути так легко потерять равновесие! А тут ещё Сигрлинн со своими туманными словами… Я поймал себя на том, что давно уже не могу предсказать ни одного её поступка. Подослали ли её ко мне, или она пришла сама? Не выдумка ли всё это? И с кем посоветоваться?
И тут я вспомнил о Хрофте.
Я не видел его более десяти лет — с самого возвращения из изгнания, полностью поглощённый вознёй с Хагеном. Теперь, похоже, наступило время для новой встречи, да и моего Ученика обязательно следовало представить ему. Мы отправились в путь.
От страны ярлов старым торговым трактом мимо владений баронов, через земли свободных пахарей к окраинам степей Рогхейма и затем на север, единственным более или менее безопасным путём через страну дубрав, подальше от жуткого Железного леса — соваться туда было ещё рановато для Хагена, — мы добрались до Живых скал.
Старый Хрофт… Он был стар уже в дни моей юности. На нём лежала неизгладимая Печать Гнева Предвечных Владык, и потому все избегали его. Веление Богов почиталось свято — однако так случилось, что я первым из Поколения нарушил их приказ — отчасти из любопытства, отчасти из чувства противоречия… Меня всегда притягивала эта мощная, невесть откуда взявшаяся в нашем Мире магическая личность, не принадлежавшая ни к Богам, ни к Древним, вдобавок совершенно, абсолютно одинокая. Он не имел ни учеников, ни последователей; он казался изгоем. И, наверное, оттого он так несказанно удивился, когда молодой Маг из только-только вставшего на ноги Поколения дерзнул пойти против уложений Богов, появившись у него на пороге. Мне показалось, что он обрадовался, хотя и стремился скрыть это всеми силами; он едва не выставил меня за двери. Но потом, смягчившись и поняв, что я не лазутчик (меня тогда страшно поразила такая подозрительность!), он стал очень откровенен; и от него-то я и узнал всё то, что заставило меня повернуться спиной к Свету и заняться пристальным изучением Тьмы.
Мы с Хрофтом не стали друзьями. Нельзя также сказать, что Хрофт был моим Учителем, хотя дал мне немало; нечто иное, куда сильнее привязанностей и обязательств Ученичества, сближало нас. Мы чувствовали, что не можем обойтись друг без друга — в деле исполнения наших сокровенных желаний. Я оказался единственной надеждой Хрофта, он — единственным для меня источником поистине бесценного Знания. Можно сказать, именно он перевернул все мои представления о Реальности, Межреальности, Богах, Демонах и прочих Магических Существах, о Светлом и Тёмном в пределах этого Мира. До встречи с Хрофтом бытие хоть и представлялось мне полным волнующих тайн и невероятных приключений, но в моих глазах оно походило на цветущий луг между двумя грозными крепостями, белой и чёрной, и я твёрдо знал, на какой я стороне и кто я сам. Хрофт раскрыл мне глаза на великое разнообразие Сил, Древних и Дальних; и я навсегда запомнил день, когда наконец понял, кто он такой и почему Владыки наложили на него запрет.
Меня всегда удивляло, почему этот могучий дух, это гордое сердце и глубокий ум мирятся с жалким положением изгоя, который проводит недели и месяцы в мрачном ничегонеделании, молча и безвылазно сидя в хижине и неумеренно потребляя самый грубый и крепкий эль, какой только можно было достать. Предстояло кануть в ничто ещё многим и многим векам, прежде чем прозвучали слова «слава павшему величию!», но, клянусь Лунным Зверем, они как нельзя лучше подходили к Хрофту. Я довольно быстро понял, что он не принадлежал к числу Древних, предыдущему Поколению Магов, на смену которым пришли мы; кто он и откуда взялся — долгое время оставалось для меня загадкой. И однажды, когда он был особенно сумрачен, а жбан с элем уже показывал дно, в его речи замелькали слова «радужный мост», «серединный мир» и другие, значение которых я не понимал. И тогда я решился спросить.
— Откуда я? — прищурился Хрофт. — А ты ещё не догадался?.. Да, было время, когда я сидел на золотом троне, окружённый верными друзьями, было время, когда я повелевал и вершил суд; и все склонялись передо мной! А кто я? Пойдём!
И он потащил меня в конюшню. Там, понуро опустив голову, стоял дивный жеребец, подобного которому я не видел нигде и никогда. Но удивили меня отнюдь не его редкостные стать, сила и красота, а восемь тонких, но мускулистых ног.
Только один такой конь существовал в пределах Реальности.
И только одного наездника терпел он на своей спине.
— До часа Рагнаради оставались ещё немереные бездны времени, — уставившись невидящим взглядом в стену, проговорил Хрофт. — Но Они пришли раньше, неожиданно и неведомо откуда. Мы дали бой и… не устояли. Потом, говорят, пали и остальные… Убийца Бели, сын Фьёргун, брат Бюллейста, все остальные, все наши жёны — все, все погибли… Я остался один. Так у Мира появились новые хозяева. И вот я здесь, а высокие стены моих чертогов пожрал огонь… Силы растрачены в битве, ныне могу лишь малую часть из того, на что был способен прежде…
Туманные предания и намеки, кое-где передаваемые среди гномов — самой древней и мудрой расы Смертных, которые я собирал долго и жадно, разом обрели плоть. Множество разрозненных мелочей встали по местам. Были те, кто владел Миром до прихода в него Молодых Богов; и старые повелители не устояли перед натиском пришельцев.
— И ты… — Я запнулся, но Хрофт лишь махнул рукой.
— Не надо титулов, они пусты, как череп труса, катаемый прибоем! Понимаю, что ты хотел спросить. Нет, я больше не пытался. Потому что не знаю, как бороться, — но сделаю всё, чтобы узнать. Если хочешь — будь со мной, но предупреждаю: если ты вздумаешь предать меня… — Его брови сошлись, глаза полыхнули, и мне представился прежний, грозный Отец Дружин, скачущий во главе могучего войска на великую битву.
Началось мое собственное Ученичество у Хрофта. Странное, ничуть не похожее на все прежние. Очень быстро я понял, что почти всё, чем владеет Хрофт, доступно и мне, а вот ему оказалось не по силам повторить то, что умел я. Он щедро делился со мной иным знанием — не заклинаниями и боевыми магическими искусствами, а правдивой историей Мира и подробными сведениями о различных Силах, действующих в нём. Их оказалось куда больше, чем я тогда считал…
