Тая Ханами - Забияка. (Трилогия)
Неуверенность в его спокойных и чуть ироничных до того глазах меня насторожила.
– Почему странно?
– Я всегда отличался тем, что очень хорошо распознавал, так сказать, почерк мага.
– ?
– Составляющие компоненты магии. Сама поймешь. Не знаю, как тебе объяснить. Пойдем, осмотрим соседнюю комнату.
– Может, не стоит?
Ибо у Таньки в комнате последнюю неделю царил жуткий бардак. Как объясняла мне соседка, у нее совершенно не было настроения убираться.
Однако, Антона беспорядок не испугал. Он лишь подтвердил то, что неизвестные ему люди копались и в этой комнате тоже. И это как раз не было странным - они же не знали, где именно я жила.
– Пойдем к тебе, - нахмурился провожатый. - Проверим, все ли на месте. В смысле, не забрали ли они с собой что-то нужное.
Однако все документы, дипломы и грамоты были в целости и сохранности. Может, злодеи и забрали что-то (например, конспект по философии, ибо он, малиновая обложка с носатой карикатурой на препода, отсутствовал в комнате), да только мне с того было и жарко, ни холодно.
И я собрала свои нехитрые пожитки - они уместились в один большой, и один штурмовой рюкзак. Написала Таньке письмо, в котором кратко сообщила, что мне спешно надо покинуть общагу в связи с новой работой. Мне было жаль, что я не могла с ней по-человечески попрощаться. Но, с другой стороны, в этом тоже были свои плюсы: я бы все равно не смогла соврать прожившей со мной бок о бок лет шесть, а то и все семь, подруге, что-нибудь убедительное. А в том, что надо соблюдать конспирацию со всеми, меня предупредили сразу же.
Самым неожиданным оказалось прощание с Марьей Дмитриевной, администраторшей этажа. Нет, отреагировала комендантша на мое появление в дверях своей комнаты вполне правильно - грозно нахмурилась и вобрала в легкие побольше воздуха для возможного ора. Но потом, узнав, что я навсегда освобождаю помещение, заквохтала, как наседка. Она даже пыталась мне вручить сдачу за месяц, но я отказалась - к чему мне теперь деньги-то? Еда у меня была (избушка со шведским столом), в гости меня друиды звали, медовухи испить на сон грядущий. Крыша над головой наличествовала, и командировочными меня обещали обеспечить в случае чего. Да и стипендия, опять же, на мой счет куда-то там капала, начиная с сегодняшнего дня. В общем, не нужна мне была сдача.
Администраторша вздохнула с явным облегчением - от сердца, видать, деньги-то отрывала. И тут же засуетилась по новой, пытаясь всучить мне банку с клубничным вареньем:
– Сама варила, экологически чистое, с огорода, - уговаривала она меня.
– А вишневого у вас, случайно, не найдется? - Немедленно обнаглела я.
– Вот, последняя осталась, - просветлела лицом Марья Дмитриевна. Полезла, кряхтя, под кровать. Вынырнула. Отряхнулась. - Для администратора корпуса берегла. Но что с тобой поделаешь, забирай!
Так я покинула Университет. И, поручив Антону тащить тяжелый рюкзак, легко вскинула себе на плечи штурмовой. В путь!
* * *А на следующее утро началась моя новая жизнь. И я не могу сказать, что мне пришлось легко. Весь мой день оказался расписан до последней минуты. Единственное, что мне удалось выбить - так это дополнительное время для сна. Точнее, не время - его и так не хватало. Но, узнав, что я люблю поспать, друиды внесли корректировку в мою избушку, и та стала каким-то хитрым образом влиять на восстановительные процессы в моем организме. Даже больше - за ночь дневные знания утрясались, упорядочивались в моей голове, и обучение шло куда скорее, чем могло бы. А большего мне и не требовалось.
Мой новый дом был совершенством - от и до. От ступенек до сосновой шишки на крыше. Избушка (она по сути дела была той же сосной) врастала корнями в землю по букве "Г". Взойдя по ступенькам, я попадала на плетеное крылечко, а оттуда - в крошечную прихожую, из которой было всего три выхода - в жилое помещение и подсобное. Третий вел на улицу.
Жилая горница была донельзя уютной - видимо, была призвана комфортом компенсировать синяки, шишки и моральное неудовлетворение по поводу собственной непроходимой тупости. Пол был покрыт ковром из мягчайшего серого мха. Разумеется, ни о каких мошках и муравьях, спутниках обычного лесного мха, и речи не шло. Мебели у меня было совсем немного - кровать, уютное кресло (не иначе как Борис Иванович друидам проболтался о моих пристрастиях), шкаф-купе, где поместились мои нехитрые пожитки, да полка с книжками. В углу был камин - отрада моей огненной душе, там же собственно, стояло и кресло. Одну стену занимало зеркало. Оно, помимо своей прямой функции, служило еще часами, телевизором и музыкальным центром. Настраивалось пультом. Как объяснял Антон, к пульту надо было подключать воображение (этого у меня было хоть отбавляй), и силу собственного технического гения. Последний у меня отсутствовал, как класс. Музыкальный центр мне не удавался, и, когда мне очень хотелось послушать музыку, приходилось просить Антона помочь с настройкой. Тот не зло усмехался, и помогал.
В подсобке, другой части избенки, у меня была крошечная кухня, санузел, и даже сауна. Кухней, я, правда, не особо пользовалась - ну там, чайник вскипятить, бутерброд горячий приготовить - питалась-то я все равно в столовой. А вот к сауне я пристрастилась, и парилась душевно и подолгу. Правда, только по воскресеньям, все равно в остальные дни времени не было.
Вот в таком вот чудесном месте я проснулась, потянулась, облачилась в спортивный костюм и отправилась на первую в жизни тренировку с настоящими боевыми магами.
И пришлось мне удивиться. Причем, очень сильно. Все парни, как один, были рослые, накаченные до такой степени, что могли бы шутя взять призовые места на соревнованиях по бодибилдингу. Возможно, даже международного класса.
– Смотри, как это у нас делается, - играя рельефными мышцами, сказал боевой маг Роман.
И нанес удар по бетонной стенке сантиметров двадцать толщиной. Как минимум. В точке приложения сил нового коллеги образовалась дыра.
– Магический удар второй степени, - хвастливо пояснил он. - Повторить сможешь?
Я энергично затрясла головой. Помялась, и брякнула то, что по моему мнению, должно было пояснить столь категоричный отказ:
– Не в форме.
Наверное, (когда-нибудь!) она у меня все же появится.
И, потом, меня волновал (и даже очень) вот какой вопрос:
– Ром, а твоей руке ничего не делается?
Вместо ответа боевой маг показал мне свою конечность, венчавшуюся невиданных размеров пятерней. И эта самая пятерня представляла собой одну сплошную мозоль.
