Елена Звездная - Будь моей ведьмой
И вернулся к начатому.
— А у меня есть шанс отвлечься? — простонала я.
— Ты еще в состоянии разговаривать? — возмутились внизу и тут же заверили: — Счас исправим.
* * *Одиннадцать часов дня. Столовая Стужева на первом этаже. Я сижу в очередной майке, но на сей раз просторной и с рукавами до локтя, Саша напротив тоже в майке и в шортах. Мои ладони обнимают чашку, в его руках бутерброд с колбасой, внушительный такой, и чашка с чаем… От стола до кухни курсирует Иван-скелет, Генри и привидение матерятся наверху, убирая погром, который мы учинили, опьянев не столько от шампанского, сколько от счастья… Но это все где-то там, а здесь я смотрю в серо-синие глаза, улыбаюсь и не могу остановиться… Потому что он тоже сморит на меня, тоже улыбается и прекращать это дело не хочется совсем.
— Хозяин, — раздался осторожный голос Ивана, — восьмая минута пошла…
— В смысле? — не понял Стужев, все равно продолжая на меня смотреть.
— Да вы так уже восемь минут сидите и не завтракаете, — пробурчал скелет.
— Вот и не мешай! — рыкнул на него Саша, а мне… мне улыбнулся.
А потом подмигнул и облизнул нижнюю губу. Мгновенно покрасневшая я резко опустила глаза и вообще чуть не расплескала уже подостывший кофе.
— Да ладно, я же ни на что не намекаю. — А судя по голосу, точно намекал.
Искоса глянула на мужа.
— Ну если только чуть-чуть, — протянул коварный Стужев.
Молча, но выразительно приподняла бровь.
— Совсем немного, — уже начиная искушать, прошептал он.
Зазвонил телефон. В следующее мгновение Прив подплыл к Саше с трубкой, и тот хмуро произнес:
— Спасибо.
— Не за что, — с намеком ответило привидение.
— За уборку, — приказал Стужев.
— Тиран, — обиделся призрак и улетел.
Стужев же ответил на вызов и снова взглянул на меня, чтобы уже ни на что другое не смотреть. А в трубке послышался чей-то торопливый голос, срывающиеся злые слова, которым Князь внимал, иронично выгнув бровь, а потом лениво протянул:
— Где находились? Мастер, мы… мм, увлеклись. Знаю, что меня на связи не было двое суток, но в договоре есть поправка на семейные обстоятельства. Да, мое отсутствие было связано с семейными обстоятельствами. — Мне весело подмигнули. — Где Ильева? Понимаете, у нее тоже, как это ни странно, семейные обстоятельства. Не постельные, а семейные, Мастер, следите за выражениями. В мой адрес? Нет, я о Рите. — И вдруг зло и резко: — Я предупредил! — Но дальше снова в лениво-издевательском тоне: — Именно так. Что у вас произошло? Нападение темных?! — Широкая улыбка мне, но тон оставался вполне суровым: — Игнат Вяземский оказался темным? Вы шутите?! Быть не может, Георгий Денисович, вы же сами его проверяли, вы не могли так облажаться. Могли? — И с издевкой: — Невероятно. Полагаете, что нападения на группу были спровоцированы темными? Любопытная теория. Нет, у меня другой нет, так что можете смело придерживаться вашей. Закрыт переход, правда? Думаете темные?! И это темные?! Нет, не думал. Сбор сегодня? Хорошо, мы будем. Да, Ритуся со мной и приедет тоже со мной. Мастер, советую сопоставить услышанное ранее «по семейным обстоятельствам» и сказанное сейчас «со мной», а после задуматься о целесообразности каких-либо инсинуаций по околопостельной теме. Именно так. Ваши возмущения можете оставить при себе, мне ни они, ни ваше мнение неинтересны. Всего доброго.
Он нажал на кнопку отбоя и бросил телефон на стол.
— Рассказывай, — потребовала я.
Стужев пристально посмотрел на меня, и на его губах начала расплываться ехидно-коварная улыбочка.
— Что? — не выдержала я.
— А что, Маргош, клептомания заразна? — в свою очередь поинтересовался он.
Чувствую, как начинаю медленно краснеть.
— Обчистить хранилище, — укоризненно-издевательски продолжал муж. — Да, тебя в моей семье определенно примут за свою. Хотя нет — в нашем генетическом наследии умение играть на нервах отсутствует.
— Ой не скажи, — не менее ехидно вставила я.
Стужев медленно протянул руку, взял один шарик сухого завтрака «Несквик», который Генри для меня купил, и молча запустил в меня. Описав дугу, шоколадный шарик попал в декольте и там и застрял.
— Это что такое было, няшка женатая?
— Это, анимешка замужняя, моя реакция на черезмерное ехидство, — победно усмехаясь, заявил Князь.
Молча протянула руку, взяла всю пачку.
— Не смей, — предостерег супруг.
Запускаю ладонь в упаковку.
— Рита, накажу, — попытался предотвратить неизбежное Стужев.
Набираю горсть шариков…
— Хорошо, понял! — явно позерствуя, вскинул руки типа «фашист сдался без боя». — Готов искупить вину и съесть шарик.
— Какой? — не поняла я.
— Который во-о-он там застрял.
Разжав ладонь, ссыпала все шарики в тарелку, потом демонстративно вытащила попавший в цель и съела. Сама. Врагам на зло.
— Жадина, — обиделся муж.
— Ты знал, на ком женишься, — парировала я.
— На клептоманке со стажем, — хохотнул Стужев. — Да, Маргош, два сапога пара — это про нас.
Подавила улыбку. Засекший это Князь тяжело вздохнул и на выдохе протянул:
— Правда, тебя еще воспитывать и воспитывать…
Молча показала ему язык.
— Это намек? — оживился супруг.
У меня от постоянных улыбок уже скулы болят, но удержаться же невозможно.
— Ладно, — я отхлебнула остывший кофе, — чего там няшки с Георгием Денисовичем, нас искали?
— Нет. — Стужев начал демонстративно и очень откровенно пялиться на мою грудь. — Они решили, что нас схватили темные, так что даже поисков не начинали.
— То есть нас попросту бросили бы? — возмутилась я.
— Нет, — переводя взгляд с левой груди на правую, ответил Князь, — просто не стали бы искать.
— Эй, это уже наглость! — возмутилась я.
— Да нет, простой расчет — какой им смысл искать нас, если доступа на территории темных нет. Нас попросту списали со счетов.
И взгляд снова с одной на вторую!
— Я не про команду, я про тебя! — возмущенно прошипела.
Стужев поднял на меня потемневший взгляд и выдал:
— А? Ты про мое поведение?
— Да!
— Ну прости, Ритусь, это уже все мое, так что хочу — смотрю, хочу — трогаю, хочу…
— Ну уж нет! — решительно сказала я и поднялась. — Кто-то обещал мне магазин и новую одежду.
— А чем тебя моя не устраивает? — нагло поинтересовался Стужев, откусывая от бутерброда, про который периодически вообще забывал.
— Дорогой, — провела руками от груди до бедер, — если ты настаиваешь, я могу выйти и так.
Подавился. Откашлялся, торопливо запил и тоже поднялся:
