Кричащая лестница - Страуд Джонатан

– Да, вот так, – сказал он. – Ну что ж, вы следующая. Проходите.

Ни тот крик, ни этот неприветливый юнец не добавили мне уверенности, поэтому я наполовину уже готова была извиниться и уйти. Но после двух проведенных в Лондоне недель у меня почти не оставалось вариантов. Провалюсь здесь, у Локвуда, и придется наниматься в ночную стражу вместе с другими безнадежными мальчиками и девочками. Между прочим, в том, как развязно вел себя со мной этот очкарик-толстячок, четко читалось, что он как раз очень надеется на то, что я уйду. Ну уж нет, не дождешься. И я быстро прошла вслед за неприветливым парнем в прохладный просторный холл.

Пол здесь был выложен паркетными плитками, стены увешаны книжными полками из красного дерева. На полках вместо книг вперемешку лежали туземные ритуальные маски, горшки, иконы, ярко раскрашенные раковины и сушеные тыквы. Рядом с входной дверью стоял узкий столик для ключей, а на нем – лампа с подставкой в виде хрустального черепа. За столиком я увидела большую потрескавшуюся кадку для растений, из которой торчали зонтики, трости и рапиры. Дальше была вешалка, возле которой я притормозила.

– Подождите минутку, – сказал очкарик. Он по-прежнему оставался возле открытой двери.

Очкарик был чуть старше меня, примерно одного со мной роста, но, конечно, гораздо массивнее. Черты его лица казались какими-то размытыми, единственной запоминающейся деталью можно было, пожалуй, считать только мощную квадратную нижнюю челюсть. За стеклами очков я рассмотрела ярко-синие глаза. Волосы у парня были светлыми, почти песочного цвета, и очень толстыми, они напомнили мне лошадиный хвост. На парне были белые кроссовки, джинсы и небрежно заправленная в них, выпирающая на животе футболка.

– Теперь уже с минуты на минуту, – сообщил он.

Шум голосов внутри дома становился все громче. Затем с грохотом распахнулась боковая дверь, и из нее вылетела хорошо одетая девушка с пылающими глазами, бледным как мел лицом и судорожно зажатым в руке плащом. Она пролетела мимо, окинув меня яростным и одновременно презрительным взглядом, обогнула толстячка, пинком открыла входную дверь и мгновенно исчезла.

– Хм… Совершенно очевидно, что она дошла только до второй части собеседования, – заметил толстячок. Он закрыл за девушкой дверь и поправил очки на своем поросячьем носике. – Ну что ж, если хотите, можете следовать за мной.

Он провел меня в ярко освещенную солнцем, уютную гостиную с белыми стенами и украшенную, как и холл, многочисленными артефактами и тотемами. Рядом с низеньким кофейным столиком стояли два легких кресла и диван, а за столиком на одном из кресел сидел высокий тощий парень в темном костюме.

– Я выиграл, Джордж, – сказал он. – Я знал, что будет еще одна.

Подходя, чтобы поздороваться, я, как всегда, внимательно прислушивалась к своим ощущениям, не только внешним, но и внутренним. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.

Наиболее примечательным был округлый, довольно объемистый предмет, лежавший на столе и накрытый бело-зеленым клетчатым носовым платком. Интересно, увидев именно этот предмет, так поспешно ретировалась та девушка? Я решила про себя, что именно так и было. Еще я уловила тонкие, едва слышные шумы. При желании я смогла бы сказать об этих шумах больше, если бы сконцентрировала на них свое внимание. Но это означало бы, что я застыну перед кофейным столиком как изваяние, закрою глаза и раскрою от напряжения рот – не самая эффектная поза для того, чтобы начинать собеседование, правда?

Поэтому я просто подошла ближе и пожала руку сидевшему за столом парню.

– Привет, – сказал он. – Я Энтони Локвуд.

У него были очень яркие, блестящие темные глаза и симпатичная усмешка.

– Очень рад познакомиться. Чаю? Или Джордж вам уже его предлагал?

Толстячок пренебрежительно махнул рукой.

– Я подумал, что с чаем можно подождать, пока она не пройдет хотя бы первый тест, – сказал он. – Кто знает, не сбежит ли она после этого. Я и так израсходовал за сегодняшнее утро слишком много чайных пакетиков.

– Ну зачем же так сразу сомневаться в человеке, – сказал Энтони Локвуд. – Давай, Джордж, иди поставь чайник.

Не похоже, что слова Локвуда убедили толстячка.

– Ну ладно, – сказал он. – Чайник я, конечно, поставлю, но готов поспорить, что она у нас не задержится.

Толстячок медленно развернулся на каблуках и чинно выплыл из гостиной.

Энтони Локвуд указал рукой на свободное кресло.

– Вы должны простить Джорджа, – сказал он. – Мы проводим собеседование с восьми утра, и он сильно проголодался. И к тому же был абсолютно уверен, что та девушка, которая была перед вами, – на сегодня последняя.

– Мне очень жаль, – ответила я, – но, боюсь, пончиков у меня для него нет.

– Почему вы сказали про пончики? – быстро стрельнул на меня глазами Локвуд.

– Джордж сказал, что вам ежедневно приносят пончики.

– М-м, а я уж на секунду подумал, что вы медиум.

– Я медиум.

– Я имел в виду не совсем это. Ладно, неважно.

Он удобнее уселся в кресле и разгладил какие-то лежащие перед ним на столе бумаги. Лицо у Локвуда было очень худое, с длинным носом и торчащей надо лбом копной темных непослушных волос. Я с удивлением отметила, что он был едва ли старше меня. Просто держался настолько уверенно, что я не сразу смогла определить его возраст. Только теперь я впервые отметила, что в собеседовании не принимал участия никто из взрослых инспекторов.

– Из вашего письма я понял, что вы из Северной Англии, – сказал Локвуд. – Из… Шевиот Хиллс. Это не у вас там несколько лет назад произошел один громкий случай?

– Ужас шахты Мартон, – кивнула я. – Да. Тогда мне было пять лет.

– И для того, чтобы справиться с Гостями, были вынуждены приехать из самого Лондона оперативники агентства «Фиттис», я правильно помню? – спросил Локвуд. – Я читал об этом в «Британском вестнике появлений призраков».

– Местным жителям запретили тогда нос высовывать на улицу, и пока агенты работали, мы должны были сидеть по домам, закрыв окна ставнями. Но я все равно сумела подсмотреть. Видела, как в лунном свете плывут над дорогой эти призраки. Похожие на маленьких девочек светящиеся размытые облачка.

– На маленьких девочек? – удивленно посмотрел на меня Локвуд. – А я думал, это были призраки погибших под землей шахтеров.

– Поначалу да, но это были Перевертыши. Перед тем как исчезнуть, они несколько раз меняют свое обличье.

– Понятно, – кивнул Локвуд. – Звучит правдоподобно… Ну, хорошо. Если так, то совершенно очевидно, что о своем Даре вы узнали с самого детства. О том, что обладаете способностью Видеть лучше, чем большинство других детей. К тому же в вас уже тогда было достаточно отваги, чтобы использовать свой Дар. Однако из вашего письма следует, что способность Видеть – не единственное и не самое сильное ваше качество. Вы способны также Слышать. А еще у вас есть способность Осязать.

– Вообще-то моя самая сильная сторона – умение Слышать, – сказала я. – С раннего детства я начала слышать шепчущие на улице голоса, причем после наступления комендантского часа, когда все жители городка сидят по своим домам. Правда, Осязание у меня тоже острое, хотя часто сливается с тем, что я слышу. Эти два ощущения сложно отделить одно от другого. По-моему, Осязание – это что-то вроде спускового крючка, который высвобождает эхо минувших событий.

– В этом неплохо разбирается Джордж, – сказал Локвуд. – Я – нет. Я Гостей не слышу. Моя сильная сторона – зрение. Я способен Видеть свечение смерти, следы призраков и прочие мерзкие вещи… Не самое веселое зрелище, – усмехнулся он. – Ну хорошо, вернемся к делу. Итак, вы прошли курс обучения у местного агента… – он заглянул в свои бумаги, – …у местного инспектора по фамилии Якобс, правильно?

Я вежливо улыбнулась, хотя у меня свело желудок от напряжения – наш разговор сворачивал на опасную тему.

– Да, это так.

– И несколько лет работали с ним.

– Верно.

– Он обучал вас, и вы под его руководством поднялись до агента Четвертого разряда?