Гнев богини Геры - Боггс Тимоти

Геракл вопросительно посмотрел на него.

— «Принимать восторженное поклонение»? Это тоже написано в свитке?

— Нет, это я сам придумал. Неплохо, а?

— Ты упражняешься, чтобы произвести на всех впечатление в роли судьи?

Иолай утвердительно кивнул:

— Совершенно верно. Мне не хочется, чтобы они приняли меня за какого-нибудь недоучку и тупицу.

Геракл вытер лицо ладонью:

— Хочешь, чтобы они пригласили тебя еще раз?

Иолай дернул плечом:

— Не знаю. Возможно. Честно говоря, это еще не приходило мне в голову.

«Верно», — подумал Геракл.

Равнину внезапно сменил город, и они обнаружили, что уже едут по мощенным камнями улицам, которые оказались немного шире привычных. Повсюду виднелись украшенные к празднику дома; торговцы наперебой предлагали свой товар, выставленный на лотках перед лавками; воздух насыщали ароматы готовящихся блюд. Несмотря на гвалт, создаваемый криками уличных разносчиков и толпами зевак, слышалась музыка. Она доносилась из открытых дверей харчевен и постоялых дворов. От городского шума и обилия народа лошади занервничали, и Гераклу с Иолаем приходилось их непрестанно осаживать.

По мере приближения к центру города их скорость все замедлялась. Фемон был построен в виде решетки, и перекрестки оказались особенно многолюдными.

Впрочем, несмотря на толпу, Гераклу удавалось приметить парочку стражников, стоящих на углах. Поначалу он решил, что они высматривают заговорщиков, однако потом, увидев их недолгую борьбу с троицей подвыпивших горожан, он понял, что стражники в первую очередь поддерживают в городе порядок.

Очевидно, городские власти Фемона стремились к тому, чтобы его граждане наслаждались праздником и их радость не омрачалась вспышками насилия.

Внезапно прямо перед Иолаем на улицу выскочил ребенок, и всаднику с трудом удалось сдержать лошадь. Одно дело убежать без седла и уздечки из плена и совсем другое управлять лошадью в городе.

— Вот что, — заявил Геракл, спрыгивая со своего вороного жеребца. — Мы должны отделаться от этих тварей, пока они никого не убили. Например, меня.

Он заприметил конюшню в узкой, почти пустой боковой улочке и, держась рукой за густую черную гриву, направился прямо туда, не потрудившись даже оглянуться и увидеть, что Иолай следует за ним. Когда он подошел к конюшне, из ее темных недр появился молодой парень, вытирая руки о привязанное к поясу полотенце.

— У нас нет мест, — с сожалением произнес он. — Все забито.

— Я не хочу сдавать его на постой, — заявил Геракл — Ты просто можешь взять этого коня себе.

Парень удивленно заморгал.

— Ты… Я…

— Можешь взять его себе, — повторил Геракл. А когда к ним подъехал Иолай, добавил: — И эту чалую кобылу тоже. — Не дожидаясь разрешения, он отвел жеребца в конюшню, снял с крюка веревку и набросил ее ему на шею. — Кстати, он выдержал бешеную скачку и устал, так что позаботься о нем, ладно?

Парень никак не мог прийти в себя и молчал, когда Иолай проделал то же самое со своей чалой лошадкой.

Геракл улыбнулся и пожал парню руку:

— Спасибо. И передай своему хозяину, что он может делать с ними все, что ему угодно, кроме одного — он не должен с ними плохо обращаться. — Он наклонился вперед и понизил голос: — Иначе я узнаю, и ему не поздоровится.

Парень испуганно кивнул и отошел назад, а когда Иолай ткнул его в спину, он едва не закричал.

— Нам нужно добраться до главной площади. Скажи, где удобней пройти.

Парень снова кивнул и так быстро затараторил свои объяснения, что Иолай непонимающе заморгал; тогда конюх остановился, попросил извинения и повторил то же самое, только помедленней.

— Ты все понял, Геракл? — спросил Иолай, когда парень замолчал.

Геракл кивнул, будучи вполне уверен, что все понял; к тому же запах, веявший из конюшни, был не очень-то приятным, и ему захотелось поскорей оказаться на свежем воздухе. Даже если это свежий воздух городской улицы. Если же он где-то ошибется и они заплутают, всегда можно спросить кого-то еще. Поблагодарив парня, он стремительно бросился наружу. На улочке они оказались единственными пешеходами.

— Налево, — сказал догнавший его Иолай.

— Направо, — возразил Геракл.

— Нет. Налево.

— Направо.

Иолай усмехнулся:

— Вот видишь? — И он шагнул в левую сторону, прежде чем Геракл успел его задержать.

— Я сказал «направо», а не «налево», — заявил Геракл.

— Нет, я сказал «налево», а ты сказал «ты прав».

— Я сказал не «ты прав», а «направо».

Иолай раздул от возмущения щеки:

— А я сказал…

Геракл остановил его, схватив за кожаную безрукавку и притянув к себе.

— Перестань, Иолай, а то мы останемся тут до утра.

— Что я такого сказал?

— Слишком много. Ступай за мной и молчи.

Иолай начал было спорить, но потом замолчал и оглянулся через плечо.

Геракл сделал то же самое.

Парень стоял в дверях конюшни и смотрел на них широко раскрытыми глазами.

— Что такое? — настороженно спросил Иолай.

Парень ткнул в него пальцем.

— Ты… Геракл? — нерешительно произнес он.

— Нет. Я Иолай. То есть судья Иолай. — И он приосанился и слегка похлопал ладонью по руке Геракла: — Вот Геракл.

Парень еще шире открыл рот.

— Тот самый?

Геракл не знал, как ему отвечать на явное благоговение, прозвучавшее в голосе парнишки, и он просто кивнул. Проведя столько времени в странствиях, он понимал, что ему давно пора привыкнуть к реакции людей на его имя, но все равно испытывал неловкость. Очень часто истории о его подвигах оказывались, мягко говоря, приукрашенными, притом существенно, однако никакие его доводы не могли убедить людей в обратном. Они верили в то, во что им хотелось верить.

— Ого! — воскликнул парень.

Иолай тихонько засмеялся и подтолкнул Геракла в бок.

— Что я тебе говорил? — прошептал он. — Ты знаменитость.

Конюх внезапно нахмурился и почесал в копне густых каштановых волос.

— Значит, вы будете решать, кто из девушек станет царицей лета?

— Верно, гордо заявил Иолай. — Слушай, дружище, понимаешь, мы бы с удовольствием поболтали тут с тобой, но нам…

— Вы убьете ее, — спокойно произнес парень. И повторил уже громче: — Вы убьете ее!

Геракл и Иолай обменялись смущенными взглядами, однако их вопросы повисли в воздухе, когда парень мгновенно исчез в темных недрах конюшни.

Иолай почесал в затылке.

— Странный тут народ, — заключил он и хотел что-то добавить, но не успел, потому что его прервал гневный крик.

Парень мчался на них с вилами в руках.

Иолай едва успел увернуться от зубьев, а у Геракла не оставалось времени на раздумья — он шагнул влево, схватился за рукоятку вил и поднял их вместе с нападавшим. Скорость, набранная парнем, понесла его дальше, и он врезался головой в стену дома на другой стороне улочки.

Стена не шелохнулась.

— Ох! — Иолай сочувственно поморщился.

Оглушенный парень поглядел на него, медленно моргнул и начал тихо сползать на землю.

В два стремительных прыжка Геракл очутился рядом с ним, поднял его на руки и отнес в конюшню, а там уложил на соломенную подстилку.

— В чем тут дело? — с недоумением спросил Иолай. — Я ничего не понимаю.

— Я тоже. Принеси воды.

Иолай поискал по конюшне и нашел ведро с водой и ковш. Потом он посмотрел на лежащего без сознания забияку, взглянул на ковш и просто швырнул его через плечо. И опрокинул ведро на голову парня.

Тот моментально вскочил, крича и отплевываясь. Геракл уложил его снова на подстилку, надавив сильной рукой на грудь, терпеливо дождался, пока ворчание сменилось угрюмой тишиной.

— Объясни, — мягко потребовал Геракл.

Парень сверкнул на него глазами.

Иолай встал в его ногах и положил руку на рукоять меча.

— Ты слышал, что тебе сказано? Объясни, что происходит.

Прошли долгие мгновения, прежде чем парень заговорил.

— Мое имя Голикс, и вы собираетесь убить мою любимую девушку.