Грани воды - Джордж Элизабет

Она прищурилась и на секунду стиснула зубы, стараясь успокоиться.

– Потому что Швейцария – континентальная страна, – объяснила она. – У них ни одного порта нет. С чего им строить корабли? Они что, понесут их через Альпы, или как?

Тод откинулся на спинку стула, и на его лице отразилось отвращение.

– Почему ты решила, что такая клевая? – спросил он. – Учти: это не так.

– А? А это тут при чем?

– Можешь придумать что-то получше? Так выкладывай, заучка.

«А как же!»

– Я просто хочу сказать… Послушай, мы же хотим получить приличную оценку? Ну, так ее не будет, если мы начнем с чего-то настолько невероятного.

– А кто сказал, что это невероятное? – возмутился он.

«Дура… думает, клевая… а сама уродливее раздавленной жабы» – вот что он хотел сказать на самом деле.

Бекка поспешно нашла свой наушник и затолкала его в ухо: иначе она боялась, что затолкает что-то куда-то еще.

– Я просто говорю, что надо бы выбрать что-то похожее на правду, Тод. Есть масса стран с морскими портами, так что нам нужно просто найти такую.

– В Швейцарии есть озера, дура!

– А это нам почему должно быть важно?

– Э? Да потому что на озерах есть корабли.

– И что эти корабли сделают? Переплывут через озеро на другой берег, чтобы одна часть Швейцарии смогла завоевать другую? Послушай! Я хочу, чтобы мы получили хорошую оценку…

– Типа, мне хорошей оценки не получить? Послушай, коровья лепешка…

– Но-но!

– Нет, ты перепутала, это говорят кобылам. Но! Ха-ха-ха! – Он резко отъехал на стуле назад. – Придумаешь что-нибудь получше – скажешь. А пока я пошел. Хотя бы один из нас должен начать работу над заданием, так что радуйся, что я согласился делать его с тобой в паре.

Она ошеломленно воззрилась на него, открыла было рот, чтобы ему ответить, но не смогла придумать ничего лучше, чем сказать, что парень, который даже собственное имя без ошибок написать не может, явно не чемпион.

– Ага, точно, – ответил он тоном человека, который выполнил все задания в тесте. А потом он вскочил и ушел из библиотеки.

А потом все моментально стало еще хуже. В библиотеку вошли Деррик Мэтисон и Эмили Джой Холл. Эмили Джой восторженно болтала, а Деррик слушал ее с полуулыбкой на губах. Эта полуулыбка при виде Бекки моментально исчезла.

Бекка не пожелала отворачиваться. Он на нее разозлился? Он не хочет говорить о том, из-за чего злится? Он хочет ее помучить? Он хочет заставить ее ревновать? «Отлично, – подумала она. – Давай, пробуй!» Она смотрела прямо на него – пока он первый не отвел взгляд. Они с Эмили Джой устроились за три стола от Бекки: достаточно близко, чтобы она могла наблюдать увлеченный разговор Деррика с этой девицей. Они болтали, смеялись, а потом открыли тетради. Оба составляли какой-то список, который через две минуты сверили.

– Вот это да! – услышала она его слова. – Поверить не могу!

– Мы с тобой на одной волне! – восхитилась Эмили Джой.

– Да уж, наши мысли явно совпадают, – согласился он.

Больше Бекка выдержать не смогла. Она встала и подошла к их столу. Эмили Джой подняла голову: на ее радостном лице сияла улыбка. Бекка с ней поздоровалась, а потом обратилась к Деррику:

– Можно поговорить с тобой минутку?

– Мы вроде как тут работаем, Бекка, – запротестовала Эмили Джой.

– Это важно, – сказала ей Бекка, – и недолго.

Деррик спросил:

– Ну что?

– Не при всех, – ответила Бекка и прошла к полкам, надеясь, что он последует за ней.

Он так и сделал. Она вытащила из уха наушник. Рядом с Дерриком она почти никогда этого не делала, не жалея вторгаться в его мысли. Однако теперь дело дошло до того, что она перестала его понимать – а ей необходимо его узнать, добиться понимания и знания, пока еще не поздно.

«Нет уж… жаль, что она… доверия – вот… но она же не желает…» – вот что уловила она: это оказались такие же обрывки мыслей, какие она слышала и от остальных. Она заворчала от досады, спрашивая себя, когда именно и каким образом она сможет дойти до такого уровня, когда шепотки станут достаточно четкими, чтобы ей от них была хоть какая-то польза?

Деррик подошел к стеллажам и встал, скрестив руки на груди. Он был так близко, что она уловила его запах: почти несуществующий аромат горячего варенья. Она знала, что его источник – это не его тело, а те воспоминания, которые он старается отодвинуть как можно дальше. «Не понимает… на равных… не получится… признайся», – думал он при этом.

Она сказала:

– Мы могли бы работать вместе. Мы могли бы получить хорошую оценку.

– Я и так получу хорошую оценку, – ответил он ей.

– Ты же понимаешь, о чем я!

– Не-а. Не понимаю.

Она еще никогда не видела, чтобы его глаза были такими неживыми. «Не понимает… и не хочет». Это сказало ей, что он не просто зол. Боль, ревность, горечь, сожаление? Что с ним происходит?

Она сказала:

– Я не хочу с тобой ругаться.

– Мы не ругаемся, – ответил он спокойным тоном. – В какой-то момент ругались. А сейчас – нет.

– Тогда что происходит? Почему ты это делаешь?

– Я ничего не делаю. И ты тоже. В этом, типа, весь смысл.

Он отвел взгляд и посмотрел в сторону стола, за которым Эмили Джой молча что-то писала в тетради.

– И как это надо понимать?

– Как хочешь, Бекка.

У нее перехватило дыхание: его слова были такими же непреклонными, как и единственный услышанный ею шепоток: «Конец». Пересохшими губами она прошептала:

– Но у нас ведь все серьезно! У нас с тобой. У нас все по-настоящему.

Он снова посмотрел на нее – и она прочла все по его глазам еще до того, как он заговорил.

– Все в прошлом, – сказал он. – Между нами было что-то настоящее, но ничего не осталось. Не знаю, как для тебя, а для меня это так.

– Почему? – спросила она, услышав отчаяние в своем голосе.

– Мы дошли до черты, и дальше не получилось, – ответил он.

– Так дело в сексе? – изумленно вопросила она.

Он чуть повернул голову – и выражение его лица изменилось. На нем отразилась смесь изумления и отвращения, а в голове у него проплыло: «… совершенно не в теме». Он тихо выругался и сказал:

– Не надо со мной играть, Бекка. Ты прекрасно знаешь, в чем дело.

– Ты меня бросаешь, да? – возмутилась она. – Из-за того, что я не стала говорить тебе, где живу? Ты вроде как… вроде как мне угрожаешь. Нет, не угрожаешь. Ты это делаешь. Я не захотела тебе говорить. И по-прежнему не говорю. И ты уходишь. Можно подумать, где я живу – это действительно важно. Мне казалось, что важно то, кто я – а не те сведения, которых ты от меня добиваешься и не можешь из меня вытянуть.

Он покачал головой.

– Сведения, Бекка, – это символ, ясно? Это… это симптом. А вот болезнь? Это нечто совершенно другое.

У нее защипало глаза, но она не собиралась показать ему, что плачет. Невнятно пробурчав: «Как хочешь!» – она протиснулась мимо него.

Ей оставалось только уйти. «Почему ты не можешь…» – долетело до нее на ходу, но этот шепоток, как и все другие, был никому не нужен. Как и она сама.

Глава 11

В скором времени Бекка стала свидетельницей Преображения Деррика – и ей пришлось задать себе вопрос, насколько хорошо она на самом деле его знала. Ей казалось, что он не такой, как большинство типичных старшеклассников. Она считала, что Африка сделала его иным. Ей казалось, что его вылепила смерть родителей, когда ему было пять лет, прозябание в картонной коробке в трущобах Кампалы в Уганде, а затем – жизнь в благотворительном приюте. Ей представлялось, что из-за этого он смотрит на мир по-другому. Оказалось, что это отнюдь не так.

Кортни Бейкер была кошмаром всех девушек. А еще она была живым воплощением того, о чем мечтал каждый парень: светлые волосы, голубые глаза, шелковистая кожа, не нуждавшаяся в косметике, великолепное тело, красивые руки с правильными овальными ногтями, превосходные ноги… А еще она была из тех девушек, которые приветливы со всеми: «Будущая королева выпускного бала», – сардонически думала Бекка. Но самое неприятное было то, что ни одно из ее качеств не выглядело фальшивым. Всего этого оказалось достаточно, чтобы, впервые увидев, как Деррик и Кортни болтают после уроков, Бекка поняла, что ее ждет.