Ал'Терра: Магия Крови (СИ) - Темхагин Антон Владимирович

«Так, прекратить панику! Толку трястись, если ничего изменить не можешь. Надо думать о деле».

О деле... Если уж честно, то в словах Мердока было рациональное зерно. Мог ли маг крови натворить столько дел и остаться незамеченным? Мог. Наверное. Здесь вопрос переходит в область гипотетического — уверенно не скажешь. Магия крови — вещь очень нестабильная и непредсказуемая. Террианцы столетиями пугали народ, что кровяные маги приносят жертвы к алтарям Изгнанного бога, что они могут истреблять целые города и насылать болезни и проклятия на всю страну. Но это сказки. Насколько знал Флин, маги крови в силах здорово ограничены. Он сам разве что мог бы отправить в склепы Шриала двух-трех человек максимум, если сжечь достаточно крови, но при этом выгорел бы так, что валялся бы полудохлый неделю. Это если бы выжил. Ему встречались более-менее правдоподобные записи о тех кровяных магах, которые могли разобрать на кусочки небольшой отряд, могли отводить глаза, бегать быстрее ветра, прыгать на три человеческих роста... Список длинный и очень своеобразный. У каждого сила своя.

Разодрать человека в секунды и скрыть следы — для мага крови, пожалуй, выполнимо. Кстати, этим можно объяснить странный интервал между убийствами — ему просто нужно было с месяц отлеживаться и восстанавливать силы. Хм... Мердок, Мердок, сукин ты сын, неужели прав?

Но откуда кровяной маг на задворках княжества? Здесь новых людей-то почти нет, всем селом друг на друге женятся годами. И если раньше магов крови в Глухом логе не попадалось, то и сейчас ему взяться неоткуда — эта напасть не вылезает просто так. Да, не обязательно в каждом поколении, но через одно, два наверняка проявит себя. Можно предположить, что местные маги просто удачно скрывались, но за столько лет ни разу не проколоться в поселке, где тебя знает каждая собака... Сомнительно.

Если так — надо искать приезжих. А это значит, что Мердок на правильном пути. Флин туго соображал, когда старшина вещал ему про подозреваемого, но кое-что в памяти отложилось.

— Появился у нас тут один... Тип, — говорил Мердок, сжимая кулаки. — Переехал год назад. Из Кентара, представляешь... те? Ну кто к нам из столицы рвется? В такую глухомань? А этот еще и при деньгах — выкупил старый приорский дом, все там вылизал. Жратву в «Кабане» заказывает, вино, пиво. Трактирщик говорит, что типок наш золотыми танами сорит направо и налево, платит больше, чем у него просят. Ну не чудно ли? И носа из дома не кажет.

Чудно, думал Флин, это точно, но еще чуднее то, что про этого необычного типа ему не рассказали ни Доуэлл, ни Сайлас. Староста так и вовсе — накатал целую папку по делу, но того товарища даже не упомянул! Как это понимать? Либо Мердок сильно преувеличивает, либо староста слепой, либо...

Этот новенький умеет отводить глаза, но старого вояку Грейсона Мердока так просто не взять.

Как бы там ни было, а особнячок городского транжиры — ближайшая цель для проверки. А когда есть, за что зацепиться, то это уже вселяет надежду.

Но прямо сейчас к нему лучше не идти — тут надо прихватывать с собой Мердока, а возвращаться к нему сразу после недавнего побега не стоит. А вот завтра — вполне. Пока же можно прогуляться до старосты и попытать его еще немножко.

Бросив неуверенный взгляд на кровать, под которой таились его смерть и жизнь в одном крепко закупоренном флаконе (а если точнее — в шести), старший дознаватель вздохнул и шагнул к двери. У порога присел на колено, закатал штанину на правой ноге и вытащил из ножен кинжал. Клинковое оружие не входило в типичное снаряжение полиции Кентара, но Флин предпочитал всегда таскать с собой не только револьвер, но и длинный нож — ух, сколько раз он спасал его бедовую шкуру. На пистолет лучше не надеяться, может подвести в любой момент, а вот нож... Надежнее не придумать, если он, конечно, не куплен в подворотне Нижнего квартала.

Лезвие острого, как бритва, кинжала коснулось кожи, легко скользнуло в сторону, оставив тонкий аккуратный порез. Красная струйка заспешила вниз, но Флин не дал ей стечь на пол.

Кровь испарилась на глазах, еле заметное облачко рассеялось в воздухе. Слабая эйфория разлилась по всему телу, наполнила каждую клеточку — Флин зажмурился в наслаждении, но быстро пришел в себя, тряхнув головой.

Он провел рукой по порогу комнаты, высвобождая полученную силу. Вот так. Страж на месте. Дохленький, но пока хватит. Да и тратить кровь лишний раз опасно.

Вернув штанину и кинжал на место, Флин со спокойной душой вышел в коридор и запер комнату на ключ. Теперь, если кто-то осмелится войти сюда без него, то неожиданно сам для себя забудет, зачем шел и, скорее всего, отправится восвояси. А второй плюс в том, что страж в таком случае сразу пропадет и даст понять — в комнату кто-то ломился.

О царапине на ноге старший дознаватель не беспокоился — зарастет еще до вечера. Так всегда было. Но резать лучше в самых незаметных местах, пусть это и не так удобно — шрамы на руках слишком легко заметить.

Эйфория постепенно отступала — все-таки доза маловата. Но тут есть и приятный фактор — откат тоже выйдет хилым, почти незаметным. Даже голова болеть не будет.

***

Доуэлл на месте не нашелся — его помощница неохотно призналась, что староста нехорошо себя почувствовал и ушел домой.

— Это когда же? — поинтересовался Флин.

— Да как вы отбыли, пэрр дознаватель, так и Рэймонд засобирался, — помощница с интересом посмотрела на дознавателя поверх очков. — А что, вы кого-то уже нашли?

«Да, проблем себе на голову».

— Пока нет, — вслух ответил, разворачиваясь к выходу. — Как найду — вы узнаете первой.

Ветер гонял по площади опавшие листья, собирал бурунчики на лужах. Дождь наконец заглох, залив водой весь поселок и превратив улицы в чавкающее месиво. Пахло свежестью и свежей землей.

Так, странный тип в особняке пока отпадает, староста, видимо, тоже. Можно поглядеть на здоровяков, которых указал Доуэлл — все равно ведь придется.

Остаток дня Флин провел в марш-бросках по Глухому логу, опрашивая местных и приглядываясь к тем пятерым из списка. Бывший кузнец пьянствовал на самой окраине. Добираясь туда, Флин пару раз чуть не растянулся в жидкой грязи, и когда наконец дошел, то был злой как собака — в сердцах разбил бутыль с кузнецовым пойлом, потому что тот долго не открывал ему дверь. Кузнец малость ошалел от такого гостя и полез в драку, но, на счастье старшего дознавателя, запутался в своих же ногах и смачно приложился лбом о лавку.

Знакомство не задалось с самого начала.

Когда оба присмирели, разговор-таки завязался, но пользы не принес — кузнец был рослым, конечно, но мощь давно ушла, вылилась вместе с пойлом. Такому фокусы Зверя не под силу.

Мясник как раз разделывал свиную тушу — мужик и вправду здоровый, но в ночь, когда убивали Виктора и Берна его видели почти полсела. В «Медном кабане», разумеется, где ж еще. С братом трактирщика та же история, а вот плотника пришлось поискать — то говорили, что он дома с женой, но там его не оказалось; то у друга, но и там его не было. Пока Флин гонялся за неуловимым плотником, на Глухой лог мягко опустились сумерки, новый фонарщик попался навстречу с бутылью масла и длинной жердью в руках.

Плотник отыскался в постели у соседки: он клялся Раалом, что никого не убивал и в то время, когда разделывали бедного Виктора, мирно спал с любовницей. А потом полз за пэрром дознавателем на коленях до самого порога, умоляя не рассказывать жене.

Оставалась повариха из «Медного кабана», у которой в тот день выдался выходной. Флина подмывало бросить это дело и не ходить к ней, но он все же поплелся, плавая по колено в грязи, потому как знал — иначе замучает совесть. Уж если взялся, то доводи до конца.

Повариха отдыхала дома, греясь у горячего очага. Удивительно душевная и приятная женщина, даром, что в два раза выше Флина (а он не считал себя низким) и как минимум раза в четыре мощнее. Вот эта, подумалось Флину с уважением, того кузнеца бы даже не заметила, согнула б его одним мизинцем. Марта, а так ее звали, натворила бы дел, если б хотела, но... Он в первые же секунды понял, что повариха в жизни своей не обижала никого крупнее комара, да и тех не факт. От Марты дознаватель ушел с корзинкой свежего печенья и в смятенном расположении духа.