Посланец Сварога - Лопатин Георгий
Да и с наконечниками тоже все печально. Даже еще печальнее, чем казалось на первый взгляд.
Осмотрев стрелы, Рус только скривился. Половина имела костяные наконечники. Костяные, Карл! Мало того что поражающая способность у них весьма посредственная, так еще и зачастую одноразовые, особенно если зафигачить куда-нибудь в траву с концами. Ну, или наконечник все же обломается.
Проблема с древками гораздо более обширна, чем кажется на первый взгляд. Не каждая древесина на них годится из-за своих свойств. Тут нужно соблюсти противоречивый баланс по упругости-гибкости, прочности и оптимальной массе. Так что древки часто портятся в районе крепления наконечника при ударе о препятствие. И если вдруг не сломал и не потерял, так они со временем сами портятся от сырости, их искривляет, так что только на растопку годны становятся.
С восполнением тоже беда. Производительность просто ужасна, один мастер может произвести в день считаные штуки! Меньше десятка! Сильно меньше, а мастеров таких тоже очень мало.
«Тут помог бы простой станочек, с помощью которого можно было бы точить их сотнями, – подумал Рус. – Но вот только вопрос с наконечниками никуда не денется. Даже с оперением возникают дополнительные сложности, перьев не напасешься на тысячи штук…»
– И что со всем этим можно сделать?
Дальнобойное оружие очень нужно, ведь лучше потратить сотню стрел на одного противника, чем сойтись с ним в рукопашной, рискуя получить ранение. Тем более нужно на тот случай, если враги превосходят числом…
Где-то на краю сознания забрезжила идея, как можно решить этот вопрос, но ухватить ее никак не удавалось.
«Ладно, не буду напрягаться, потом сама всплывет в самый неожиданный момент, как это обычно и случается», – подумал парень.
Также на вооружении имелось три коротких метательных копья – сулицы. Ну хотя бы у них наконечники оказались из железа, хотя простые ополченцы также обходились костяными или даже каменными.
Еще из элементов оснащения – щит. Обычный круглый, сантиметров семьдесят в диаметре, сбитый из досок, с железным умбоном под кулачный хват. Обод, правда, из кожи, но это ведь расходник, по сути, а железо дорого.
И все.
– Ладно, пора идти, Фетина раскулачивать на кожу с рогом, и, может, еще чего интересного найду…
11
Фетин и впрямь оказался достоин своего обновленного имени, и если с кожей (причем уже прошедшей специальную обработку) и запасами роговых пластин после некоторого колебания все же расстался, то за бронзовое зеркало, что глянулось Русу, бился аки лев.
– Да чего ты так переживаешь? Оно же испорченное! Видишь, какой-то умник его порезал!
– Да, но это ведь это сколько бронзы, господин!
– Да возмещу я тебе бронзу… потом… может быть. Тут сам понимаешь, все от результатов похода зависит.
– Но, господин, так нельзя!
– Можно! Я же не продать его хочу, чтобы потом на пьянки да гулянки спустить, а на нужное дело. Мне это зеркало должно рожу защитить!
Зеркало Русу действительно потребовалось не за тем, чтобы любоваться на свое отражение, тем более что отражение, если не считать глубокой царапины, получалось такое, что он больше походил на Квазимодо. Нет, все гораздо проще: при размере примерно в десять сантиметров в диаметре оно было около пяти миллиметров толщиной, так что если с этим куском металла немного поработать на кузне, то получится очень неплохая личина.
Вообще в «сокровищнице» кагана в принципе хватало всякого хлама из различного металла: меди, бронзы, олова, железа. Чего тут только не было! Посуда, всякие бляшки, элементы дверных петель, полосы для обивки сундуков, даже гвозди! Хватало всяких фигурок, статуэток и прочей мелочи. Весь этот металлолом являлся трофеями от набегов, когда бойцы мародерили так, что действительно даже гвозди выдирали и сдавали кагану определенную долю. Часть металла поступала в его казну в качестве налогов и даров, а также платы-виры в казну за различные проступки. Деньги-гривны не у всех водятся в достаточном количестве.
«Если все переплавить, то можно было бы сделать с десяток хороших доспехов», – оценил объем цветного лома Рус.
Он не понимал, почему все это богатство лежит, по сути, мертвым грузом. Причем часть лежит так давно, что успела покрыться толстым слоем патины. Синдром Кащея, чахнущего над златом? Или неприкосновенный запас на случай, если потребуется бухло купить, а денег не будет?
Очень хотелось наложить лапу на еще кучу всего полезного, но тут и впрямь лучше бы поинтересоваться у самого Пана, а то ведь действительно еще чего доброго за грабеж примет. Но вот с зеркалом медлить не стоило, работы тут потребуется дня на два.
С кожей и роговыми пластинами Рус заявился к кожевнику и объяснил, что ему требовалось, то есть нарезать четырехугольники и сшить их внахлест, чередуя кожу и рог, так, чтобы получился тройной защитный слой. И тот обещал все сделать к вечеру.
С зеркалом, понятное дело, пошел к кузнецу. Его принял сам Тит. Слова о том, что Рус поставил его силу в пример своему отцу, уже широко разошлись по городищу, а как известно, доброе слово и кошке приятно.
– Сделаем все в лучшем виде, – ответил Тит, после того как Рус пояснил, что ему требуется от зеркала, выставив в качестве платы то, что от зеркала останется. – Сам и сделаю…
И сделал. Тит в принципе оказался неплохим мастером, причем именно художником-чеканщиком, так что не просто сделал личину более-менее анатомическую, максимум на что рассчитывал Рус. Так-то ему просто хватило обычной пластины с вырезом для глаз да дырочек для лучшего дыхания в районе носа и рта. В общем, пропал в нем большой художник, что после обучения мог создавать мировые шедевры на века. Но увы и ах…
Разобравшись со своей амуницией и вооружением, Рус пошел на стрельбище, чтобы проверить свои стрелковые качества. К счастью, оно оказалось пустым, даже Ильмера отсутствовала, присутствия которой он опасался, так что если что пойдет не так, то свидетелей его конфуза не будет. У «расстрельной стены» – высокого отвесного обрыва стояли «враги народа», то бишь несколько слегка взлохмаченных соломенных чучел. Вот по ним он и начал стрелять.
Первые стрелы ожидаемо летели куда угодно, но только не в цель.
– Беда…
– Что это с тобой, братец?
Рус обернулся и увидел подходящую сестру.
– Так мазать, это надо постараться… Пил?
Ильмера, подойдя вплотную, так, что Рус невольно отшатнулся от медвежьего носа, что чуть не впечатался ему в глаз, принюхалась.
– Да вроде нет. И я не знаю, сколько надо выпить, чтобы ни разу не попасть…
Ильмера с видимой небрежностью вскинула лук и выстрелила. Стрела попала точно в голову одного из чучел.
– А может, ты головой где-то успел удариться?
– Не бился я головой… – буркнул Рус.
– Тогда как это объяснить?
Валить на бога свою косорукость было бы неправильно, с какой стороны ни посмотри, так что Рус достал еще одну стрелу и, выровняв дыхание, постарался войти в состояние отрешения, позволив действовать подсознанию, чтобы тело сработало на автомате, ведь он умеет стрелять из лука, надо просто не мешать.
Выстрел.
– Ну вот, другое дело, – послышался голос Ильмеры, – а то я уже беспокоиться стала…
Стрела попала в правое плечо мишени.
Рус расстрелял остаток боекомплекта. Второй стрелой снова чуть не промазал, зацепил правую же руку, но потом дело пошло на лад.
Снова стала стрелять Ильмера, и, как всегда, превосходно.
«Надо бы и ей нормальный доспех сделать», – подумал Рус, глядя на сестру, что была облачена в кожу. Даже роговых пластин не было, не говоря уже о бронзе или железе. Оно вроде как ей не сильно и надо, все-таки дистанционный боец, тяжело, опять же, но и вражескую ответную стрелу никто не отменял.
Собрав стрелы, они вернулись на исходную, постреляли еще, а потом еще и еще раз. Рус доводил стрельбу до рефлекса, точнее восстанавливал навык, добиваясь того, чтобы не требовалось ни прилагать лишних усилий, ни входить в состояние измененного сознания, ибо в реальном бою это может быть опасно, если он сосредоточится только на стрельбе, забыв об окружающей обстановке.
