Стражи леса - МакНилл Грэхем

Это был шаман — существо, отмеченное дыханием богов; с его силой и властью не мог соперничать даже Повелитель.

Взглянув на камень, шаман кивнул и принялся плясать и прыгать, тыча в него палкой и выкрикивая заклятия на языке, которого Повелитель зверолюдей не понимал, но почувствовал, как вокруг камня начинают скапливаться страшные колдовские силы.

Повелитель зверолюдей снова взмахнул топором, и к нему подошел второй отряд: кентавры с подкованными железом копытами, толстой ярко-рыжей шкурой и мощным, как у тяжеловозов, крупом. Это были невероятно сильные монстры; они скалились и рвались в бой. У каждой твари было длинное копье, а на голове — длинные изогнутые рога.

Шаман кивнул, и Повелитель подал кентаврам знак. Те взвились на дыбы и в следующую секунду с яростными криками поскакали к лесу. Глядя им вслед, шаман ткнул своей палкой в сторону заграждения из колючих кустов.

Из палки взметнулось голубое пламя, и шаман чуть не упал, вовремя успев расставить кривые ноги. Со стороны леса показался дым — голубой огонь поджег деревья. И тут же из магического камня эльфов вылетел белый огонь — древнее волшебство боролось с дыханием богов. Но вот заслон из кустарника упал, и в образовавшуюся брешь ринулись кентавры, рыча от восторга.

Шестерым удалось прорваться в лес, прежде чем заклятие шамана потеряло силу. Остальные повернули назад, когда перед ними вновь поднялись длинные и острые шипы. Лес успел прикончить лишь одного, вспоров ему брюхо и переломав конечности; после чего бросил его растерзанную тушу корням дерева.

Шаман затряс рогатой головой, что-то выкрикивая и с довольным видом показывая на камень. И Повелитель увидел, как почернела трава вокруг камня и начала коробиться земля, приобретая неестественные формы, — это пришли в движение злые чары Призрака, которые он посылал из своей пещеры в горах…

И снова Повелитель зверолюдей подумал о том, как потащит волшебный камень к себе в горы, чтобы сделать его величайшим талисманом всех приспешников Хаоса.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кайрбр уже поджидал Кьярно, когда тот подъехал к дому, в котором провидица предложила поселить человека. Старый воин хмурился и держался настороже. Как обычно, он был готов к любой неожиданности. Кайрбр сжимал в руке меч, один из тех, которых эльфы называли Клинками Полуночи, другой рукой держал под уздцы крупную лошадь с мощной грудью и толстыми ногами — на таких лошадях обычно ездили люди.

— Что, страшно? — спросил Кьярно, спрыгнув со своего Эйдерата, и кивнул в сторону обнаженного меча в руках дяди.

— Где ты был? — строго спросил Кайрбр, не обращая внимания на вопрос племянника. — Ты должен был приехать еще на рассвете.

— И тебе доброго утра, дядя, — насмешливо ответил Кьярно, обходя по дуге огромного фыркающего коня.

Что-то в нем было грубое, в этом животном, чего не смог бы скрыть никакой, даже самый заботливый уход; лошадь казалась мощной и вместе с тем какой-то приземленной. «И как только люди могут ездить на таких животных? — подумал Кьярно. — Нет, им нельзя верить». Лошадь прижимала уши и беспокойно поводила глазами.

— Какая зверюга! — сказал Кьярно и добавил: — На тебя похож.

— Я сказал, что ты должен был приехать…

— Я слышал, Кайрбр. Я приехал сразу, как только Тэрин Ворон Бури передал мне приказ правителя. Чего ты еще хочешь?

Сдерживая раздражение, Кайрбр кивнул и сказал:

— Человек находится в этом доме. Провидица просила проводить его к Хрустальному озеру и дать искупаться. Когда он отмоется, приведешь его назад.

— Да, Тэрин мне об этом говорил, — сказал Кьярно. — Это все?

— Да, все, — ответил Кайрбр. — Ты уверен, что справишься?

— Думаю, да, — злобно ответил Кьярно, подставляя лицо слабым лучам солнца, пробившимся сквозь осенние тучи. — Прекрасное утро — самое время вымыть грязного человека в целительных водах Хрустального Озера. Интересно, он поймет, какая ему оказана честь?

— Вряд ли.

— Тогда зачем его туда вести, дядя? — спросил Кьярно. — Он расскажет о нем людям, как только к ним вернется. И тогда к нашему озеру, как мухи на мед, слетятся целые толпы.

Кайрбр кивнул:

— Это правда, но так приказала Найет.

— Она что-то увидела?

Кайрбр пожал плечами и неохотно ответил:

— Не знаю. Увидела, наверное.

— Когда-то она уже ошибалась, — проговорил Кьярно сквозь зубы. — Ты не забыл?

— Не забыл, черт тебя побери, не забыл! — с посеревшим от гнева лицом выпалил Кайрбр. — Не надо мне об этом напоминать! Я каждый день это вижу, когда смотрю на тебя.

Кьярно нервно сглотнул:

— Я тоже вижу это, дядя, стоит мне закрыть глаза. Как думаешь, чья ноша тяжелее?

Помолчав несколько секунд, Кайрбр сказал:

— Если бы я мог что-то изменить, парень, я бы это сделал. Я любил твоих отца и мать, и ты это знаешь.

— Но ты ничего не можешь изменить, правда? — проговорил Кьярно. — Несмотря на все свое воинское искусство, ты не смог их спасти.

— В тот день я потерял брата, — прошептал Кайрбр.

— Нет, — сказал Кьярно. — В тот день ты потерял гораздо больше.

Слушая разговор дяди и племянника, Найет становилась все печальнее. Этому юноше никогда не понять, почему ей пришлось принять такое решение; он никогда не узнает, почему однажды ночью она проснулась от собственного крика, увидев во сне страшные картины смерти и разрушения. Он не поймет, сколько ему придется выстрадать, чтобы стать тем оружием, в котором она так нуждается.

Он этого никогда не поймет; а если бы и понял, то никогда бы ее не простил.

Она закрыла глаза, и вновь перед ней встала лесная поляна, ручей, красный от крови эльфов, огонь, пожирающий лес, утробный рев чудовищ и предсмертные крики умирающих. Этот страшный сон преследовал ее уже много ночей.

Она сказала Леофрику правду: мир стал очень опасен, у народа азраи появилось много врагов. Об этом говорилось в каждой песне, которые матери пели маленьким эльфам.

Лесное царство Атель Лорен стало одним из последних бастионов настоящего волшебства, и она сделает все, чтобы защитить его.

Любой ценой.

Переодевшись в новую одежду — прекрасную шелковую рубашку кремового цвета, штаны из мягкой кожи и сапоги, которые пришлись ему как раз по ноге, — Леофрик почувствовал себя гораздо лучше. Воздух в этом лесу был какой-то особенный, и, хотя рыцарь постоянно напоминал себе, что находится в плену, силы возвращались к нему на удивление быстро. Боль утраты все еще терзала его сердце, как осколок льда, но в присутствии эльфов Леофрик старался держаться спокойно.

Носить доспехи и оружие ему не позволили, но если хорошенько подумать, то и он, поймав эльфа и посадив его в одну из башен Каррарского замка, вряд ли вернул бы ему оружие.

Близилась зима, но воздух в лесу был мягче и теплее, чем за его пределами, словно лето решило здесь ненадолго задержаться.

Лесная колдунья ушла около часа назад — в этом лесу Леофрику было трудно определять время, — но вместо нее пришли две лесные девы, которые принесли ему одежду. На стопке белья лежал голубой шарф Элен, при виде которого Леофрик снова расплакался. Он взял шарф и спрятал его в карман куртки, пока одна из дев с бесстрастным видом обрабатывала ему рану на бедре. Он хотел поблагодарить ее, но она, как и раньше, уклонилась от разговора. Лесные девы молча глядели, как он изящно, словно перед знатными дамами, склонился перед ними в поклоне. Впрочем, разве лесные феи — это не те же знатные дамы?

Боль в бедре немного утихла, резкая боль от ран на груди и в голове сменилась тупой ноющей болью. Леофрик расхаживал по комнате, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи, — смеху, музыке и звонким голосам, которые что-то говорили на чужом языке. Его давнишние приятели — зеленые огоньки с прозрачными крылышками — вернулись и снова жужжали у него над головой, как надоедливые насекомые. Леофрик пытался было их прогнать, но вскоре махнул на них рукой — на его раздражение они не обращали никакого внимания.