Художник кошмаров 2 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич

Тот же Тошики, словно скинув тянущие его вниз цепи, ударными темпами брал один уровень за другим, уже находясь на шестом, предпоследнем уровне претендента. И я не сомневался, что ещё немного и он всё же сможет прорваться к воину.

С Баалом было сложнее. Убийства животных и демонических практиков давали мне и ему энергию, но слишком мало, чтобы оказывать значительную поддержку. За всё время он сумел продвинуться лишь до второго уровня воина. Впрочем, учитывая его аномальную силу и родство с гравитацией, его можно было считать за третий-четвертый уровень.

В одном из городов он купил себе здоровенный одноручный молот. И хоть этот молоток не был артефактом, но его общая крепость и простота позволяла орудовать им и так.

После просветления мне потребовался всего месяц, чтобы достичь четвертого уровня. Подобное достижение делало меня почти в середине всего пути претендента, что было хоть и не великим, но достаточно быстрым развитием.

Ещё более года назад я придумал план, как мне уничтожить демоническую секту, теперь же план начал обрастать деталями.

И первым делом для этого я должен был освоить возможность рисования кошмаров.

Баал отказался сразу от возможности побыть моей «музой». Ссшиса согласилась бы, но лишь из-за своего положения. За прошедший месяц она немного успокоилась, но нанесенные практиками душевные раны были слишком велики, чтобы она сумела довериться нам чуть сильнее.

Оставался Тошики и к моему облегчению он был не против, восприняв мою идею с юмором. Правда, как оказалось, ему стоило быть куда более серьезным.

Установив мольберт и встав напротив сидящего жреца, я постарался поймать то ускользающее чувство, что я получил от Гору. И у меня на удивление вышло без всяких проблем. Более того, как я понял, это было столь легко, что намекало на мою основную способность.

Если с Йонгой я хотел взять у него его потаенные чаяния и желания, смешав их с его же грязью и мерзостью, то у Тошики я пошел в другую сторону спектра, уцепившись за его страхи.

В отличие от какого-нибудь телепата, я не видел и даже толком не мог понять, что вообще подцепил, но моя рука начала рисовать и я сам не заметил, как картина была уже готова.

И не только Тошики было интересно, что же в ней получилось.

В отличие от ультрадетализированного Кровавого трона, здесь я по какой-то причине взял за основу более размытый стиль. Те же лица были созданы лишь парой четких, но скупых штрихов. Тем не менее они с легкостью позволяли узнать того же Тошики.

Последний, сгорбившись и понурившись, стоял перед смутной группой людей. В ней угадывался высокий мужчина и держащая его за руку женщина. Рядом вытянулся ещё один, пускай и меньший мужской силуэт. По их позам буквально чувствовалось презрение и насмешка. Их лиц нельзя было разглядеть, но несуществующие глаза смотрели с одинаковым разочарованием.

От картины исходила, своего рода, блеклость, выпивающая все краски и радость из окружающего мира.

Я неловко взглянул на Тошики, чья вечная улыбка застыла и была очень натянутой.

— Я сожалею… — начал было я, но он меня самоуничижительно прервал. По одному лишь этому было понятно, как сильно картина по нему ударила.

— Нет-нет, ты меня предупреждал. Это я сам виноват. В который раз убеждаюсь, что твоя сила — это что-то с чем-то.

Не трудно было догадаться, какой именно страх заключен в сердце Тошики, из которого он не способен получить никакого удовольствия. Семья — это величайшая ценность и столь же огромная слабость в душе каждого.

— Не мог бы ты… — начал было жрец, но уже нарисованный мной поверх картины знак огня, заставил картину вспыхнуть ярким пламенем.

Так как в этот раз я вложил очень мало ци, кошмар даже близко не был сопоставим с Кровавым троном, но даже так он сопротивлялся куда сильнее, чем могло бы сравнимый по объему ци обычный рисунок.

— Спасибо, — благодарно вздохнул Тошики. — О Трал, я вижу, мне всё ещё есть куда стремиться.

Сложно ли было найти нужную по плану секту? Относительно.

Общение с различными известными практиками позволили мне узнать и познакомиться со всеми крупными, большинством средних и значительным количеством мелких сект.

И здесь я столкнулся с тяжелым выбором. Я мог бы выбрать какую-нибудь очень слабую секту, где самый сильный практик ограничивался уровнем воина, но какую пользу мы смогли бы с этого получить? Более того, уничтожение целой секты, пускай и слабой, немедленно насторожило бы остальные, что разом усложнило дальнейший поиск.

Именно поэтому я выбрал демоническую секту Черный лотос. По своей силе она балансировала на краю средней секты и слабой. Не так давно самые сильные её члены отправились на поиск какого-то древнего сокровища вглубь лесов, где все и сгинули.

Пока что Черный лотос делал хорошую мину при плохой игре и отваживал всех кружащихся вокруг «акул», но сколько он сможет продолжать в таком темпе?

Немаловажным в моем выборе была и общая «демонистость» этой секты. Даже на фоне конкурентов Черный лотос отличался мерзким характером и неразборчивостью в средствах. Подчиненные им деревни и города пребывали в постоянном ужасе от такого соседства, но могли лишь смириться.

Также хорошим поводом стала и любовь секты к взрослым ученикам. Они предпочитали сманивать или зазывать опытных бойцов, а не учить их с нуля. Я не любил демонические секты, но предпочел бы не убивать детей.

Моё появление и предложение нарисовать их руководство и опытных членов секты было воспринято с очевидной радостью.

За прошедшее время я обзавелся неплохой репутацией, а после посещения клана Гору, то и вовсе и стал дорогим гостем во многих сектах. Получить картину из-под моего пера было довольно престижно.

Насчет цены мы договорились на духовные камни, что было огромным облегчением для Черного лотоса, ведь техники или артефакты они отдавать никак не хотели. Мне же, собирающимся их всех прикончить, было плевать на цену. Я бы выбрал и золото, если бы не боялся их насторожить.

Заменяющий погибшего главу старейшина Черного лотоса устроил неплохой пир, после которого меня и моих товарищей расположили в отдельных комнатах для почетных гостей.

Именно поэтому, когда я уже собирался ложиться спать и мне к шее был приставлен острые нож, я немного растерялся. Комната была совершенно не освещена и даже моё улучшенное зрение едва позволяло хоть что-то видеть.

— Молчи, если хочешь жить, — зловещий женский шепот заставил мою спину покрываться холодным потом. Этому же и способствовала упирающаяся мне в кадык холодная сталь. — Твоими талантами, Художник, заинтересовались те, чьё могущество ты даже не можешь представить. Если тебе дорога жизнь, то ты будешь делать то, что тебе с этого момента скажут. Ты понимаешь?

«Тупая сука, хер ли ты сначала говоришь молчать, а потом задаешь вопросы⁈» — тем не менее мои мысли не помешали мне отправить по связи приказ Баалу тихо приблизиться к моей комнате и быть готовы атаковать.

Заодно я подумал о том, что стоило бы создать небольшие картины для других товарищей, которые могли бы их предупредить. Самые лучшие и своевременные идеи приходят в тот момент, как кто-то угрожает перерезать тебе глотку.

Однако пора было что-то сказать.

— Очень хорошо понимаю, госпожа. Когда такие уважаемые люди просят, естественно я готов немедленно им помочь… — начал я вдохновленно врать, надеясь отвлечь нападающую, и был удивлён, когда это так хорошо сработало, что нож от моей шеи заметно отодвинулся.

Я уже собирался отдать приказ к атаке, когда за спиной раздался пораженный вздох.

— Хан⁈

Я медленно, стараясь не делать резких движений, развернулся и старательно прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте.

Именно этот момент выбрал лунный луч за окном, чтобы пробить тучи и немного осветить комнату, дабы я безошибочно определил столь знакомые змеиные зрачки у нависшей надо мной, одетой во все черное самой натуральной ниндзя, или правильнее сказать, куноичи.