Кейт Форсит - Проклятые башни
— Но мама, почему? Где Изабо? Почему ей нельзя с нами?
Изабо подошла к ним сзади так бесшумно, что когда она сказала:
«Нет, Бронни, конечно же, я тоже с вами! Путешествовать по реке это очень здорово!», — Майя вздрогнула и невольно вскрикнула.
Изабо улыбнулась ей и взяла Бронвин за руку, сказав:
— Только не надо уходить далеко, а то заблудимся и не сможем найти дорогу домой. Это будет уже не так здорово, правда?
— Но мама сказала, тебе нельзя с нами, — возразила малышка.
— Наверное, она подумала, что я не смогу плыть так долго, ведь во мне же нет четверти фэйргийской крови, как у тебя, — ответила Изабо, — но меня учили плавать выдры, а они замечательные пловцы.
Они стояли у входа в пещеру, откуда открывался вид на долину. Подземная река стремительно неслась по крутому склону скалы и внизу впадала в другую реку, в которой Изабо узнала Риллстер. Она оглянулась на Майю и увидела, что ноздри фэйргийки дрожат, а губы сжаты в тонкую линию. Ее пальцы подергивались, и Изабо сказала спокойно:
— Ты собираешься превратить меня в выдру? Или в жабу? Сейчас самое время это сделать, потому что я предупреждаю тебя, я не дам тебе забрать Бронвин и воспользоваться ею во вред Лахлану и моей сестре. Не для этого я увозила ее из Лукерсирея.
Пальцы Майи сжались в кулаки, потом она деланно рассмеялась.
— Нет, ты же знаешь, что я ни за что не превращу тебя, если только не буду вынуждена. Я же говорила, что считаю тебя подругой. Ты действительно единственная, кто протянул мне руку дружбы, и мне не хотелось бы так отплатить тебе за добро. Но ты очень меня рассердила. Зачем ты преследуешь нас? Ты же знаешь, что я больше не могу сидеть взаперти в этой мерзкой маленькой долине. У меня постоянное чувство, что все животные смотрят на меня с осуждением…
— Вполне возможно, что так и есть, — быстро ответила Изабо и тут же пожалела о своих словах, потому что губы Майи снова сжались в тонкую ниточку, а подвижные ноздри затрепетали, точно маленькие белые крылья. — Ты говорила, что все, чего тебе хочется, это жить вдвоем с Бронвин в таком месте, где вам не будет грозить опасность, — продолжала она, не дожидаясь пока Майя уступит искушению превратить ее в какую-нибудь маленькую слизкую тварь, как ей совершенно явно хотелось бы. — Я дала тебе такое убежище. Почему же ты хочешь покинуть его? Я знаю, что вы с Бронвин обе будете в смертельной опасности, если вернетесь в Рионнаган.
Женщина ничего не сказала, хотя малышка нетерпеливо захныкала:
— Что вы такое говорите? Почему вы ругаетесь?
Изабо улыбнулась и убрала с ее щеки влажную темную прядь, так ничего и не ответив. Майя нахмурилась и сказала:
— Бронвин законная банри! Джаспер назвал наследницей ее!
— Только потому, что не поверил, что Лахлан действительно его брат, — парировала Изабо. — И тебе известно, что Лодестар выбрал Лахлана. Он знал, что Эйлианану будет нужен сильный ри и воин. В стране уже хаос, Майя. Людям сейчас не нужны новые сомнения и неразбериха, а Бронвин слишком мала, чтобы править.
— Она законная наследница, — упрямо сказала Майя.
— Признайся лучше, что ты просто хочешь снова быть банри, чтобы все восхищались тобой и выполняли все твои прихоти, — уколола ее Изабо. — Если ты не можешь быть банри, что ж, положение регента тоже сойдет, верно? Ну так я не дам тебе принести мою сестру, Шабаш и народ в жертву своим честолюбивым замыслам. Я не отдам тебе Бронвин.
— Я не хочу никуда уходить, — сказала Бронвин, внезапно расплакавшись. — Я хочу остаться с Изабо. Хочу остаться.
— Все в порядке, маленькая, не нужно никуда идти, если ты не хочешь, — сказала Изабо, прижав ее к себе и вызывающе глядя в глаза Майе. Ей оставалось лишь надеяться, что Майя не станет огорчать дочь и не превратит ее в жабу на глазах у девочки. Чувствуя, как фэйргийка собрала всю свою волю, она напряглась, готовая защищаться или попытаться нырнуть под скалы, сколь бы бесполезными ни были оба эти действия. Но Бронвин прильнула к ней, и Майя, немного поколебавшись, расслабилась, боясь разрушить и без того хрупкую любовь дочери.
Через некоторое время она сказала негромко:
— Ты отдашь мою дочь и дашь нам уйти, если я сниму проклятие с Лахлана?
Изабо замерла.
— Ты прокляла Лахлана? Так вот почему он так спит? Как?
Майя настаивала:
— Ты отдашь мне Бронвин и не попытаешься преследовать или остановить меня? Ты отпустишь нас и не пойдешь следом?
Изабо потрясла головой, сопротивляясь побуждению покориться Майе.
— Нет! Нет, я не могу! Мегэн никогда меня не простит!
— Ты хочешь сказать, что для нее будет лучше, если Лахлан будет лежать скорее мертвый, чем живой? — спросила она вкрадчиво. — А твоя сестра? В таком состоянии ей от него не много радости.
Изабо не знала, что ей делать. Она прижала к себе малышку и выкрикнула:
— Нет! Я не дам тебе забрать Бронвин!
— Она не твоя дочь, а моя! — рявкнула Майя. — Моя! Ты еще удивляешься, почему я не хочу оставаться с тобой, когда сама ведешь себя так, как будто ты ее мать, а я никто. Как она может меня полюбить, если ты вечно крадешь ее у меня?
— Ты хочешь забрать ее не потому, что любишь свою дочь, а чтобы вернуть себе власть!
— Она моя дочь! Если ты не отдашь ее, я превращу тебя в жабу, клянусь!
— Я не верю, что ты действительно прокляла Лахлана! — закричала Изабо, ловко переключив внимание Майи. — Ты говоришь так просто для того, чтобы я позволила тебе забрать Бронни!
Майя порылась в ворохе брошенных на землю вещей и вытащила оттуда деревянный сундучок, который Изабо нашла рядом с ней на горном склоне. Изабо охватило дурное предчувствие. Несмотря на небольшие размеры, он был тяжелым и неудобным. Она удивилась, как Майе удалось тайком пронести его, когда они шли по долине, а потом поняла, что колдунья, должно быть, спрятала его поблизости от подземного озера еще раньше. Это решение не было спонтанным, Майя спланировала побег заранее.
Женщина открыла сундучок и вытащила оттуда небольшой черный сверток, сделанный из лоскутка ткани, перевязанного черным шнурком. Изабо уставилась на него, чувствуя пульсацию исходящей от него злой силы. Взяв сверток двумя пальцами, Майя с отвращением на лице протянула его Изабо.
— Злыдня наложила это проклятие по моей просьбе, — прошептала она. — Оно скреплено моей кровью. Никто, кроме меня, не может снять его.
Хотя, кроме черного мешочка, ничего не было видно, Изабо поверила ей.
— Но куда вы пойдете? — спросила она тихо. — Как будете жить?
— Все реки текут в море, — пожала плечами Майя. — Этому меня научили еще ребенком. Все реки текут в море, и мы тоже поплывем туда.
— Но в Риллстере же пресная вода! — возразила Изабо. — Вам нужна соль.