Кэрол Берг - Стражи цитадели
И, борясь с горем и отчаянием, я повторила ему долгую историю, которую записала за последние дни, не веря, что он слышит меня или что это может что-нибудь изменить, но лишь потому, что я не могла молча наблюдать за этим ужасом.
Казалось, минула целая жизнь, прежде чем он вышел из светящейся сферы и сразу же был заключен в удушающие объятия Троих. Нотоль набросила ему на плечи черное одеяние, такое же, как у остальных лордов. Он закрывал руками лицо, пока они вели его к четвертому трону на помосте. Зиддари и Нотоль встали с обеих сторон от него и мягко отвели его руки, открывая глаза. Это были два черных отверстия, зияющих пустотой.
Парвен подошел сзади и, пока Нотоль и Зиддари удерживали руки Герика, положил поверх ужасных черных дыр в лице моего сына золотую маску. Ему достались бриллианты, сияющие, холодные, голубовато-белые камни, которые никогда не смогут выразить ни страха, ни гнева, ни любви. Я не слышала, что шептал Парвен, пробегая пальцами по краям маски, но когда сверкающий металл растекся по бровям и скулам, соединяясь с плотью, я упала на колени и горько зарыдала.
— Юный лорд Диете, мы приветствуем тебя среди нас, — произнесла Нотоль. — Мы стары, но ты дашь нам новую жизнь.
— Ты искупался в величии тьмы, пожертвовав несовершенным зрением своего народа ради истинного прозрения твоих братьев и сестры.
— Ты оставил свои прошлые привязанности тому ребенку, которым был прежде, и испил вина бессмертия.
— Отныне мы — Четверо, и никто из живущих не может этого изменить.
ГЛАВА 44
Вращающееся кольцо исчезло. Лорды по очереди брали руки Герика и целовали их, поздравляя его и друг друга.
— Теперь одна маленькая деталь, прежде чем мы пригласим наших друзей дар'нети, — заметил Зиддари. — Еще не пришло время показываться им в вашем новом воплощении. Вы должны принять образ того, кого они ожидают встретить. Если вам нужно руководство…
— Мне ничего не нужно.
Слова Герика были тихи и суровы. Слышать из-под золотой маски знакомый голос, лишь недавно ставший глубже от приближающейся зрелости, было не чем иным, как еще одной гранью кошмара.
— Тогда мы оставим вас с вашими гостями. Наши союзники откроют портал, чтобы привести их сюда.
— А что насчет моих слуг? Они спят, как я и сказал?
— Пусть они вас не беспокоят, юный лорд. Все они мертвы.
— Мертвы? Но я сказал…
— Вы сказали, что, возможно, пожелаете их убить. Мы с этим согласились. И так и поступили.
Трое лордов исчезли, оставив после себя эхо чистейшей ненависти и вожделения.
Только один трон по-прежнему был занят. Герик сидел, недвижный и молчаливый, положив локти на подлокотники и сжав кулаки.
Что можно сказать собственному ребенку, столь разительно преобразившемуся? Как советовать юноше, который стоит на грани разрушения последних равновесия и надежды, что еще остались в мире? Услышит ли он меня сейчас, когда ушли остальные? Я никогда не думала, что мне снова позволят поговорить с Гериком, и все же возможность была, а я и понятия не имела, с чего начать.
— Что теперь? — вот и все, что я смогла выдавить. Его мысли, очевидно, были далеко.
— Ты что-то сказала?
— Что теперь будет?
— Тебя отдадут дар'нети, как мы и обещали. Больше тебя ничего не касается.
Какой маленькой искорки достаточно для пожара.
— Не говори со мной словами Дарзида! Кончики его пальцев пробежались по подлокотнику.
— Чьими словами мне говорить, если не лордов? Я един с ними.
— Собственными. Они не отняли у тебя разума. Думай. Действуй. Сам владей собственной жизнью.
— Ты ничего не знаешь.
— Герик, ты должен выслушать…
— Я не стану слушать тебя.
Он вскочил с трона и обогнул его, вцепившись в черный камень спинки. Его неугомонные руки начали выбивать безумный ритм по камню.
— Ты полна несносного шума. Все, чего я хочу, — это чтобы ты замолчала. Меня зовут лорд Диете, и ты будешь оказывать мне положенное уважение, или я сам научу тебя этому. Я отправлю тебя туда, где тебя нашли.
— И где же это было? Ты хоть знаешь?
— В услужении, соответствующем твоим убогим способностям. Ты для меня ничто. Слуги для меня ничто. Даже если все они умрут, это не будет иметь значения.
В нем происходила какая-то борьба. Я нажала сильнее, надеясь найти какую-нибудь трещинку, брешь в стенах тюрьмы, выстроенной для него лордами.
— Но твои хозяева обещали отдать меня Наставникам.
— Только если я этого захочу. Они делают все, чего я хочу.
— И чего же ты хочешь?
Он сцепил руки и прижал их к подбородку, словно пытаясь унять волнение.
— Я не знаю.
— Ты заставил их пообещать сохранить мне жизнь. Ты хоть можешь вспомнить почему?
— Глупый ребяческий каприз. Я больше не обременен такой ерундой.
— А мои желания имеют значение?
— Ни в малейшей степени.
— Но если бы они имели значение, я бы пожелала остаться с тобой. Я бы заботилась о тебе, была твоим другом. Ты — мой…
— Я не нуждаюсь в друзьях!
Он обогнул трон снова и осел в его каменные объятия, прижав ко лбу стиснутые руки.
— Я хочу, чтобы меня оставили одного. Мне больше не нужны слуги. От всех моих слуг избавились. Они больше не смогут встревать… их мысли не будут мешаться в моей голове… мысли мертвецов… мысли рабов…
В это мгновение было, похоже, что он превращается в такой же камень, как его трон. Волнение успокоилось, холодная ярость стихла, властные нотки угасли, а его голос упал до шепота.
— Невероятно. Невероятно. Как он мог оказаться здесь?
Бриллиантовые глаза сверкнули. Жгучее копье пронзило мой лоб.
— Ты лгала! Что затеяли вы двое? Что он здесь делает?
Я беззвучно шевелила губами, пока тяжесть в моей голове нарастала… чтобы резко исчезнуть, когда синее сияние на полу начало быстро пульсировать. Герик вскочил, простер руки и уперся ладонями в пустоту. Взрывом заклинания, отозвавшимся во мне болью, просторная, пустая темнота зала лордов превратилась в самую заурядную гостиную.
Пока я уставилась, моргая, на мягкие диваны, полированные столики, заставленные книгами полки и яркие лампы, свисавшие с высокого расписного потолка, воздух в комнате дрожал, предупреждая об открытом портале. За ним лежала другая комната: мрачного серого камня, с длинным столом и семью креслами с высокими спинками на фоне огромного камина. Я не могла не узнать это место — зал совета Наставников, где я видела в последний раз моего мужа, когда он вонзил себе нож в живот. Наставники стояли в ожидании посреди помещения.
