Брендон Сандерсон - Сокрушитель Войн
Кровь Ночи звякнул о каменный пол. Взгляды всех мужчин устремились на него. В этот момент кто-то схватил Вашера за плечи и дернул назад.
Выругавшись, он крутанулся, вскидывая руки, чтобы бороться с тем, кто его схватил. Пробужденная веревка. Позади начали драться стражники. С кряхтением вытащив из сапога нож, Вашер перерезал веревку. Как только он освободился, кто-то налетел на него и отбросил спиной к стене.
Он вцепился в лицо противнику лохмотьями с рукава, развернул и бросил на стену. Еще один напал на него сзади, но пробужденный плащ Вашера поймал его и сбил с ног.
– Хватай других, а не меня, – быстро проговорил Вашер, взявшись за плащ одного из поверженных противников и пробуждая этот предмет одежды. Плащ взметнулся и упал на другого мужчину, которого Вашер тут же убил кинжалом. Затем лягнул второго, опрокидывая на спину и освобождая путь.
Вашер ринулся вперед за Кровью Ночи, но из ближайших комнат ему наперерез выскочили еще три фигуры. Это были такие же громилы, как и те, что сейчас сражались за меч. Вашера окружили десятки мужчин. Он пнул кого-то, ломая ногу, но один из нападавших неожиданным рывком сдернул с него плащ. Другие навалились на него сверху. Затем появилась еще одна пробужденная веревка, связавшая его ноги.
Вашер потянулся к своему жилету.
– Твое дыхание... – начал он, пытаясь вытянуть немного дыхания для нападения, но трое мужчин схватили и убрали его руку. За несколько секунд он оказался связан пробужденной веревкой. Его плащ все еще боролся с тремя противниками, которые пытались его разрезать, но сам Вашер был обездвижен.
Кто-то вышел из комнаты слева.
– Дент, – сплюнул Вашер, пытаясь освободиться.
– Мой дорогой друг, – произнес Дент, кивая одному из своих подручных, известному как Тонк Фа, чтобы тот двинулся по коридору к комнате королевы. Дент опустился на корточки рядом с Вашером. – Очень рад тебя видеть.
Вашер опять сплюнул.
– Вижу, ты красноречив, как всегда, – вздохнул Дент. – Знаешь, что в тебе самое лучшее, Вашер? Твоя незыблемость. Предсказуемость. Полагаю, в некоторой степени и я такой же. Трудно жить так долго, как мы, и не обзавестись стереотипами, а?
Вашер не отвечал, хотя пытался кричать, когда несколько человек затыкали ему рот кляпом. Он с удовлетворением заметил, что уложил добрый десяток противников, прежде чем им удалось его остановить.
Дент посмотрел на павших солдат.
– Наемники. Хорошая плата оправдывает любой риск.
Он произнес это с огоньком в глазах. Встретившись с Вашером взглядом, он откинулся назад и утратил приветливость.
– А для меня платой всегда был ты, Вашер. Я должен тебе. Хотя бы за Шашару. Мы целых две недели прятались во дворце, зная, что в конце концов добрая принцесса Вивенна пошлет тебя спасать сестру.
Тонк Фа вернулся со свертком. Кровь Ночи.
Дент посмотрел на меч и сказал, поморщившись:
– Выброси его подальше.
– Не знаю, Дент, – ответил Тонк Фа. – Я склонен думать, что нам следует его оставить. Он может оказаться очень полезен...
В его глазах начало загораться вожделение, желание обнажить Кровь Ночи и использовать его. Чтобы уничтожать зло. Или, на самом деле, просто уничтожать.
Дент встал и убрал сверток подальше, а затем отвесил Тонк Фа подзатыльник.
– Ой! – вырвалось у Тонк Фа.
Дент закатил глаза.
– Перестань скулить, я только что спас тебе жизнь. Пойди проверь, как там королева, и прибери этот бардак. Я сам позабочусь о мече.
– Ты всегда такой гадкий, когда рядом Вашер, – проворчал Тонк Фа, уходя.
Дент тщательно замотал Кровь Ночи. Вашер наблюдал за ним, надеясь увидеть в глазах Дента вожделение. К сожалению, Дент обладал слишком сильной волей, чтобы поддаться мечу. Меч находился у него почти так же долго, как и у Вашера.
– Уберите всю его пробужденную одежду, – распорядился Дент, собираясь уходить. – Затем подвесьте его в той комнате. У меня с ним будет долгая беседа о том, что он сделал с моей сестрой.
Глава 52
Гимн Света с чашей вина в руке сидел в одном из богато убранных покоев своего дворца. Несмотря на поздний час, слуги сновали туда-сюда, нагромождая мебель, картины, вазы и маленькие статуэтки. Все, что можно перенести.
Богатства складывали в кучи. Гимн развалился на диванчике, не обращая внимания на пустые обеденные тарелки и разбитые чаши, которые он отбросил, чтобы их убрали слуги.
Двое слуг внесли красный с золотом диван и прислонили его к стене рядом со сваленными в кучу ковриками. Гимн проследил за тем, как они уходят, и опустил чашу с остатками вина. Уронив пустую чашу на пол к остальным, он потянулся за другой, наполненной. Слуги, как всегда, держали ее наготове.
Он не был пьян. Для него это невозможно.
– У тебя было когда-нибудь такое чувство, – промолвил Гимн, – словно что-то назревает? Нечто масштабное? Подобно картине, от которой ты можешь видеть лишь угол, как бы ни скашивал глаза и не изучал ее?
– Каждый день, ваша милость, – ответил Лларимар.
Он сидел на табурете рядом с диваном Гимна. Как всегда, он спокойно наблюдал за происходящим, хотя Гимн чувствовал, что жрец не одобряет то, как другая группа слуг сваливает в угол мраморные фигурки.
– Как ты с этим справляешься? – спросил Гимн.
– Ваша милость, я верю в то, что кто-то понимает.
– Надеюсь, не я, – заметил Гимн.
– Вы часть этого. Но это гораздо больше, чем вы.
Наблюдая за тем, как заходят еще слуги, Гимн нахмурился от своих мыслей. Скоро комната будет настолько заполнена барахлом, что слуги не смогут входить и выходить.
– Это странно, не так ли? – произнес он, указывая на стопку картин. – В таком порядке больше ни одна из них не выглядит прекрасной. Когда ты складываешь их в стопку, они кажутся просто хламом.
Лларимар поднял бровь.
– Ценность чего-то зависит от того, как с этим обращаются, ваша милость. Если вы воспринимаете эти предметы как хлам, они им и будут, невзирая на то, что кто-то другой за них заплатит.
– В чем-то это урок, не так ли?
Лларимар пожал плечами.
– Я жрец, между прочим. Мы склонны читать наставления.
Гимн фыркнул и махнул рукой на слуг:
– Довольно. Можете идти.
Слуги, смирившиеся с тем, что их прогонят, быстро покинули комнату. Гимн Света и Лларимар остались вдвоем среди нагромождений предметов роскоши, стянутых в эту комнату из других частей дворца.
Лларимар осмотрел кучи.
– В чем смысл всего этого, ваша милость?
– Вот что я значу для них, – сказал Гимн, отпивая глоток вина. – Для людей. Они отдают мне свои богатства. Жертвуют дыхания своих душ, чтобы я жил. Я предполагаю, что многие даже умрут за меня.
