Танит Ли - Героиня мира
Застыв, как зачарованная я следила за его передвижением. Он мелко семенил вихлявыми черными копытцами. Синяя туша навалилась на стол, он сел как бы на воздух: стул под ним скрылся из виду.
Следом явился гном.
Разве можно, видя их, относиться к ним как к представителям реального мира? Это фантасмагорические персонажи, порождение лихорадочных снов.
— Припоминаете наш разговор? — спросил толстяк и взял с моей тарелки персик, но есть его не стал, а только повертел его в руках; когда он уйдет, я выброшу персик в окно.
— Да, — ответила я.
— Насчет вашего выкидыша?
— Да.
— Вам здесь уютно? — осведомился он. Я не верила в существование этого огромного шарообразного лица. — Надеюсь, вам очень уютно, — сказал он. — Это неотъемлемая часть моего эксперимента.
Как будто до моей шеи слегка дотронулись пальцем: предупреждение. Мне следует приготовиться к тому, что теперь последует. Я приготовилась.
— Завтра, — сказал он, — вам принесут ванну, горячую воду и мыло. И новое платье. Вас накормят всем, чего вы пожелаете — в пределах наших возможностей. И подадут вина. Красного, белого или розового. А попозже, вечером, мы с вами встретимся на крыше. Вы уже знаете? Это обычное место.
Он принялся разминать персик в руке. Из плода брызнул сок.
Казалось, начальник удивился и уставился на него.
Я сказала:
— Вы повесите меня на крыше.
Гном склонил голову набок, как птица, питающаяся падалью. Начальник продолжал терзать персик, пока тот не превратился в месиво, в губку. Он бросил плод, извлек из нагрудного кармана носовой платок и тщательно обтер руку.
— Как же вы себя поведете, — проговорил он, — после такого хорошего обращения, когда вино окажет успокоительное воздействие? Других женщин измучил голод, силы их пришли в упадок за время судебного разбирательства и трудного путешествия сюда. У многих завелись вши и различные паразиты, кожа их покрылась язвами. Одна из них перенесла пытки на дыбе.
— И ни одна, — сказала я, — не была беременна.
— Вы потеряли ребенка, там, во тьме.
Непроизвольным жестом я заслонила от него живот.
Завтра, после купания и еды, меня ожидает смерть. И меня, и моего ребенка.
Нет. Я должна спастись. Должна вырваться на свободу. Мы непременно останемся в живых, и она, и я.
Пузырь поднялся на маленькие ножки и принялся болтаться по комнате, разглядывая немногочисленные предметы, находившиеся в ней: кувшин и тазик для мытья, книги. Он задержался, чтобы прочесть страничку из одной. Гном не отставал от него ни на шаг, будто намеревался подхватить начальника, если тот упадет навзничь. Но случись такое, чудовище крупных размеров раздавило бы крохотного монстра.
Я представила себе эту картину, не сдержалась и рассмеялась.
Начальник приподнял глаза и посмотрел на меня.
— Интересно, вы не в своем уме, что ли? Похоже, вам не страшно. Других, — задумчиво рассуждал он, — пришлось тащить волоком, а они орали, молили о пощаде, обливаясь мочой от ужаса. Потеряв всякое достоинство. Становилось жаль этих несчастных.
— Вы поклоняетесь богине? — спросила я.
— В положенное время года, — ответил он, следя за мной.
— Ее присутствие ощущается по всей вашей тюрьме, — сказала я. — Вы ей не нравитесь. Возможно, в один прекрасный день она покинет свою нишу, разыщет вас, и вы узнаете, что у нее клыки пантеры.
— Угроза, — сказал он, — сверхъестественная кода. А колдуньи только проклинали меня.
— Проклятья принесли пышные плоды, — сказала я. — От них вы так раздулись.
Он мягко возразил:
— Нет, я просто люблю сладкое. И балую себя. Других грехов за мной не водится. Спиртное на меня не действует. Ни женщины, ни мальчики меня не интересуют. Мои развлечения не заслуживают ни малейшего упрека.
— Ваша алчность.
— Видите, как получается, — сказал он, — вы держитесь крайне властно, совсем как старая ведьма. Кстати, у меня имеются свежие новости. Ретку должны обезглавить в Кисаре. Топор — традиционное для Китэ орудие. Возможно, это уже произошло. К сожалению, у меня нет известий насчет вашего приятеля. Вероятно, погиб в боях. Не такая уж важная персона этот Завион в конечном-то счете.
Я сказала:
— Идите, сэр, жуйте свои конфетки. Встретимся завтра, на крыше.
Он прикрыл глаза:
— Отлично. — Но прежде чем меня оставить, он еще пару раз прошелся по комнате.
Когда дверь закрылась, меня охватили мучения, куда более страшные, чем всякая рвота. Вскоре, прильнув к прутьям оконной решетки, я разразилась криком, глядя на океан, который стоит у меня перед глазами до сих пор: он похож на опал, полосы тени скользят по нему, то приближаясь, то отдаляясь. Мои вопли походили на крики чаек. Все предопределено.
Я не должна этого делать. В отличие от повешенных колдуний шепот с воплями для меня непозволительны. Я разжала отчаянно вцепившиеся в решетку руки, легла на койку, опустила руки на живот.
Какой он большой и твердый. Кажется, не он существует при мне, а я при нем.
Меня ждет спасение. Ее и меня. Мы выйдем на свободу.
Как?
Нет никакой возможности.
Губительный голос рассудка принялся мягко увещевать меня. Этот попечитель всегда сопутствовал мне. Он предрекал мне в удел полное одиночество, и все меня бросили. Он уверял, что случившееся непоправимо и прибежища мне нет. Он всякий раз оказывался прав. Я велела ему замолчать, отринув его от себя как искусителя из притчи.
Я выйду на свободу. Я не умру…
Умереть легко. Жить куда трудней. Я буду жить.
3Принесли медную ванну, в нее постелили льняную простыню, затем налили кипятку и добавили несколько ковшей холодной воды. Худенькой женщине помогала девушка, которая раньше выносила помои. Теперь она занервничала. Ей не нравилось прислуживать трупу. Худенькая женщина рассыпала по поверхности воды какие-то душистые травы. Она проделала это, будто бы не отдавая себе отчета в собственных поступках. А потом отошла от ванны и сказала:
— Выкупайтесь.
— Побудьте за дверью, — попросила я, — пока я принимаю ванну.
Они оставили меня без малейших возражений. И тогда я стала купаться и мыть волосы. Мне дали мыло из тех, что делают в деревне, без аромата, рассыпающееся на крошки, но я справилась. Я мылась не затем, чтобы исполнить пожелания толстяка; отказаться — все равно что заявить: какая разница, чистой я умру или грязной? Я принимала ванну перед свиданием с жизнью.
На стуле лежало муслиновое платье. Тоненькая синяя ткань, высокая талия — старомодное платье для беременных. Неуместный наряд для женщины, у которой произошел выкидыш, которую по праву можно повесить. Платье предвещало удачу.
