Жан-Луи Фетжен - Эльфийские хроники
Дождь стих лишь утром следующего дня. Гаэлю пришлось вытерпеть целый день и бесконечно долгую ночь, в течение которой он спал лишь урывками — тогда, когда усталость пересиливала в нем ощущение дискомфорта. Наутро дождь сменился густым туманом. Над спящими водами воцарилась абсолютная тишина: не было слышно ни пения птиц, ни шелеста растительности. Даже на Гврагедд-Аннхве в туманный день такая тишина была чем-то ненормальным. Гаэль обратил на это внимание только после того, как вылез из своего убежища и, потягиваясь, шумно зевнул. На втором зевке он вдруг затаил дыхание и, замерев, напряг все органы чувств: ему показалось, что к нему кто-то приближается. За годы, проведенные им в подземном городе, он ничуть не утратил способности чувствовать надвигающуюся опасность. Наоборот, его чутье только обострилось и защищало получше любых доспехов. Гаэль привык полагаться на свою интуицию даже тогда, когда он еще ничего не видел и не слышал — как, например, сейчас. Иногда в жизни случается так, что глаза начинают что-то видеть уж слишком поздно, а уши начинают что-то слышать лишь в самый последний момент. Поэтому только глупцы и безумцы могут с пренебрежением относиться к своим инстинктам…
Гаэль, соблюдая множество предосторожностей, вернулся в свое убежище, снял с ветвей плащ и надел его, поднял с земли лук, стрелы и меч и затем нырнул под ветви низкорослой ивы, спускающиеся аж до земли. В муаровом плаще он становился абсолютно невидимым среди многочисленных веток ивы, запах листьев которой, похожий на запах меда, забивал его собственный запах.
Вскоре он их увидел. Орки. Четверо. А может, и больше. Они шли с оружием в руках, но без щитов и кольчуг. Их одежда представляла собой лишь какие-то бесформенные лохмотья. Двое из них шли босиком. Ни у одного из них, похоже, не было лука. Они походили на шайку оборванцев — тех грязных бродяг, которые, едва не умирая от голода, шастают возле городов в надежде ограбить какого-нибудь путешественника, который отважился отправиться в путь без охраны. Они, по всей видимости, происходили из какого-то малоизвестного племени, живущего на границе Черных Земель… Конечно, многое могло измениться с той поры, когда он покинул болота, но вообще-то Гаэль никогда не слышал о том, чтобы оркам удавалось беспрепятственно добраться аж до Гврагедд-Аннхва…
Пока Гаэль разглядывал чужаков, появился еще один — пятый. Он тащил за собой ветвь земляничного дерева, с которой срывал одну за другой бледно-желтые ягоды. Внезапно услышав крики остальных орков, он бросил эту ветвь и поспешно нагнал своих товарищей. А кричать орки начали потому, что натолкнулись на лежащие на земле сумки Гаэля. Эльф больше не стал медлить: молниеносным движением натянул тетиву и выпустил стрелу в орка, идущего последним. Тот беззвучно рухнул на землю, и остальные орки этого не заметили. Они подошли к мешкам и стали вытаскивать из них содержимое и с радостными криками бросать его на влажную землю. Вторая стрела, выпущенная Гаэлем с расстояния менее чем в пять туаз, пронзила одного из орков насквозь и вонзилась в ствол ивы. На этот раз остальные орки синхронно — как по команде — повернулись в сторону эльфа, все еще держа в руках ценности, которые они собирались присвоить. В следующий миг они увидели, как из-за ветвей ивы выскакивает «серый эльф» с перекошенным от ярости лицом и орущий так, как будто он был демоном, появившимся из недр земли. Один из орков метнул в него свой короткий меч, но Гаэль без труда уклонился, и орк тут же получил удар ногой в грудь, от которого он шлепнулся наземь возле опустошенных мешков. Второй орк успел бросить на землю трофеи и приготовиться к схватке, но он был очень маленьким, с короткими руками и ногами, из оружия у него была одна дубина, которой он стал без толку размахивать перед эльфом, пока тот, изловчившись, не нанес ему колющий удар в бок. Орк, пронзительно вскрикнув, упал на землю. Третий орк застыл, как вкопанный, с ужасом прижимая к себе мешок Гаэля, в котором лежали съестные припасы. Гаэль бросил на него презрительный взгляд, а затем медленно поднял свой меч, испачканный черной кровью, и молниеносным движением перерезал ему горло. В живых оставался один орк — тот, что метнул в эльфа свой меч и затем был повален наземь ударом ноги. Он все никак не мог подняться и даже не заметил подскочившего к нему Гаэля, который колющим ударом меча пригвоздил его к земле.
Затем эльф опустился на корточки возле трупов и долго прислушивался, оглядываясь по сторонам. Когда он убедился, что к оркам не идет подмога, он поднялся, взял с земли свой лук и свои стрелы, аккуратно вытер меч об одежду одного из убитых им орков и стал складывать обратно в мешки вытащенные из них орками ценности.
Когда Гаэль уже завязывал свои мешки, у него вдруг опять появилось чувство, что по направлению к нему кто-то идет. На этот раз он успел лишь подняться на ноги и повернуться лицом к тем, кто к нему приближался. Он увидел, что по той же тропе, по которой сюда пришли орки, к нему шла группа «серых эльфов». Они при этом производили не больше шума, чем дующий над равниной ветер, и были почти незаметными в тумане.
— Н’йех тале ха дан колотьяло!
Тот, кто произнес эти слова (произнес их тихим и хрипловатым голосом), продолжал идти вперед, а его спутники остановились поодаль.
— Хе эласса Гаэль! — громко сказал Гаэль.
— Я знаю, кто ты такой, — ответил ему приближающийся «серый эльф».
Он подошел вплотную к Гаэлю, слегка коснулся ладонью его плеча, а затем показал взглядом на трупы орков.
— Мы шли по их следам еще со вчерашнего дня, — сказал он, пристально глядя на Гаэля. — Ты, похоже, сделал за нас нашу работу… Мы теперь — твои должники.
— Ничего особенного я не сделал…
— Ты знаешь наши законы, Гаэль. Мы — твои должники. Пока мы не рассчитаемся с тобой за этот свой долг, мы будем у тебя в подчинении.
Вот таким вот образом Гаэль начал собирать свое собственное войско.
4
В тюрьме Ха-Бага
Укрепленный дом, в котором располагался господин Беро, шериф Ха-Бага, соответствовал по своим размерам и конструкции всему тому, что гномы построили в своем городе. Это было деревянное здание, похожее на большую бородавку и сооруженное вокруг широкой и очень глубокой ямы, выдолбленной в каменистой породе. К этому зданию предшественники нынешнего шерифа добавляли постройки в соответствии со своими вкусами и запросами, в результате чего оно превратилось в нелепое и шаткое нагромождение строений. Только лишь в помещениях, выдолбленных в скале, можно было находиться, не опасаясь при этом, что их стена и потолок вот-вот обвалятся. Именно там и располагался Беро и именно там — в комнатах, которые были выдолблены глубже других — находились тюремные камеры. Они были рассчитаны на гномов и имели такие маленькие размеры, что в них Этайна не могла ни встать в полный рост, ни лечь. С того момента, как она сюда угодила, прошли лишь одни сутки — день и ночь, — но она уже потеряла счет времени в этом зловонном подземелье, стены которого были покрыты зеленоватой плесенью и в котором не было видно ни зги. Откуда-то издалека до Этайны доносился приглушенный шум города, однако она не замечала поблизости каких-либо признаков жизни — ни других узников, ни стражников. Она тщательно ощупала каждую пядь решетки из толстых железных прутьев, являющейся дверью ее тюремной камеры, а также замок, на который была заперта эта дверь, но не нашла ни в чем ни малейшего изъяна. Еду не приносили, питье тоже — если не считать воду, сочившуюся из стен. О ней, казалось, все забыли…