Ирина Сыромятникова - Житие мое
Заночевать пришлось в поле (какой баран здесь ездил, кто мне скажет?), практически на голой земле (запасливый Соркар прихватил с собой в дорогу два одеяла и бутерброды). Спорить было не о чем, сражаться - не с кем. Я лежал и смотрел на звездное небо, а в голове воспоминания Мессины Фаулер (по странному стечению обстоятельств покойница оказалась специалистом по какой-то там безопасности) мешались с рассказами Чарака. Картина мира, бывшая у меня с ранних лет простой и понятной, дрожала и расплывалась, выходя за пределы уютных личных интересов. Я больше не был уверен, что смогу прожить жизнь, не вникая в частности - маги живут слишком долго.
Ничего, сейчас вот тут по-быстрому разгребем, а потом дома все разъясним подробно!
Утром было холодно и совершенно нечего жрать.
- Может, вернемся к дороге? - осторожно предложил Соркар.
Я покачал головой. Мне хотелось быть где угодно, только не здесь. Если я сейчас поверну, то к исполнению задуманного дела не вернусь уже никогда. Черная натура, Шорох ее забери!
- Вон там вроде холм, деревья - заберемся и осмотримся.
Холм в арангенском понимании поднимался над равниной метров на двадцать, на его плоской вершине топорщились какие-то развалины и группа больших, не раз битых молниями дубов. Я взобрался на дерево, выглядящее самым крепким. Зелень во все стороны (меня уже начинало от нее тошнить). К югу, почти у самого горизонта (километров пятнадцать) какие-то черные штришки и дымки, возможно, город. К западу - тоже дымок, гораздо ближе и цветной.
- Отставить панику! Пути на пару часов, а там спросим, куда дальше.
Мы вернулись к пробитой грузовиками колее, оставив странный желтый дым позади. Мне было неспокойно. Вообще-то, что-то подобное бывает, когда над пентаграммами жгут цветные свечи, но мчаться к месту ритуала, на котором, возможно, из сарая изгоняют морлу, совершенно не хотелось. Я и так буду выглядеть странно, зачем усугублять ситуацию? Сейчас приедем, найдем какого ни на есть начальника и "пост сдал - пост принял". Я не говорил? Черные ленивы и склонны до последнего закрывать глаза на проблему.
Минут через пять Соркар принялся шипеть мне в ухо и щипаться. Меня и так из седла выкидывает, а тут еще он! Пришлось останавливаться с четким намерением дать ему в рожу. Мой беспокойный седок соскочил с мотоцикла первый и отчаянно замахал рукой:
- Там, там!!!
Я поглядел туда, куда указывал "чистильщик" и понял, что в этот раз сглупил - высоко над равниной завис кольцевой сполох золотисто-белого цвета. Значит, все-таки стационарная пентаграмма и никаких морл.
Домчаться до города по такой дороге мы не успевали, оповестить об опасности всех, кто там находится - тем более. Можно было склеить ласты и погрузиться в медитацию, но это противоречило бы всем моим представлениям о себе.
Черный маг не может расплести белое заклинание, как рыба не может обрести голос, а деревенский дурачок - стать королем (то есть, без вмешательства каких-то экстремальных обстоятельств). С другой стороны, белые маги не зря падают в обморок при виде некромантов: их Источник позволяет им прийти к соглашению с миром, убедить воду, воздух, землю и огонь помочь, а черный - привести в мир нечто, ни одной из природных стихий не являющееся. Но достаточно ли этого, чтобы помешать?
Сейчас узнаем.
Я призвал Источник, окружая вытягивающийся в овал сполох туго закрученной сетью из зеленых нитей цвета некромантии. Не похоже, чтобы кто-то там падал в обморок. Возможно, пентаграмма защищает их от непосредственного воздействия магии так же, как защищала бы меня (сделать зарубку на память). Ладно, будем надеяться, что хотя бы моя Сила невидима для Искусников, раз уж я не вижу ихнюю. Если искажения не перейдут в видимый диапазон, они еще долго не поймут, что им противостоит разумное существо.
Это напоминало то, как герои дерутся с врагом, глядя при этом в мутное зеркало. В смысле, дико неудобно и постоянно приходится делать поправку на искажения. Я сознавал, что передо мной находится что-то большое и сложное, но даже приблизительно не представлял, куда там надо тыкать. Знание теории не помогало - способ наблюдения был слишком груб. Успеха можно добиться только в одном случае - если я буду заранее, совершенно точно знать, где именно находится слабое место заклинания. И вот тут-то теория могла мне помочь.
Некоторое время я формировал мягкие, ритмичные искажения, заставляющие магов перераспределить энергию и самим создать требуемую мне слабость (сполох тем временем упорно приобретал форму копья, чем нервировал меня безумно). В заклятье появился ритм - первый признак управляемости - и странные уплотнения, наверное, обозначавшие присутствие чародеев. Затем я взвинтил Источник до предела и послал вперед резкий, острый импульс, предельно отличающийся от того, что делал перед этим.
Получилось?
Нет, заклятье не распалось, но его структура разом усложнилась на порядок, расслоилась, породила узоры третьего и четвертого уровня, видимые даже мне. Мог ли заклинающий теперь удержать свое творение? Вряд ли оно было намного причудливей, чем пойманный некромантом человеческий разум.
Без ложной скромности скажу - я бы удержал, но тут сказалась разница в опыте участвующих в деле волшебников: в структуре на секунду обозначились пять малоподвижных, диссонирующих с общими ритмами центров, они начали тормозить потоки, разрывать их о себя. Только кто-то один там понимал, что именно делает, пользуясь мощью чужих Источников, но он сейчас был занят спасением собственной души - магия вышла у него из-под контроля.
Небо взбесилось, в вышине мгновенно вспухли плотные черные тучи, что было для них материалом - влага или кислота - оставалось только гадать. Рядом повисли сотни радуг, в землю ударили ветвистые оранжевые молнии. И все - в абсолютной тишине.
Великолепно! Замечательно!
И тут я понял, что рассеять накопленную моим собственным плетением энергию до конца у меня не получается. Что означало: сейчас меня шарахнет "откат", вопрос только, насколько сильный. В голове стремительно пролетела вся жизнь и особенно - то, что я знал о подобных ситуациях. Меня ожидала масса замечательных вещей, от удовольствия изжариться заживо до перспективы стать полным идиотом, причем, возможность остаться в живых без помощи хорошего целителя стремилась к нулю. Но, задерживая момент отсылки Источника, я лишь способствовал накопления остаточного потенциала.
Что же делать? Глупый вопрос. Вздрогнули!
К оранжевым молниям добавился фиолетовый ореол.
Сказать, что это было плохо, значит - ничего не сказать. Это было настолько плохо, что я немедленно забыл все происшедшее. То есть, умом знал, что послал Соркара куда-то на мотоцикле (то ли - за помощью, то ли - нафиг), что прокусил губы в двух местах и исцарапал в кровь лицо и плечи, но никаких образов на этот счет в памяти не возникало. Следующим воспоминанием было то, как я лежу, голый, продрогший, завернутый в какую-то мокрую простыню, рядом со мной стоит капитан Ридзер, улыбается и спрашивает:
