Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти
— Он пишет о войне в Гаунау и о Бергмарк, — ушла в полуправду Арлетта. — Там для нас все складывается благополучно...
— Сударыня! — Жильбер прыгал через две ступеньки и улыбался во весь рот. Милый мальчик... Хоть и сжег Сэ, так ведь не со зла же. Арно, дай ему волю, подпалил бы Сабве и не чихнул... — Сударыня, курьер от Кольца... Вам письмо!.. От графа Лэкдеми.
2
— У нас сорок тысяч человек, семь десятков пушек и хорошая позиция для обороны, — сухо начал фок Варзов. — Подойдет к утру Гаузнер — отлично. Нет — придется сражаться без него. Если Бруно привел сюда всех, против нас семьдесят тысяч. Перевес большой, но драться можно. И нужно, ибо уйти без боя никак не получится. Ариго, что наши «гуси»?
— Выслали дозоры. Следят, не пойдем ли мы к переправе. Мысль о ночной атаке можно сразу же отмести по той же причине. Бруно не желает никаких сюрпризов, и его кавалерия постоянно в поле...
— Слышите? — перебил маршал. Вспыхнувшую как по заказу стрельбу не расслышал бы разве что глухой. — Так что никаких сюрпризов не будет. Ни им от нас, ни, очень надеюсь, нам от них. Вот так, господа. Теперь я готов выслушать предложения. Не скрою, свое мнение я уже составил, но хотелось бы сопоставить его с вашим. Генерал Давенпорт?
Энтони, собираясь с мыслями, нахмурился, и Жермон вдруг вспомнил, что генерал так и не видел сына, только спросил при встрече, как тот показался новому начальству. Жермон, не кривя душой, сказал, что хорошо показался. Энтони поблагодарил, и они заговорили о Рейфере.
— Местность и наше расположение на ней предполагают удар по правому крылу, в лоб и в обход. — Давенпорт предпочел начать с главной угрозы и правильно сделал. — Придорожный курган то ли наполовину срыт, то ли его когда-то размыло. Пологий северный склон облегчает атаку, а между ним и лесом достаточно пространства для охватывающих действий кавалерии.
— Да, — согласился Ойген, — это выглядит разумно.
— Пользуясь численным превосходством, сковать обороняющихся с фронта и, пройдя вдоль опушки, ударить в обход, — развил мысль Маллэ. — Я на месте Бруно так бы и поступил.
— К сожалению, если вытянуть нашу боевую линию до самого леса, получится слишком тонко, — словно бы извинился Энтони. — Едва Бруно поймет, что к чему, он бросит туда побольше сил и прорвется. Построить полевые укрепления...
— Не успеть. — Вейзель сказал как отрезал.
— Что ж, — подвел первый итог Вольфганг, — придется закрывать дыру артиллеристам и кавалерии. Господин Вейзель?
— Я успеваю установить батареи на всех курганах, только начинать нужно прямо сейчас
— Идите. — Маршал поднялся и, опершись руками о походный стол, уставился в карту. От отсутствия на ней яблок и раскатившихся грифелей стало вовсе муторно. Наверное, это было предельной глупостью, но ничем не заваленный лист заставил — нет, не понять, Жермон все понял еще засветло, — почувствовать: вот она, генеральная баталия, и шансов ее выиграть, мягко говоря, немного.
Фок Варзов кончил буравить взглядом нарисованный луг и оглядел своих генералов. Он был совершенно спокоен.
— Наиболее важные и уязвимые места — правый фланг и центр. Генерал Ариго принимает командование над правым флангом, генерал Давенпорт и я будем в центре. Маллэ, вам, как самому потрепанному, — левый фланг. Он упирается в приречные низины, так что возможность обхода невелика. Кавалерии места, кроме как справа, очень мало, соответственно, справа ей и быть. В резерве, с подчинением генералу Ариго. Генерал Райнштайнер, ваш корпус будет в моем личном резерве. Можете сообщить своим людям, что при имеющемся соотношении сил я не смогу не ввести резервы в бой.
3
— Ваше высокопреосвященство, мне нужен ваш совет.
— Только совет или можно еще и шадди?
— Еще и... — рассмеялась графиня Савиньяк, — но тех, кто способен сварить приличный шадди, в Олларии все же больше, чем кардиналов.
— Вы меня интригуете. — Левий ловко разжег под своей жаровней огонек, приятно запахло чем-то смолистым. — Убийца посла готов излить свою душу лишь Создателю?
— Увы, не готов. Зато я, ваше высокопреосвященство, готовлюсь стать свекровью. Мой старший младший сын женится на даме, напомнившей ему меня. Само собой, я растрогана и ничего не имею против, но невеста — эсператистка и намерена остаться таковой. Против этого я тоже ничего не имею, только Савиньяку, любому, переходить в эсператизм не следует, и Эмиль это понимает. Что делать?
Его высокопреосвященство изящно помешал греющийся песок и погладил привлеченную теплом кошку.
— Мне встречалась только одна девица, — промурлыкал он, — со временем обещавшая стать похожей на вас. Франческа Гампана...
Ничего себе сходство... Или хитрец как-то наловчился получать письма из-за Кольца? «Голубки», они такие...
— Что ж, — весело сказала будущая свекровь, — значит, в сходстве я могу не сомневаться.
— Спустя некоторое количество лет Франческа, вполне вероятно, достигнет вашего совершенства, — развил свою лесть Левий. — Отличный выбор... Я с радостью соединю такую пару, когда истечет срок траура по адмиралу Скварца.
— Разве подобные браки не под запретом?
— Святой Адриан неоднократно соединял узами брака эсператистов с абвениатами и язычниками. Сохранилось его напутствие молодому Левкру, взявшему в жены сеймурскую деву. «Любовь угодна Создателю, но готовность мужчины и женщины не только срывать плоды, но и возделывать сад, угодна Ему семикратно». Вот так-то, сударыня, и ни слова о том, что мужчина и женщина должны возносить одинаковые молитвы! Чистоту и простоту надо брать у первых, а не у последних. У выкопавших колодец, а не у торгующих водой... из грязного ведра. Церковь, к несчастью своему, совершила немало противного Создателю прежде, чем Его терпение истощилось. Нам предстоит долгое возвращение к истокам...
— Значит, — уклонилась от очередного разговора об очищении, возрождении и участии в оном кардинала Арлетта, — брак моего сына в глазах эсператиста, вернее, эсператистки будет законным?
— Умной и любящей — несомненно, а Франческа Гампана умна и способна любить. Не удивляйтесь, я встречал ее в Агарисе. Гампана приехали, на первый взгляд радея о спасении душ, но у главы дома имелись и другие чаяния. Пока он... м-м-м... уповал, я показывал благочестивому семейству Святой град. Больше мне не удастся показать его никому. Я безумно сожалею об одиннадцати храмах и Юнниевой галерее... Когда люди поймут, что Создателю угодны те, у которых хватает ума не рушить, а достраивать?
— Так говорил святой Адриан?
— Не думаю, ведь при нем ничего особо не рушили. Я развеял ваши сомнения?
