kissherdraco - Жажда/water (СИ)
— Ты идиот, Драко, — сказала она. А потом произошло кое-что удивительное — она засмеялась. Смеялась над ним, запрокинув голову. И никогда она не была столь красивой.
Драко тоже улыбнулся. Он тоже — да ну на хер — улыбнулся. Невероятная степень идиотизма, учитывая ситуацию.
— А смеешься ты потому что…?
— Ты идиот.
— Класс.
— Что есть, то есть.
— Ну, тогда ладно.
— И… боже… я не знаю, — продолжала она. — Чёрт. А что еще остается? Я так устала. Мои эмоции уже на таком пределе, что я не могу адекватно реагировать.
— Ясно…
— И еще этот вопрос. Глупый, идиотский вопрос, — Гермиона мотнула головой, ее смех стал стихать. — Ненавижу ли я тебя? — закатила глаза. — На самом деле, больше всего я сожалею о том, что делала.
Драко уставился на неё. Она просто пожала плечами. И лицо ее вдруг сменило серьезное выражение.
— Так значит… — прошептал он.
Её лицо резко стало серьёзным.
— … что означает?
— Ты жестоко избил моего лучшего друга до бессознательного состояния.
Драко стиснул зубы. Обожаю. Обожаю, когда ты называешь его так.
— Но… — она перевела дыхание. — Ты сделал это потому, что думал… ты думал, что он навредил мне.
Драко почувствовал острый, резкий и такой несвоевременный укол вины в районе живота.
Он кивнул.
— Хотя… — продолжила Гермиона, немного удивив его. — Ты знал.
— О чём?
— Ты ведь знал, что это не он. Ты ведь заметил, что его нос не был разбит, что на нём были очки…
— Гермиона, на тот момент я не обратил на это никакого внимания. Я клянусь, что не знал. Я был слишком…
— Хорошо, — кивнула она все еще с серьёзным выражением лица. — Я верю тебе.
— Веришь?
— Да.
— То есть ты понимаешь?
Она резко вскинула голову: — Нет, Драко, — резко сказала она сердитым голосом, еще более взволнованным, чем прежде. — И никогда не спрашивай об этом. Никогда не проси меня понять… простить того, что ты сделал с Гарри. Я не прощу тебе этого, Драко. Я не могу.
Почему. Почему, твою мать, нет.
— Он поступил бы также со мной, Гермиона, если бы ситуация повернулась бы в обратном ключе. Ты ведь знаешь это. Даже его хреновые геройские замашки не сыграли бы роли.
— Но дело не в этом. Все дела как раз не в этом, — она вздохнула. — Я не ненавижу тебя. Я даже не знаю, как тебя можно ненавидеть. Теперь. У меня так много мыслей, так много чувств к тебе, что я теперь ничего и не знаю. Никаких идей. И это совершенно искренне — ни малейшего понятия. И это… ужасно. Я даже не могу больше смотреть Гарри в глаза из-за всего этого.
— Ты не должна ненавидеть меня, только потому, что он ненавидит.
— Конечно. Но ты ведь даже не сожалеешь.
Сердце Драко подпрыгнуло: — Что?
— Ты даже не сожалеешь о случившемся. Так? Не сожалеешь, что совершил ошибку.
Он даже не знал, что на это можно ответить.
— Вот почему я сожалею, что не ненавижу тебя. Не могу ненавидеть человека, который жестоко избил Гарри и даже не испытывает и капли сожаления.
— Ты даже не пытаешься понять…
— И, чёрт побери, не собираюсь, Малфой. Это отвратительно.
— Тогда вперёд, можешь ненавидеть меня за это. Чего ж ты теряешься? — рассердился Драко.
— Понятия не имею.
— Ну неужели это так сложно. Просто забудь о моём существовании, Грейнждер. Ну не будем мы больше соседями, так что хер с этим.
— О, вот только не надо, Драко.
— Почему же?
— Ради бога…
— Что, неужели так сложно?
— Я не знаю!
— Знаешь. Конечно, знаешь. Просто спроси себя.
— Если ты так этого хочешь, я думаю, смогу что-нибудь придумать, — выдохнула она сквозь стиснутые зубы.
— А я сказал, что хочу?
— Тогда какой в этом смысл?
Я не знаю, что ты ко мне чувствуешь. И мне нужно знать. Сейчас. Мне нужно знать стоит ли оно того. Сколько мне еще придётся бороться.
Ты любишь меня?
Драко дёрнулся, закидывая эти мысли с языка обратно в глотку и сглатывая их.
Он боролся сам с собой, в попытке не вернуться к себе прежнему. Пытаясь не потерять себя в этой суматохе чувств. Не ждать того, что он будет бесцельно ходить из класса в класс, дожидаясь окончания очередного дня и затем снова замыкаться в себе, надеясь, молясь, что вскоре случится что-то и положит этому конец.
Ведь что ему ещё остаётся? Ломать голову над тем, нужен ли он ей еще? А нужен ли был вообще?
Привет, меня зовут Драко Малфой.
Как?
Малфой.
Это имя… Где-то я его уже слышал.
Да. Наверное, потому, что раньше оно что-то значило.
Её голос врезался в ход его мыслей
— Драко?
— Что?
— Я иду к Дамблдору.
* * *Догнать ее оказалось куда сложнее, чем он мог себе это представить. Может потому, что он устал, выдохся, всегда поражаясь тому, как он в легкую забывает о боли и травмах в попытке сопротивляться, противостоять этому, бороться против того, чтобы бежать за девчонкой, которая собирается совершить ужасную ошибку.
— Я не понимаю, Драко, — раздражённо сказала она, быстро двигаясь в сторону дверей замка. — Не понимаю, почему я не сделала этого раньше.
— Ты была напугана, — он тяжёло дышал, отставая от нее на несколько шагов. — Боялась, что всё выплывет наружу. Вся правда. Мы. Поттер и Уизли. И больше не за чем будет спрятаться.
— Может быть.
— Ничего из этого не изменилось, Гермиона, — из-за пронизывающего холода он напряг связки. — И даже если ты пойдешь к Дамблдору, я все равно лишусь этого. Я все равно потеряю должность Старосты.
Гермиона так неожиданно затормозила и развернулась, что Драко налетел на нее. Она удержала его за плечи и со всей силы оттолкнула от себя.
— И ты думаешь, Малфой, что это и есть истинная причина, почему я это делаю? — нахмурилась она. — Чтобы вернуть тебе должность Старосты?
— Нет… скорее всего, нет. Но…
— Но тут ты прав, это ничего не вернет. Ни то, что ты потерял, ни то, чего лишилась я. Слишком поздно, чтобы пытаться вернуть то, что мы упустили, и, возможно, это вполне заслуженно. Ты столько всего ужасного натворил в этой школе, чтобы с самого начала получить эту должность. Я никогда не пойму, чем только Дамблдор руководствовался. Но полагаю, сейчас он прекрасно осознал свои ошибки и…
— Что? — зарычал Драко. — То есть, по-твоему, я этого не заслуживал? — он понимал ход её мыслей: естественно она подумала именно об этом, порой он и сам так думал — но чтобы кто-то заявлял это в открытую — никогда! Это словно тебе разрезают грудь ради единственного человека, о котором ты заботишься, в попытке отобрать то, что придавало твоей жизни хоть какой-то смысл.
