Наталья Игнатова - Ничего неизменного
— Его нельзя трогать, — сказал он. — Мне кажется, нельзя.
Ему казалось, что рядом с Занозой даже дышать опасно. От превращения в пепел и пыль его упыря сохранило только чудо, и на сколько хватит чуда — неизвестно. Мелькнула и тут же исчезла мысль позвонить Хасану. Нет. Достаточно того, что Мартин видит Занозу таким. Его вина, его недосмотр. Турок этого зрелища не заслужил.
И чем он поможет? Кто тут, вообще, может помочь? Демоны во всем сильнее вампиров, значит, спасать Занозу должен Мартин.
— О вампирах все знают только вампиры.
А это Калимма. Она все-таки подошла. Просто медленно. Крепко держась за предплечье капитана Гарфильда. Самостоятельно она до стены не добралась бы. На таких-то каблуках да по такому стеклу.
— У нас есть вампир, — она отпустила руку капитана и выпрямилась с подобающим княгине достоинством, — госпожа дю Порслейн. Она еще спит, но солнце вот-вот сядет, и тогда ее можно будет спросить, как исцелить Занозу.
— Сейчас, — у Мартина голос скрипнул, как будто горло снова становилось звериным, — надо сейчас. Я не знаю, сколько у нас времени. Им, пусть солнце сядет немедленно!
— Мартин, не сходи с ума, — в голосе Лэа появились знакомые, родные, нотки, и до чего приятно оказалось их услышать, — осталось минут двадцать. Им и так выложилась. На этот дождь, на тучи, на всё. Она тебе что, железная? Заноза — мертвый, ему хуже точно не станет.
— Но у него есть паспорт, — Калимма вздохнула и огляделась. Мартин тоже обернулся. Увидел спешащих к ним магов и солдат, и до глубины души прочувствовал снедающую княгиню тоску. А ведь даже близко не был эмпатом. — Мой долг защищать всех моих подданных, — произнесла Калимма без тени пафоса. — Капитан, я сейчас упаду в обморок, пожалуйста, унесите меня в замок и никого не подпускайте, кроме дворецкого.
Солнце свалилось за горизонт, как будто его дернули за веревку. Калимма — куда более плавно, но без тени притворства, упала на руки изумленному Гарфильду.
Что ж. Отличный способ сплавить все проблемы на верного Гевальда.
— Тарвуд… интересное место, — с поразительным тактом заметил капитан, перехватив княгиню поудобнее.
Мартин не нашелся, что ему ответить. Ничего на ум не шло, кроме ругательств. И еще смех душил почему-то.
Он не мог оставить Занозу здесь без присмотра. Не рискнул бы открыть под ним портал, чтобы забрать в таверну. Оставалось отправить Лэа за Виолет. С телефоном. Потому что добровольно вампирша с Лэа никуда не пойдет — и никто на Тарвуде в своем уме не пойдет — а если Лэа притащит ее силой, разговора может и не получиться. При полном отсутствии чувства собственного достоинства, Виолет умудрялась ни в грош не ставить женщин. Любых. Кроме, может, княгини. И разозлившись на Лэа, запросто могла отказаться помочь Занозе.
— Нам надо поговорить, — сказала Лэа. — Это важно.
— Потом, ок? Иди в таверну и дай Виолет свой телефон. Не разговаривай с ней, просто скажи, что это я звоню. И сразу веди сюда. Сразу.
— Она пойдет?
— Побежит!
Взгляд Лэа стал пристальным и холодным, и Мартин выдохнул, заставляя себя успокоиться.
— Она все сделает, что я скажу. А потом мы поговорим. Обещаю. Мне много чего нужно тебе сказать. Например, спасибо за то, что… за многое сегодня.
— Все-все, — Лэа подняла руки и ее окутало белое сияние портала, — ненавижу о серьезном на бегу…
И исчезла.
Мартин вытащил из кармана собственный телефон и набрал номер Лэа. В первый раз за восемнадцать дней.
Для того, чтобы позвонить другой женщине.
Жизнь — очень странная штука. Или это Тарвуд — интересное место?
Но зачем ему звонить Лэа теперь, когда она здесь? Когда с ней можно просто поговорить. Обо всем. Все объяснить. И выслушать все объяснения. И никогда ее больше не отпускать.
* * *
В чем Виолет нельзя было отказать, так это в готовности выполнять поручения. Она даже не переоделась, появилась из портала, в чем спала. По крайней мере, Мартин предположил, что эти шелковые псевдокитайские штанишки и курточка — ее спальная одежда, а не выходная. Да и когда бы она успела переодеться, если Лэа сразу сунула ей телефон, а значит одна рука у Виолет точно была занята, и времени прошло не больше трех минут. Из которых две с половиной потребовались, чтобы Мигель загрузил продуктовую корзину всеми бутылочками с кровью, сколько их нашлось в таверне.
Дождь тут же промочил шелк насквозь, рыжие кудри Виолет прилипли к бледной коже, на не накрашенных светлых ресницах повисли прозрачные капли, и если б не чересчур решительное выражение лица, она могла бы показаться хрупкой, беспомощной и даже красивой.
Решительность, правда, сменилась изумлением в тот же миг, как вампирша огляделась и поняла, где находится. Точнее, как раз, не поняла. Вряд ли она хоть когда-нибудь бывала в Блошином Тупике, но о том, что в городе нет и не было огромного стеклянного поля, она точно знала.
Не было. А теперь — есть.
— Что здесь произошло, Мартин? — спросила Виолет требовательно.
— Заноза Голема взорвал, — ответила вместо Мартина Лэа, — вас сюда за этим позвали, а не глупости спрашивать. Как его лечить?
«Курица и идиотка», — было написано у нее на лице.
В кои-то веки Мартин счел оценку верной. А ведь обычно мнение Лэа о женщинах казалось ему очень предвзятым.
— Его?.. А где… о, — Виолет, наконец, разглядела черную мумию на черном стекле. И выражение ее лица — страх и оторопь — очень Мартину не понравились. Но Лэа права, пока вампир не превратился в прах, он жив. А того, кто жив, можно спасти.
— Человеческая кровь тут не поможет, — Виолет поставила корзину с бутылочками себе под ноги, — даже если пить прямо из вен. Он останется таким. Не придет в себя, не исцелится. Нужна наша кровь, но не простая, — она поежилась и обхватила себя руками за локти, — вам, Мартин, нужен старый вампир.
— Старше, чем вы? — спросил Мартин прямо.
— Лучше бы, да. Но моя кровь тоже подойдет.
— Ну, так, давайте тогда, чего ждать-то? Я замерзла уже. — Лэа подпнула корзинку ногой, бутылки мелодично звякнули, — пейте отсюда, и поите Занозу. Даже не потеряете ничего.
— Мартин, он не должен меня «поцеловать», — Виолет перешагнула корзинку и подошла к Мартину почти вплотную. Заноза бы уже велел ей остановиться, напомнил бы о правиле держаться подальше, не смотреть в глаза, не прикасаться, — как только он сможет двигаться, вы должны будете остановить его и дальше поить уже человеческой кровью. Можно из бутылок. Если он успеет… — она переглотнула, как будто в горле пересохло, — успеет меня схватить, он меня убьет. Совсем. Как убил своего ратуна. Убьет мою душу, понимаете? Обещайте, что остановите его вовремя. Потому что иначе я кровь не дам. А силой вы ее не получите, она нематериальна, и просто разрезать вены будет недостаточно.
