Дэвид Эддингс - Сияющая цитадель
Даная вновь зевнула и свернулась калачиком в кресле.
— Где твоя кошка? — спросила у нее Элана.
— Где-то бродит, — сонно ответила Даная.
— Проверь мою постель, Миртаи, — распорядилась Элана. — Я не люблю посреди ночи обнаруживать под одеялом маленький меховой сюрприз.
Миртаи похлопала по королевскому ложу, осененному балдахином, потом опустилась на колени и принялась заглядывать под мебель.
— Ее нигде не видно, Элана, — сообщила она.
— Найди ее, Даная, — сказала королева.
— Но, мама, я хочу спать.
— Чем раньше ты отыщешь свою кошку, тем скорее уляжешься в постель. Найди ее, прежде чем она опять удерет из замка. Пойди с ней, Миртаи. Когда отыщете кошку, уложи Данаю в постель и поищи Стрейджена либо Кааладора. Один из них должен был сообщить мне, что сегодня вечером происходит в кинезганской посольстве, и я хотела бы услышать это до того, как отойду ко сну. Я вовсе не желаю, чтобы они стучались в мою дверь посреди ночи.
Миртаи кивнула.
— Пойдем, Даная, — сказала она.
Принцесса вздохнула, выбралась из кресла и, поцеловав мать, вслед за золотокожей великаншей вышла из комнаты.
Алиэн принялась расчесывать волосы королевы. Элана любила это занятие. Было в этом сонное, почти чувственное наслаждение, которое позволяло ей расслабиться. Она весьма тщеславно относилась к своим волосам — густым, тяжелым, ослепительно светлым. Их цвет ошеломлял черноволосых тамульцев, и Элана знала, что стоит ей войти в комнату — и все взгляды тотчас устремляются на нее.
Они вели неспешный разговор — обычный разговор женщин, готовящихся ко сну.
Затем в дверь вежливо постучали.
— О Господи, — сказала Элана. — Мелидира, взгляни, кто там.
— Слушаюсь, ваше величество, — баронесса поднялась и подошла к двери. Открыв ее, она обменялась несколькими словами с теми, кто стоял за дверью. — Там четверо пелоев, ваше величество, — сообщила она. — Говорят, что у них известия с севера.
— Впусти их. — Элана обернулась к двери.
Человек, вошедший в комнату, не слишком походил на пелоя. На нем была обычная для пелоев кожаная облегающая одежда, у пояса висела сабля, и голова у него была обрита на пелойский манер — но лицо у него было смуглым, а обритая макушка — бледной, как рыбье брюхо. Что-то здесь было не так.
Лицо вошедшего вторым украшала черная, тщательно подстриженная борода. Он был бледен и показался Элане странно знакомым.
Последние двое тоже были в пелойской одежде и с обритыми головами — но это уж точно были не пелой. Один из них был Элрон, астелиец-рифмоплет, а другой, с мешками под глазами, подвыпивший, — не кто иной, как Крегер.
— А, — сказал он слегка заплетающимся языком, — как приятно видеть вас снова, ваше величество.
— Как ты сюда попал, Крегер? — спросила она.
— Ничего проще, Элана, — ухмыльнулся он. — Тебе стоило бы оставить для охраны парочку Спархоковых рыцарей. Рыцари церкви куда наблюдательней, чем тамульские солдаты. Мы оделись пелоями, обрили головы, и никто на нас даже не глянул. Элрон, правда, прикрыл лицо плащом, когда твоя баронесса открыла нам дверь — просто предосторожности ради, — но на самом деле все прошло куда как гладко. Ты ведь знакома с Элроном, верно?
— Смутно припоминаю, а ты, Мелидира?
— Пожалуй да, ваше величество, — отозвалась золотоволосая девушка. — Это, случайно, не тот бездарный писака, с которым мы познакомились в Астеле? Тот, одержимый манией величия? Впрочем, я с большим трудом могла бы назвать поэзией те жестокости, которые он вытворяет с родным языком.
Лицо Элрона побелело от ярости.
— Я не знаток поэзии, дорогие дамы, — пожал плечами Крегер. — Элрон говорит, что он поэт, и я верю ему на слово. Могу я представить вам барона Парока? — Он указал на того, кто первым вошел в комнату.
Парок отвесил изысканный поклон. Лицо его покрывали красные паутинки лопнувших сосудов — признак неумеренного пьянства — глаза, под которыми набрякли мешки, выдавали склонность к распутству.
Элана не обратила на него никакого внимания.
— Ты не уйдешь отсюда живым, Крегер. Тебе это известно?
— Я всегда ухожу отовсюду живым, Элана, — ухмыльнулся он. — Я привык весьма тщательно готовиться к делу. А теперь познакомься с нашим предводителем. Это Скарпа, — он указал на чернобородого. — Уверен, что ты уже слышала о нем, а он так просто умирает от желания с тобой познакомиться.
— На мой взгляд, он мало похож на мертвеца — пока, — заметила. Элана. — Мелидира, почему бы тебе не кликнуть стражников, чтобы они исправили это упущение?
Скарпа преградил дорогу баронессе.
— Такая бравада совсем неуместна для женщины, — холодно сказал он Элане голосом, полным презрения. — Ты чересчур высокого о себе мнения. Все эти коленопреклонения и «ваши величества», похоже, совсем вскружили тебе голову, и ты забыла, что ты всего лишь женщина.
— Я не нуждаюсь в поучениях ублюдка арджунской шлюхи! — презрительно бросила она.
На лице Скарпы мелькнуло раздражение.
— Мы зря тратим время, — сказал он. Голос у него был низкий, богатый интонациями — голос лицедея, которому вполне соответствовали все его жесты и манера поведения. Он явно проводил много времени перед публикой. — Нам еще до рассвета нужно проехать много лиг.
— Я никуда не собираюсь ехать, — отрезала Элана.
— Ты поедешь, куда я скажу, — ответил Скарпа, — а по пути я научу тебя знать свое место.
— Чего вы хотите этим добиться? — спросила Мелидира.
— Империи и победы, — пожал плечами Скарпа. — Мы берем королеву Элении в заложницы. Ее муж настолько туп, что забыл, что в мире полным-полно женщин, и все они похожи друг на друга. Он так глупо привязан к ней, что отдаст все на свете, лишь бы получить ее назад.
— А ты настолько безмозглый идиот, что считаешь, будто мой муж отдаст за меня Беллиом? — презрительно осведомилась Элана. — Спархок — Анакха, дурень, и в его руке Беллиом. Это делает его разным богу. Он убил Азеша, он убьет Киргона и уж непременно убьет тебя. Молись, чтобы он проделал это быстро, Скарпа. В его власти растянуть твою смерть на миллионы лет, если он того пожелает.
— Я никогда не молюсь, женщина. Только слабаки полагаются на богов.
— Думаю, Элана, ты недооцениваешь, насколько сильно привязан к тебе Спархок, — заметил Крегер. — Он отдаст что угодно, лишь бы получить тебя назад живой и здоровой.
— Ему и не придется ничего отдавать, — отрезала Элана. — Я и сама управлюсь с вами. Неужели вы думаете, будто сумеете выбраться отсюда невредимыми, если по одному моему слову сюда сбежится половина гарнизона?
— Однако ты не произнесешь этого слова, — презрительно фыркнул Скарпа. — У тебя слишком много наглости, женщина. Думаю, тебе нужно объяснить, в каком положении ты оказалась. — Он повернулся и ткнул пальцем к баронессу Мелидиру. — Убей ее! — приказал он Элрону.
