Олег Бубела - Убийца
Обрадовавшись своим новым возможностям, я лег обратно и стал неторопливо прикидывать, что мне делать дальше. Вообще, было приятно осознавать, что никуда спешить не нужно, никаких тревог и волнений на горизонте не намечается, можно спокойно предаваться безделью. Полежав расслаблено несколько минут, я понял, что отправиться на поиски еды все же необходимо, да и узнать, что я пропустил после того, как рухнул замертво. Но сперва нужно пообщаться с моей помощницей, моей подругой, благодаря которой я смог снова почувствовать себя живым.
Мысленным усилием я вызвал то самое состояние границы между сном и явью и тут же увидел рядом темную фигуру. К сожалению, я снова не мог различить её лицо, но меня это уже не смущало.
— У тебя получилось! — воскликнула Темнота, обняв меня своими мягкими руками. — Ты смог сделать этот шаг!
— Какой шаг? — спросил я, улыбнувшись. — Я думал, что просто вернулся к жизни.
— Нет, Алекс, ты не просто вернулся. Ты перешагнул сразу несколько ступенек в своем развитии. Ты сделал то, что не удавалось еще ни одному моему избраннику — ты полностью слил воедино две составляющих своего тела!
— Это хорошо, или плохо? — поинтересовался я.
— Это просто замечательно! — ответила Темнота. — Признаюсь тебе, я не рассчитывала, что у тебя это получится. Слишком мало времени прошло, слишком ограниченный объем знаний ты успел собрать, слишком рискованно было проводить это изменения, перепрыгнув сразу через несколько необходимых этапов.
— А можно поподробнее? — попросил я. — Все равно спешить уже некуда, так что я хотел бы узнать немного больше. Что там за ступени, через которые я прыгал?
Не знаю, может это мой эксперимент так повлиял на Темноту, обеспечив ей хорошее настроение, но моя подруга рассказала мне очень интересные вещи. Оказывается то, что я проделал сейчас, является одной из ступеней овладения магией. К слову, достичь ее удалось только десятку архимагов Империи, так что я мог собой гордиться. Вот только существовала одна проблема, не так, чтобы большая, но заставившая меня задуматься. По словам Темноты, для того, чтобы достичь этого, мне нужно было постоянно заниматься магическими упражнениями, совершенствовать свои знания, представления об окружающем мире… короче, получить громадную базу теоретических и практических знаний. Только тогда я бы смог сперва научиться оперировать большим количеством силы, не получая при этом разрушения организма, затем постепенно превратить свою ауру в тот комок шевелящихся нитей, который был характерен аурам имперских магистров, затем изменить свое тело, превратив его в сосредоточие энергии, и только потом заняться слиянием. Я же лихо перепрыгнул все эти шаги и теперь Темнота сильно беспокоилась, как я буду с недостатком знаний и практического опыта существовать дальше.
— Пойми, Алекс, та ступень развития, на которой находишься ты, еще не конец пути. Но сил и знаний на его дальнейшее преодоление у тебя просто нет. Но это просто поразительно, как ты сумел в течение одного года добиться таких результатов, которые удавались имперским архимагам только после почти полстолетия напряженной работы!
— Да, я такой! — хихикнул я. — Но скажи мне, что мне теперь делать дальше? Ведь, как ты сама сказала, сделать следующий шаг я уже не могу, да и не хочется, если честно, раз на предыдущем чуть копыта не отбросил.
Моя подруга молчала, не спеша отвечать, а я все же настаивал.
— Действительно, может быть, ты мне уже скажешь, для чего я тебе нужен? Может быть, хватит темнить? Поверь, я понимаю, что твой должник, поэтому сделаю все, о чем ты меня попросишь, только скажи.
Темнота вздохнула, а потом ответила:
— Нет, Алекс. Хотя ты уже не ребенок, но все равно для этого время еще не пришло. Хотя могу сказать лишь одно, не тревожься и не терзайся опасениями, что я попрошу тебя сделать что-то ужасное по твоим меркам. Нет, я не буду заставлять тебя убивать друзей, приносить мне в жертву целые народы или еще десятка два вещей, о которых ты подумал.
— Извини, — сказал я, слегка покраснев, а потом добавил: — Так что же мне делать?
Темнота улыбнулась, заставив почувствовать её ласковую улыбку всей душой, и ответила:
— Живи, Алекс. Просто живи.
Улыбнувшись в ответ, я обнял свою подругу на прощание и вернулся в свое тело. Встав с лежанки, я нацепил перевязь с мечами, пояс с кинжалами, рассовал амулеты по карманам, и почувствовал себя человеком. Хотя, не совсем человеком. Сделав несколько шагов, я понял, что те, кто одевали меня, позаботились даже о белье, но упустили из виду такую мелочь, как портянки. А ходить в кожаных сапогах на босу ногу было для меня не слишком приятно. Поэтому я сел обратно, отогнул край чистой простыни, накрывавшей лежанку и, несколько не стесняясь, отхватил от нее приличный кусок своим кинжалом. Разрезав его на две части, я аккуратно обмотал свои ноги и надел сапоги. Простыня была мягкая, нежная, поэтому по моему лицу расплылась широкая улыбка.
Отдавшись во власть этих ощущений я вдруг заметил, что где-то на краешке сознания маячат совсем другие чувства. Не радости и облегчения, а горя и печали. Недоумевая, почему это может быть, я потянулся к ним и вдруг понял их причину — Алона! И сразу же они навалились на меня огромной волной, грозя утопить. Как только я вспомнил о сестренке, между нами протянулась мысленная связь, которая позволила мне полностью ощутить то, что чувствует она. Потянувшись к ней, как тогда, во время скачки, я представил её образ, который постепенно обретал яркие краски, насыщался деталями, становился объемнее…
Алона лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и тихо рыдала. Я понял, что она уже знает о моей смерти, наверняка Мирин постарался. Вот гад, я ему еще припомню! Не мог подождать немножко, ведь когда я умирал, вряд ли сестренка что-то ощутила. Максимум — это боль от смертей моих парней, но ведь она не была последней, что я чувствовал. Подойдя к ней, я аккуратно присел рядом и провел рукой по её волосам, нежно дернув за хвостик.
— Алекс? — прошептала Алона, отрываясь от подушки.
— Привет, сестренка! — сказал я в ответ.
Алона посмотрела на меня, а потом бросилась в объятия, уткнувшись мне в грудь и дав волю потоку слез.
— Тише, тише, — успокаивал её я, гладя по голове. — Не нужно сырость разводить понапрасну, ведь ничего страшного не произошло.
— Но ты же… у-умер! — причитала гномка, пуще прежнего прижимаясь ко мне.
— Ну, подумаешь… — ответил я. — Что мне, и умереть уже нельзя?
— Нельзя-а-а… — рыдала Алона. — Ты обеща-ал! Ты говорил, что обязательно вернешься-а-а!
