Властелин Безмолвного Королевства - Кук Глен Чарльз

– И снова встреча с послом закончилась раньше, чем я планировал, – удивился Мадук.

– Этот совсем спятил.

– Если, мой господин, судить по тому, что я в последнее время наблюдаю, то весь мир спятил. А значит, нам, троим или четверым вменяемым на всем белом свете, надо бы браться за работу, чтобы зло окончательно не восторжествовало.

– А вы не слишком-то уверены, что я вхожу в число этих трех или четырех вменяемых?

Мадук ухмыльнулся, и Хект решил, что его телохранитель не совсем шутит.

Перед встречей с принципатом Донето, которую тот после непродолжительной переписки согласился перенести на более раннее время, но зато в собственный особняк, Хект успел побеседовать с Титусом Консентом.

– Умерло еще двое, – шепотом сообщил дэв.

– Самоубийства?

– Одно – да, в дэвском квартале. Вторая смерть вроде бы нет. Хотя и на убийство не похоже.

– Рассказывай.

– Из дэвов покончил с собой Сифун Кредулиус.

– Это имя мне ни о чем не говорит. Кем он был?

– Недавно приехал в Брот. Мы тогда были на Артесипее. Говорил, что явился из Святых Земель, но акцент не тот. Разнюхивал, что случилось в Сонсе. Во время восстания.

– Шпион, получается.

– И притом весьма глупый. Но из-за его самоубийства я задумался о том, что он вынюхивал. И обнаружил связь между почти всеми погибшими. Дело тут не в той истории с работорговлей.

У Хекта чуть участился пульс. Титус, похоже, пришел к тем же выводам, к которым и он сам пришел не так давно.

– И?

– Думаю, они все о чем-то знали. Я хотел бы понять, насколько смертоносно это знание. И кто готов пойти на многочисленные убийства, чтобы сохранить секрет.

Да, Титус действительно обо всем догадался. Все те, кто знал, что Пайпер Хект не был беглецом из Дуарнены, накладывали на себя руки один за другим. Если только…

– Титус, я не знаю, кто кого убивает и зачем. В какой-то момент мне, как и тебе, показалось, что я вижу связь. Но треть всех погибших не укладывается в эту схему. Да и, насколько я понял, за пределами Брота тоже случались подобные «самоубийства». Например, в одном порту, где раньше промышляли работорговцы. Хочешь, чтобы я разрешил тебе раскопать эту историю? Раскапывай. Может, Бехтер даст тебе в помощники какого-нибудь охотника на ведьм. Тут явно не обошлось без волшебства.

На лице Титуса промелькнуло изумление. Но только на мгновение.

– Меня больше беспокоят Ноя и дети, – сказал он. – Если со мной что-нибудь случится, им конец. Из-за моего обращения их не примет никто из нашей родни.

– Мне кажется, бояться тебе нечего. Правда, должен признаться, я не понимаю, что происходит. Обещаю, сделаю для тебя все, что в моих силах.

Титуса его слова, похоже, не убедили.

– Ты говорил, что смерти было две?

– Поло – тот, который сначала служил вам, потом Горту, а потом покалечился во время засады.

Новость Хекта удивила, и удивление это он скрывать не стал.

– Поло? Печально. Славный был малый, разве что тугодум и прикарманить любил то монетку, то мелкую безделушку. Как это случилось?

– Упал с лестницы. Дома. С виду – ничего такого. Он пил, и притом немало. Но Бруглиони все равно что-то подозревают.

И Хект подозревал. Поло тоже кое-что было известно о Пайпере Хекте. Возможно, он и сам не знал, что именно.

– Когда это произошло?

– Позавчера. Палудан велел похоронить его в семейном склепе Бруглиони – в той части, где лежат слуги.

Хект содрогнулся.

– Я раз туда спускался. Добрался до винных погребов и прочего, Поло отговорил меня идти дальше. Сказал, там ничего нет – только старые кости.

– Обычная история.

– Мне пора к Донето. Хотя идти туда мне не очень хочется.

Пинкус Горт отвел Хекта в маленькую комнату, где ждал Бронт Донето. Там было чересчур жарко натоплено и стояло слишком много мебели. Хект был здесь однажды – сразу после возвращения из Племенцы. Именно это место Донето считал своим убежищем, только здесь он чувствовал себя в безопасности и становился самим собой. И конечно же, стены комнаты были облицованы камнем из Святых Земель.

Проводив Хекта, Горт не ушел. Правда, и особой радости от того, что должен остаться, явно не испытывал. Хект не стал его ни о чем спрашивать – захочет, сам расскажет.

– Устраивайся поудобнее, – предложил Донето. – Сейчас принесут кофе. Насколько я понимаю, это твой единственный порок.

– Да, хотя некоторые еще считают моим пороком непреклонность.

– Я слыхал, это качество высоко ценят в Дуарнене. «Непреклонный защитник» – этот титул там в почете.

– Непреклонным защитником называют одного из магистров Граальского ордена. Но вы правы, получить такое звание действительно большая честь. Особенно для того, кто перебил несметную толпу язычников.

– Именно так и… Что? – Донето резко выпрямился, донельзя напомнив Хекту разбуженного охотничьего пса. – Пинкус, ты?..

– Да, принципат?

– Что-то случилось. Колебания в силе. Но теперь я ничего не чувствую.

Хект решил, что в комнату, по всей видимости, попытался войти некто в коричневом. Когда он сам переступил порог, амулет чуть дернулся.

Пайпер состроил озадаченное лицо и стал ждать, что последует дальше.

– Полковник Горт сказал мне, – чуть успокоившись, вернулся к разговору Донето, – что, по-твоему, мы друг другу ничего не должны.

– В общем-то да. Я разбудил вас в Оунвидийской теснине. А вы вызволили меня из неволи в Племенце. Многие сочли бы, что жизнь стоит чуть дороже свободы, но я думаю, мы квиты.

Донето кивнул каким-то своим собственным мыслям.

– А как насчет принципата Делари?

– Я весьма ему обязан. В профессиональном отношении.

– Несомненно. И многим интересно почему.

– Пока все были довольны.

– Думаю, Руденс Шнайдель с тобой бы поспорил.

– Наверняка, – усмехнулся Хект.

– А тебе известно, что мы с Муньеро Делари когда-то были заклятыми врагами?

– Да, он упоминал о каких-то разногласиях между вами. Сказал: вышло недоразумение и вы оба поняли, что добивались одного и того же.

– Не совсем верно, но для перемирия сойдет. Чем он занят в последнее время? С самых выборов его не видно.

– Не знаю. Я сам его не видел. Сегодня вечером мы с семьей приглашены к нему на ужин.

В комнату вошла старая женщина с кофейным подносом в руках. Ее трясло как лихорадке.

– Что случилось, Ханна? – повернулся к ней Донето.

– Призрак, ваша милость, или какое-то создание Ночи. Прямо тут – у нас. Холодно, ваша милость, холодно стало как в могиле.

– Что ты притащил в мой дом? – спросил Донето, хмуро глядя на Хекта.

– Ничего. Вы же знаете, к волшебству я глух как тетерев.

– Только не тогда, когда что-то в горах покушается на твою жизнь. Хорошо. Спрошу по-другому. Что увязалось за тобой? На этот вопрос многие хотели бы получить ответ.

– О чем вы, ваша милость?

– Пайпер Хект, ты заговорен. Ни смерть, ни Ночь, как ни стараются, не могут тебя найти.

– Хвала Господу.

– Пей свой кофе. Ханна, покажи, где это произошло. – Принципат вышел из комнаты.

– Будешь? – спросил Пайпер Горта, указывая на поднос.

– Пайп, чашек-то только две.

– Так и нас двое.

– Мне, Пайп, в отличие от тебя, такие фокусы с рук не сойдут.

– Раз уж разговор зашел о фокусах, что он затевает? Чего хочет?

– Честно?

– Разумеется.

– Думаю, прощупывает тебя – хочет понять, ждать ли крупных неприятностей в будущем.

– Он меня знает почти столько же, сколько и ты.

– Вот и мне стало любопытно. Пайп, вокруг тебя что-то происходит. Может, ты, конечно, сам всю эту канитель и не затевал. Взять хоть тех же одержимых, которые вдруг объявились в Аль-Хазене. Не ты их, понятное дело, наколдовал, вот только кто угодно бы поклялся, что они из-за тебя туда притопали. И Старкден, и Масант аль-Сейхан тоже. А потом вдруг Руденс Шнайдель жизнь кладет, чтоб только тебя укокошить. И червяк-переросток вылезает откуда ни возьмись, чтоб тебя слопать. И это только те пакости, про которые мне известно. А что успели приметить парни вроде нашего Донето?