Алсана Злолотце - Линия Между
— Это значит, что, если даже я смогу повернуть время вспять и вернуться, Велен каким-то образом переживет и собственную смерть тоже?
— И страх, и боль, и одиночество. Тебе придется хорошенько стеречь его сон, доченька. И это еще небольшая цена, поверь мне.
— Я понимаю, — Таисс наконец-то сумела разжать ладони и теперь внимательно смотрела на полумесяцы, оставшиеся от ногтей. — Уж с кошмарами я как-нибудь разберусь.
— Тогда тебе пора обратно, маленькая моя девочка.
— Ты же больше не оставишь меня?
Ардара вздохнула. Таисс со страхом подняла на нее взгляд.
— Я всегда была с тобой. И буду. Но спроси у самой себя, неужели тебе так уж нужен мой голос, чтобы знать это? Или, может быть, тебе все-таки есть, кого слушать?
Шаги гулко разнеслись по чертогам. Таисс спустилась с постамента, с удовольствием вдыхая воздух небес. Как же здесь хорошо, чисто, спокойно…
— Я приняла решение, — голос прозвучал размеренно и ровно. Девушка больше не злилась ни на себя, ни на Кариота, ни на остальных Высоких, не помешавших ему в этой игре. Ардара знала, чем одарить напоследок.
Боги, конечно, все уже знали и о произошедшем в Хаосе, и о разговоре с Ардарой. Но тем не менее смотрели на дриаду с нескрываемым интересом. Только Четвертый опустил голову, признавая поражение.
— Я возвращаюсь в поднебесный мир. Это решение мое и Стража, засвидетельствованное в Хаосе. Все по правилам.
— Разумеется, — кивнула Каэсанна. — Иначе Создательница не согласилась бы.
Они ждали.
Таисс глубоко вдохнула и обвела лица Высоких внимательным взглядом. Лиот ответил на взгляд совершенно спокойно, Каэсанна не скрывала радость, в глазах Кариота плескались остатки разочарования и недовольства, Иннэ окатила безразличием, а Муирэ… Картинка в очередной раз щелкнула и сложилась. Велен каким-то образом сумел вернуть ее с небес, а как это возможно? Правильно, только путем договора с Третьей Высокой! А если так, то ар-принц сейчас во власти богини Смерти, причем зная ее — на расстоянии вытянутой руки, не дальше.
— Муирэ?
— Ты хочешь у меня что-то спросить, девочка? — заговорщицки улыбнулась Третья.
— Так ли уж тебе нужен Велемир?
— Капитан Северный Ветер? Совершено бесполезный в мертвом виде тип! Ты уж забери его, пожалуйста.
— Да уж, в мертвом виде он и правда ни на что толковое не годен, — Таисс скопировала улыбку богини и протянула ей сложенные лодочкой ладони. — Учти, забираю даже без доплаты!
— Однажды ты дошутишься, неуемная! — то ли шутя, то ли всерьез пригрозила Высокая.
— Однажды обязательно, — кивнула девушка.
Богиня только покачала головой. Огромная янтарная капля, упавшая с кончиков ее пальцев в ладони дриады пульсировала гулким, живым теплом. «Только бы не расплескать, — с замиранием сердца подумала девушка, как тут янтарь вспыхнул ярче поворотеньского солнца и исчез, отдав свое тепло линиям жизни обеих рук.
— Так оно и должно быть, — успокаивающе кивнула Третья, подбрасывая в руке один из катар-дисков. — Теперь можешь идти исправлять, только помни, что на этот раз ты исправляешь свою судьбу.
«…доченька», — отозвалось эхом в голове. Таисс зажмурилась.
— На этот раз я не забуду.
— Будь моя воля, — раздался над ухом еще один женский голос, — я бы и близко не подпустила тебя к паутине. Ни в прошлый раз, ни в этот.
Девушка обернулась, чтобы встретиться взглядом с Пятой Высокой, Хозяйкой Двенадцати Паучих. Не дожидаясь, пока дриада придумает достойный ответ, богиня кивнула головой в сторону:
— Пойдем уже.
Момент перехода между чертогами, как и все на небесах, зависел лишь от желания переходящего. Можно было, не двигаясь с места, оказаться где угодно, но Иннэ еще некоторое время шла куда-то вдоль высоких колонн и зеркальных постаментов, иногда сворачивая, иногда недовольно покачивая головой, но совершенно беззвучно. Даже шаги ее не нарушали торжественной и в то же время мертво-ледяной тишины. Было очень холодно, причем с каждым шагом холод усиливался, как будто они шли навстречу всем северным ветрам, несущим на себе развлекающихся Льерд.
Сначала это помогло Таисс собратья с мыслями и отогнать в сторону впечатления о прожитой «второй» жизни. Потом как-то само собой окончательно выровнялось дыхание, а мысли прояснились до невероятного состояния. Потом отмерзли ноги, руки и нос, а выступающие от ветра слезы стыли уже в уголках глаз. Потом Таисс поняла, что уже не может сказать ни слова, ушей попросту не чувствует и кровь в венах тоже замерзла. И только когда девушка была готова умолять Высокую не издеваться, та едва заметно повела плечом — и вокруг раскинулось туманное море нитей судьбы.
Иннэ крепко взяла гостью за руку и медленно двинулась вперед, пристально разглядывая нити, то и дело возникающие перед глазами, а потом без всякого сопротивления расходящиеся в стороны. И остановилась богиня резко, совершенно не заботясь о том, как там девушка.
— Вот, — бросила богиня, толкая дриаду ближе к очередному клубку и отходя в сторону. — Дальше ты знаешь, что делать. И, я надеюсь, знаешь, чего хочешь.
Отвечать Таисс не стала. Только вдохнула поглубже, протягивая руку и едва касаясь нескольких тонких нитей. Пальцы все еще тянуло холодом.
«Я знаю, что делать. И знаю, чего хочу. И не буду торопиться, как бы мне ни хотелось прямо сейчас оказаться там… И то, что руки дрожат — это от холода. И все-таки, насколько проще было с Ранхашем! Спасибо, Создательница, спасибо, вот уж удружила, так удружила! И что мне теперь делать с этим твоим подарком, с этим осознанием масштабов самой, казалось бы, незначительной ошибки, пусть и вызванной самыми благими намерениями? Я же всего лишь хотела, чтобы мама осталась жива. Я думала, так будет лучше, я думала… А в результате? Вместо любви — слепая ненависть, вместо добра — одно зло, вместо мира огромного — скорлупа страха, который даже не собственный, а рассказанный кем-то, как сказка на ночь. Но в этот раз я все сделаю правильно. Знать бы, с чего начинать…»
Серебряная с золотыми брызгами ниточка сама скользнула в руку, отозвалась болезненной нежностью. Таисс осторожно сжала ее в пальцах, пропуская через кулак и прислушиваясь к своим ощущениям. Радость, беззаботное детское веселье, гордость, страх, желание радовать близких, боль утраты, мимолетная влюбленность, злость, отчаяние, снова веселье, бесшабашная дерзость, ярость и азарт первого боя, скука, тоска, усталость, снова веселье… И уже совсем у самого конца одна за другой несколько особенно ярких вспышек, предпоследняя из которых, растянувшаяся во времени, хлестнула наотмашь. А последняя — Таисс не нужно было проверять, чтобы убедиться — это та самая стрела. И смерть.
