Елена Прудникова - Мост через огненную реку
– Добрый вечер, Теодор! – кивнула герцогиня. – Нет, вы меня не разбудили, а жаль, это было бы радостное пробуждение. Не вставайте, я не сомневаюсь, что правила хорошего тона вам известны. В такую погоду светские манеры не обязательны. Жерар, подай мне жаровню, в этом доме никто, кроме меня, не умеет греть вино.
Теодор сидел, подперев голову руками, и внимал потоку ее красноречия, радуясь, что не надо отвечать. После тяжелой дороги по холоду его совсем разморило в теплой, наполненной вкусными запахами кухне, и если бы он так зверски не хотел есть, то уснул бы прямо тут, положив голову на стол. Кухарка подала ему разогретый на второй жаровне ужин, Эстер поставила кружку с горячим вином. Гален блаженно улыбнулся и принялся за еду.
Слуги генерала, невзирая на приказ, еще возились в конюшне, мажордом ушел проследить за тем, как готовят комнату для гостя. В кухне осталась лишь герцогиня, которая и составила Галену компанию, взяв себе вторую кружку вина. Утолив первый голод, Теодор обрел способность разговаривать.
– Ну вот! – сказал он. – Разделали мы этих, со стрелами, как мясник барана. Эмир Дар-Эзры, хоть вера у него и другая,
Князя любит не больше нашего. Мы готовили кампанию всю осень. Когда выпал снег, поставили заслоны на больших перевалах, а малые к тому времени были уже закрыты, и прочесали всю долину. Никто не ушел. Рабов освободили, слуг Князя, тех, кого не казнили, эмир обратил в рабство, замок их велел разобрать по камешку и присоединил долину к своему эмирату. Так что полный успех. Я даже деньги за кампанию получил, хоть в этот раз и не требовал – но эмир-то новое владение приобрел. Он звал меня остаться до весны, однако я все же решил вернуться. Есть тут кое-какие дела…
– Я не сомневалась, что вы поехали именно туда и сумеете довести дело до конца. Вот только Бейсингем, боюсь, вам не простит, что его не позвали.
– А то я без него не справлюсь! Нет уж, пускай ублажает молодую жену. Кстати, отчего это вы одна меня встречаете?
– Так никого нет, все разъехались, – герцогиня подлила еще вина. – Отдохните, Теодор, у вас есть несколько минут, пока приготовят комнату. Бейсингем с женой в Оверхилле, его особняк раньше лета не отстроят. Алан отправился с ними, а Рене обживает новый дом. Энтони нагнал туда работников со всего Трогартейна и пообещал двойную плату, если успеют до зимы.
– И как Рене принял то, что мы платим за его дом?
– А вы думаете, Бейсингем с ним советовался? Он сам все решил, а вы же знаете, ему возражать бесполезно…
– О да! Это я хорошо знаю… Он все так же счастлив?
– До полного неприличия. Отчасти поэтому и уехал – чтобы не вносить дисгармонии в столичное общество. К тому же Сана ждет ребенка…
– Хо! – сказал Гален. – Странно, если б это было не так. Тони все делает быстро и толково.
Он помолчал, вертя в пальцах кружку толстого зеленоватого стекла, и тихо спросил:
– Эстер, вы не знаете, где сейчас королева Элизабет?
– Королева? – герцогиня пожала плечами. – Понятия не имею. Мне даже не пришло в голову ею интересоваться.
– А можно это узнать?
– Вероятно, если постараться… Зачем она вам, Теодор? Гален не ответил. Он молчал, внимательно рассматривая вино на свет перед тем, как допить его. Наконец, выпил, поставил кружку и встал. И тогда герцогиня сделала приглашающий жест.
– Если вы хоть как-то держитесь на ногах, пойдемте со мной. Я хочу вам кое-что показать. Думала сделать это завтра, но, пожалуй, лучше сейчас…
Они поднялись на третий этаж и остановились перед дверью одной из небольших уютных комнаток, вроде той, в которой Бейсингем провел два месяца прошлой страшной зимой. Герцогиня постучала в дверь.
– Подождем, пока Аманда оденется. Ну вот… должна вам сказать, что вы неплохо повеселились в Трогартейне, Теодор. Представьте себе, недели две тому назад нам подкинули новорожденного ребенка, девочку Никаких меток на пеленках, никаких примет у младенца, только записка, что вы – отец ребенка и что мать, не имея возможности воспитывать девочку, поручает ее вашему попечению и просит нас, как ваших друзей… ну и так далее. Мы не стали ждать – когда вы там еще появитесь, и нарекли ее Этелью. Надеюсь, вы не испытываете отвращения к этому имени… Доктор сказал, что малышка немного недоношенная, так что вспоминайте: с кем были в прошлом мае, Теодор?
Гален коротко охнул, быстро сжав руку Эстер.
– Что с вами? Неужели вспомнили? Да, Бейсингему это не удалось бы, ему надо составлять целый список. Так что вот вам подарочек, надеюсь, что радостный. А королева… Зачем она вам?
– Что с ней? – хрипло выдохнул Гален.
– Забудьте, Теодор. Навсегда забудьте. Знаю, не сможете… – Эстер взглянула в мгновенно осунувшееся смуглое лицо и тряхнула головой. – Хорошо, скажу: ее больше нет. Вы даже на том свете не встретитесь – она ни в чем не раскаялась.
– Ее сожгли? – тихо спросил генерал.
– Нет, ей повезло. Судили Элизабет еще летом, само собой, приговорили к костру, но надо было ждать родов. Поэтому решили казнить тайно, и король заменил костер на отсечение головы. Но судьба распорядилась по-своему – Бетти умерла при родах. Тюремная камера, знаете ли, не лучшее место для роженицы, особенно знатной и изнеженной. А малышка мне нравится, славная куколка… Пойдемте, посмотрите, что у вас получилось…
Эстер толкнула дверь, и они вошли в маленькую комнатку. При слабом свете свечи Теодор разглядел лишь стол, разобранную постель у дальней стены да колыбель под кисейным пологом, возле которой стояла женщина в наспех накинутом капоте.
– Аманда, как малышка?
– Спит! – меланхолично ответила кормилица. – Ей-то что? Есть да спать, вот и вся ее работа…
– А ну-ка, покажи ее гостю…
Кормилица подняла свечу и откинула полог. Ребенок был весь в белом, на белой простынке, и при тусклом свете ночника выделялось лишь круглое личико и сжатые кулачки.
– Мы ее туго не пеленаем, она и так хорошо спит, – сказала кормилица и, уловив мгновенный порыв Теодора, с мягкой усмешкой добавила: – Да вы потрогайте ее, сударь, не бойтесь, она не сломается.
– Аманда… – угрожающе произнесла герцогиня.
– А что? – пожала плечами кормилица. – Ясно ведь, кого ведут к младенцу в комнату среди ночи, да прямо с дороги. Не чужого дядю, небось…
– Какая маленькая… – тихо сказал Теодор, осторожно касаясь крохотной ручки. – Никогда не думал, что они такие маленькие…
Малышка, не просыпаясь, ухватила его за палец и зачмокала губами. Гален, кажется, так и стоял бы возле колыбели, если бы Эстер не тронула его за плечо.
– Ну, посмотрели? Тогда пойдемте, Теодор, вы сейчас упадете, а на руках мне вас не донести…
На следующий день за поздним завтраком – по правде сказать, очень поздним, ибо Гален спал до полудня – они продолжили этот разговор.
