Брендон Сандерсон - Сокрушитель Войн
– В моем положении? – холодно переспросила Сири. – Что за глупость?
– Ребенок, Сосуд, – ответил жрец. – Мы не можем подвергать его риску. Узнав о том, что вы носите наследника, многие попытаются навредить вам.
Сири похолодела. «Ребенок? – потрясено подумала она. – Откуда они знают, что Сезеброн и я действительно начали...»
Но нет. Если бы она была беременна, то знала бы об этом. Однако предполагалось, что она спит с королем-богом уже несколько месяцев. Достаточно, чтобы беременность стала заметна. Для горожан такое предположение прозвучало бы правдоподобно.
«Дура! – мысленно обозвала она себя в приступе паники. – Если они уже нашли замену королю-богу, мне не нужно рожать ребенка на самом деле. Они просто должны заставить всех думать, что я беременна!»
– Никакого ребенка нет, – заявила она. – Вы просто тянули время, пока не появился предлог запереть меня.
– Пожалуйста, Сосуд, – произнес один из жрецов, жестом указывая безжизненным взять ее под руки.
Сири не сопротивлялась, она заставила себя оставаться спокойной, глядя в глаза жрецу.
Он отвел глаза и сказал:
– Это к лучшему. Для вашего же блага.
– Я уверена в этом, – фыркнула она, но позволила увести себя обратно в комнаты.
* * *Вивенна сидела среди толпы, наблюдая и выжидая. Внутренний голос шептал ей о том, что было глупо заявляться сюда так открыто. Но этот голос осторожной идрисской принцессы становился все тише и тише.
Люди Дента отыскали ее, когда она скрывалась в трущобах. Вероятно, находиться в толпе с Вашером было безопаснее, чем в переулках, особенно если принять во внимание, как хорошо она смешалась с людьми. Она не понимала раньше, как естественно можно чувствовать себя, когда сидишь в штанах и тунике ярких расцветок – и никто не обращает на тебя внимания.
Вашер появился у ограждения над скамьями. Вивенна осторожно выскользнула со своего сидения, которое немедленно кто-то занял, и направилась к нему. Внизу уже затеяли свои споры жрецы. Нанрова, которому вернули дочь, начал с того, что объявил о возвращении к своей прежней позиции. Теперь он руководил дискуссией против войны.
Его мало кто поддерживал.
Вивенна присоединилась к Вашеру у перил, и он бесцеремонно расчистил локтем для нее место. Крови Ночи при нем не было – по настоянию Вивенны он оставил меч вместе с ее дуэльным клинком. Она не знала, как ему удалось пронести меч в свой прошлый визит ко двору, но это последнее, к чему они хотели бы привлечь внимание.
– Ну? – тихо спросила она.
Он покачал головой:
– Если Дент и здесь, я не могу его отыскать.
– Не удивительно в такой толпе, – вполголоса ответила она. Их окружали люди – вдоль перил стояли сотни человек. – Откуда их столько взялось? Народу набилось больше, чем в другие сессии ассамблеи.
Он пожал плечами:
– Люди, которым предоставили одно посещение двора, могут придержать свой жетон до тех пор, пока не захотят им воспользоваться. Многие предпочитают дождаться всеобщей Придворной Ассамблеи, чем идти на одну из малых встреч. Это единственный шанс увидеть сразу всех богов.
Вивенна отвернулась, изучая взглядом толпу. Она подозревала, что это также связано с дошедшими до нее слухами. Люди думали, что именно на этой сессии пантеон возвращенных наконец объявит войну Идрису.
– Нанрова хорошо спорит, – сказала она, хотя ей было трудно расслышать его из-за шума толпы.
Очевидно, возвращенным протоколы заседания передавали посланники. Вивенна задавалась вопросом, почему никто не призовет народ к тишине. Похоже, это не в обычаях Халландрена. Им нравится хаос. Или, по крайней мере, им нравится сидеть и болтать, пока решаются важные вопросы.
– К Нанрове не прислушиваются, – сказал Вашер. – Он дважды изменил свое мнение по одному и тому же вопросу. Он утратил доверие.
– Так он должен объяснить, почему изменил мнение.
– Он может, но я не знаю. Если народ узнает, что был похищен его ребенок, это может добавить страхов, и люди могут решить, что за этим стоят идрисские подстрекатели, независимо от объяснений Нанровы. Кроме того, есть еще упрямая халландренская гордость. Жрецы особенно ею отличаются. Упоминание о том, что из-за похищения дочери на него оказали давление и заставили изменить политические предпочтения...
– Я думала, тебе нравятся жрецы, – заметила Вивенна.
– Некоторые из них, – ответил Вашер. – Но не все.
Говоря это, он посмотрел на пьедестал короля-бога. Сезеброн еще не пришел, и дебаты начали без него.
Сири тоже не было. Это раздосадовало Вивенну, поскольку она хотела увидеть сестру, пусть и с такого расстояния.
«Я помогу тебе, Сири. На этот раз по-настоящему. Первым делом нужно предотвратить войну».
Вашер перевел взгляд на арену. Он стоял, опираясь на перила, и казался взволнованным.
– Что такое? – поинтересовалась Вивенна.
Он пожал плечами.
Она закатила глаза.
– Скажи мне.
– Мне просто не по душе надолго оставлять Кровь Ночи одного, – ответил он.
– Что теперь делать? – спросила Вивенна. – Мы заперли его в шкафу.
Он опять пожал плечами.
– Если честно, – сказала она, – подумай о том, что пятифутовый меч в публичном месте будет довольно заметен. Имей в виду, что ситуацию не упростит и то, что этот меч может испускать дым и разговаривать в головах людей.
– Я не возражаю против того, чтобы быть заметным.
– Зато я возражаю, – ответила она.
Вашер поморщился, и Вивенне показалось, что он собирается спорить дальше, но в конце концов он только кивнул.
– Ты права, конечно. У меня никогда не получалось быть скромным. Дент часто подшучивал по этому поводу.
Вивенна нахмурилась:
– Вы были друзьями?
Вашер отвернулся и замолчал.
«Фантомы Калада! – расстроенно подумала она. – Однажды кто-нибудь в этом Цветом проклятом городе расскажет мне всю правду! Скорее всего, тогда я помру от потрясения».
– Попробую выяснить, куда подевался король-бог, – сказал Вашер, отходя от перил. – Я вернусь.
Вивенна кивнула, и он ушел. Она перегнулась через перила, не желая уступать места. Когда-то она задыхалась от большого числа людей, но теперь начала привыкать к оживленным рыночным улицам, и потому скученность уже не пугала ее как раньше. Кроме того, у нее есть дыхание. Она поместила немного в рубашку, но часть оставила при себе – ей было необходимо придерживаться хотя бы первого возвышения, чтобы без лишних вопросов пройти через ворота на территорию двора.
Дыхание позволяло ей ощущать жизнь так, как обычные люди ощущают воздух: всегда рядом, слегка холодящий кожу. Непосредственная близость такого количества людей заставляла ее чувствовать себя немного пьяной. Так много жизни, так много надежд и желаний. Так много дыханий. Она закрыла глаза, впитывая их, прислушиваясь к раздающимся над толпой голосам жрецов на арене.
