Якимова Валерьевна - Лишённые смерти
Мира нашла маленький разрез на его сюртуке, точно против сердца. Размер его соответствовал лезвию кинжала, края разреза серебрились. Она быстро расстегнула сюртук и ахнула. На рубашке пятно странной серебристой жидкости. Точно расплавленное серебро... Но это кровь! Кровь Избранного!
Её руки задрожали, но Мира расстегнула и рубашку. Винсент коснулся своей раны. Его лицо исказилось сначала удивлением, затем ужасом. Потом Винсент на мгновение закрыл глаза... и открыл их уже потусторонне-спокойным.
- Скажи Латэ, что Дар теперь чист. Проклятие Алитера уничтожено, - ровно сказал он.
- Ох, молчи! - Мира попыталась зажать рану и вскрикнула от боли, когда её пальцы коснулись сияющей крови. Винсент начинал задыхаться. Его сердце билось всё тише, всё глуше, кровь - чувствовала вампирша - глупо, бесполезно выливалась из разрезанных сосудов, сдавливала его лёгкие и раненое сердце.
Вампирша заставила юношу сесть, опереться спиной на неё. Винсент сначала не подчинялся, но едва его голова коснулась её плеча, он обмяк и успокоено вздохнул. Мира отвернулась. Стиснула зубы, чтобы не закричать от отчаяния; лбом уткнулась в дерево, в твёрдую, каменную от холода кору.
- Линда. Была. Не права, - Винсент вновь заговорил. Он глотал воздух, как воду, и выплёвывал краткие слова. Серебристая кровь пузырилась на его губах. - Но. И я тоже. Был не прав. Сила и во мне, и в вас. Теперь я, наконец, понял, как...
Мира ждала продолжения фразы, но его не последовало. Избранный по-детски светло улыбнулся и зашептал:
- Помнишь? Пройди по тонкому лучу...
- Ты сошёл с ума...
Винсент схватил её за руку, и Мира почувствовала знакомый колющий озноб от прикосновения Дара. Но боли, как от сотен молний, не последовало, ей вдруг пригрезилось: их руки связала тонкая, светлая нить.
- Пройди... по светлому мечу...
Избранный с неожиданной силой прижал её голые пальцы к ране. Мира опять вскрикнула. Обжигающая боль скоро обратилась мягким теплом, и что-то - она почувствовала - разрубило внутри неё какой-то узел. Ошеломлённо и радостно улыбаясь, она накрыла руку Винсента своей, и улыбка погасла. Вампирша вздрогнула и открыла глаза. Пальцы юноши были ледяными: жизнь оставила их. Его глаза то тускнели, то взгляд их вновь становился пронзительно-сосредоточенным. Избранный держался в сознании немыслимым усилием воли.
- Винсент, прошу тебя, береги силы! - сквозь слёзы взмолилась Мира.
- Нет. Сейчас. Умойся звёздным дождём...
Что это? Звездопад! Все звёзды обрушились с неба на землю, как в последнюю ночь мира - ночь исполнения всех желаний! Всё утонуло в свете мириадов солнц. И carere morte не исчезла в этом свете. Мира узнала его: то был свет её жизни, так глупо отброшенной в момент обращения. И, когда она поняла это, она ясно увидела проклятие - отделённым. Это была... всего лишь тень, цепляющаяся за её ноги.
- Оденься грозным огнём! - беззвучно проговорили её губы вслед за Избранным.
Жар охватил тело. То сгорала её связь с проклятием, и тень слабела, отделялась. Она заколыхалась под налетевшим откуда-то ветром: сейчас оторвётся и унесётся прочь. Что это бьётся так уверенно, стуком утверждая бытие? Так мерно и часто, как сердце смертной?
Мира тряхнула головой, отгоняя видение, и заставила себя вернуться в реальность. Последние силы оставляли Винсента. Смерть завладела его телом - оно конвульсивно дёргалось. Избранный смотрел ей прямо в глаза, но Мира поняла: он уже видит лишь черноту.
- Не уходи! - взмолилась она. - Не надо мне исцеления. Я не стану жить без тебя! Я не буду живой без тебя... Не уходи! Что мне сделать, чтобы ты жил?! Винсент, Винсент!
Избранный улыбнулся, и, хотя в его глазах чернела боль, это была светлая улыбка:
- Там. На мосту. Над рекой, текущей вспять...
Серебристая жидкость хлынула у него изо рта, тело вновь задёргалось. Стараясь унять эту страшную дрожь, Мира прижала юношу к себе, словно мать ребёнка, и покачивала в объятиях, баюкала, пока он не затих. Тогда она осторожно, будто уснувшего, положила его головой себе на колени.
Винсент был мёртв. Теперь просто длинная, нескладная, соломенноволосая кукла. Улыбка, витавшая на его губах за мгновение до смерти, обернулась ужасным оскалом. Серый драгоценный камень глаз загадочно поблёскивал из-под полуприкрытых ресниц... - даже смерть не затуманила взор Избранного! Сияние уходило из его крови: темнели губы и рубашка, и на лезвии кинжала у рукояти проступила полоска засохшей крови - обычной, красной, страшной человеческой крови.
Повинуясь порыву, Мира горячо обняла Винсента, прижала к себе, будто её воскресшее сердце могло разбудить его замершее.
- Вернись, - тихо позвала она. - Вернись! Мой Винсент, вернись ко мне!
Но смерть не уходила. Она, carere morte, чувствовала Её здесь. Бессмертные звёзды холодно, равнодушно следили сверху. Деревья стояли стражами, укрывая таинство от чужих глаз, и чёрными тенями под ними стояли carere morte Дэви. Может быть, узревшие чистый Дар, они мечтали о том же чуде, что и Мира...
А она больше не могла ничего говорить, только рыдала, прижав к себе своего драгоценного и раскачиваясь, как сумасшедшая. Зачем, зачем оно бьётся, её мёртвое сердце?! Одно...
- ...Её сердце бьётся. Что это значит, Господин? - со страхом спросила Сесилия. - Дар Избранного исцелил её? Она смертная теперь?! Я плохо вижу.
Дэви терзали те же вопросы. Приняв решение не мешать исцелению, он застыл - мраморная статуя с больно колотящим, грозящим разнести каменное тело на куски сердцем. Он был осуждённый, слушающий свой приговор. Избранный слабеющим голосом шептал старое заклинание о луче, мече и звездопаде своей вампирше, и Дэви являлась картинка памяти: его смертная жена, шепчущая эти слова, наивно пытающаяся сжечь проклятие супруга водой из источника Донума...
Королева-ночь, угодная Бездне, отвесила ему одну за другой две оплеухи. Р-раз! - слабый смертный догадался, как уничтожить бессмертный дух Алитера, который сам Владыка считал неуничтожимым. Два! - смертный попытался исцелить carere morte, не дикарку, недалеко ушедшую от людей - Бессмертную, богиню, способную создавать кукол!
"Бездна! Неужели есть что-то, сильнее Тебя, неужели Ты уступишь сейчас, уступишь жалкому смертному?!"
Свет Дара разрастался. Дэви уже не мог понять, источает это сияние кровь Избранного или свет исходит от всей его фигуры. Когда лучи коснулись вампира, биение его сердца стало ещё более болезненным и... другим. Carere morte были в шаге от исцеления. Молодые Адам и Гелер сделали шаг к Избранному, Калькары, наоборот, отступили... Дэви оставался на месте.
