Ян Ирвин - Темная луна
— Ложь. Только что ты сам рассказывал о завоевании Аркана.
— Это было на заре нашей цивилизации. Тогда мы были молоды и жестоки и вынуждены бороться за выживание. Но с тех пор все изменилось. Мы пришли на Сантенар, чтобы исправить ошибку, мою собственную. Я допустил ее и хотел исправить, вот и все. В том, что случилось потом, не было нашей вины.
— Гаршарды терроризировали жителей Баннадора. Они действовали от твоего имени, — сказала Карана. — Весь край в руинах, тысячи людей остались без крова.
— Гаршарды превысили свои полномочия и будут наказаны.
— И ты возместишь ущерб? — Некоторое время Рульк молчал.
— Насколько это возможно, — наконец произнес он. — Если одержу победу.
«Если бы только это было правдой», — подумала Карана.
— Получив власть, ты станешь деспотом. Предания полны подобных примеров, — сказала Карана.
— К черту Предания! — воскликнул он. — Я в силах выполнить твое самое заветное желание. Поможешь ли ты мне?
Он заметил, что она колеблется.
— Подумать только, все мои великие планы зависят от столь слабого создания, как ты. Жизнь представителей древнего человечества словно цвет на траве. Пятьдесят-шестьдесят лет, и они становятся немощными и умирают. Даже самые могущественные мансеры не могут обновлять свое тело вечно. Они устают от жизни, так и не успев сделать задуманного. Посмотри на Шанда или Мендарка, многого ли они добились. Неудивительно, что ваши мечты так бескрылы, а достижения столь незначительны. Сколько раз я терпел поражения, умирал и возрождался из пепла, но даже тысячелетнее заточение не сломило меня.
Карана встала и, подойдя к окну, сжала холодные прутья оконной решетки. На небе все еще горело несколько звезд, но вскоре их скрыло показавшееся из-за горных вершин облако. На землю тихо падал снег.
Она повернулась и посмотрела прямо на Рулька:
— Но тебя недаром назвали Великий Предатель. Я не верю твоим обещаниям. — Она пошла обратно к дивану.
— Что ж, тогда придется заставить тебя. — В его глазах блеснул гнев.
— Ты слишком самонадеян и не понимаешь природы моего дара.
Карана была поражена собственной смелостью. Ведь перед ней сам Рульк! Сопротивление бесполезно, и она это знала. Если у него хватит времени, он способен подчинить себе любого.
— Да, ты права, но хотел бы понять. Так кто ты, Карана? Я чего-то не знаю о тебе?
Она молчала. «Троекровница! Никуда мне от этого не деться».
Рульк крикнул слуг.
— Ярк-ун, разыщи летописца и приведи его сюда! — Он взглянул на девушку: — Надеюсь, ты не будешь такой упрямой, когда я приставлю нож к горлу твоего возлюбленного?
49
Прочь со сковороды
Стражники притащили Лиана в зал, где находилась машина. Вновь он ощутил почти непреодолимое искушение исполнить волю Рулька и получить обещанную награду. То, что мог открыть ему карон, сделало бы Лиана самым великим летописцем всех времен. Однако юноша совсем не ожидал того, что произошло дальше.
— Так ты готов служить мне теперь? — спросил Рульк, вальяжно раскинувшись на диване. — Но ты опоздал. Больше ты мне не нужен, лжец и мошенник. Как я мог помыслить о том, чтобы доверить тебе написать историю каронов? Ты просто ничтожество, мусор, который я вышвырну вон. Подойди туда. — Он указал на шестиугольник в полу, сделанный из черного металла. Раньше там его не было.
«Я не хочу уходить», — мысленно твердил Лиан.
— Нет, — сказал он с жалкими остатками той нагловатой храбрости, которая так помогала ему раньше. — Я еще не получил своей награды.
— А чего ты ждал от «Великого Предателя»? — усмехнулся Рульк. — С мошенниками не играют в честные игры.
Ярк-ун снова сбил Лиана с ног, Ятха подтащила его к плите и приковала руки юноши. Рульк подошел к машине и взялся за рычаги. Лиан корчился внизу, чувствуя головокружение и тошноту. Рульк что-то кричал ему, лицо карона исказила ярость. Он нажал на серебряную кнопку, и механизм заработал. Каждый предмет в комнате, даже стены, начали искривляться, свет завихрился. Шестиугольник под Лианом стал нагреваться.
— Вот твоя плата, — произнес Рульк. — Ты первый! Расскажи об этом твоим друзьям из Туркада. Чтобы позабавить их.
Карон повернул рычаг, и Лиан исчез. Он не лишился сознания, но на некоторое время словно потерял память. Очнулся юноша в снегу. Из носа шла кровь. Что-то не похоже на Туркад. Еще не рассвело, однако он разглядел перед собой очертания Каркарона. Лиан лежал на одной из скамеек амфитеатра, как раз над горной тропинкой, по которой они проходили с Караной только вчера.
«Не думаю, что рассказ о подобном путешествии слишком напугает моих друзей», — подумал Лиан. В окнах башни вспыхнул алый свет. Она так близко! Ему надо вернуться к Каране.
Лиан чувствовал себя совсем больным и разбитым. Ему хотелось уснуть прямо на снегу; так он и сделал, устроившись на самой широкой скамье.
Однако вскоре юноша проснулся. «Нельзя спать на снегу, — сказал он себе. — Ты замерзнешь». Поднявшись, он увидел мерцавший внизу свет. Вначале Лиан подумал, что это гаршарды пришли за ним. Но ведь они не знали этой тропы…
— Наверное, еще выше, — донесся до него голос Таллии.
Таллия! Она рисковала жизнью, зажигая здесь огонь. Он едва нашел в себе силы окликнуть ее. Лиан поднялся, но не удержался на ногах и снова упал.
Через несколько минут ему в лицо ударил яркий свет. Таллия склонилась над ним.
— Это Лиан, — сказала она, обернувшись через плечо. К ним приближалась еще одна фигура.
— Кажется, руки-ноги у него на месте. Ты цел, Лиан?
— Я просто хочу спать, — простонал юноша. На всем теле у него не осталось ни одного живого места.
— Где Карана? — Лиан узнал голос Мендарка. Юноша не осмеливался открыть глаза, его трясло, как в ознобе.
— Где? — закричал Мендарк и начал трясти Лиана за плечо.
— В Каркароне, — прохрипел он. — Она зачем-то нужна Рульку.
— Что произошло? — встревожено спросила Таллия. — Зачем вы сюда пришли?
— Карана знала потайной ход внутрь, — ответил Лиан. Он попытался объяснить все, но сам понимал, что слова его звучат неубедительно, поэтому закрыл глаза и замолчал. Ему уже было все равно.
Таллия поднесла осветительный шар к лицу юноши. Он был измучен и бледен, хотя и выглядел гораздо лучше, чем последнюю неделю.
— Не нравится мне все это, — буркнул Мендарк. — Подержи его, пока я свяжу ему руки.
— Высоко в горах? — язвительно спросила Таллия. Ворота башни открылись, и свет залил извивавшуюся тропу, затем снова исчез. — Что это? Кто-то идет сюда.
