Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти
При виде ровных рядов всадников на рослых, повыше драгунских, лошадях опять вспомнились Хейл и «крашеные» на весеннем снегу. Хороший все-таки день был.
— Красотища! — подлил масла в огонь Бертольд. — Давно бы так! Вы, часом, маршалу в подарок от Савиньяка куражу не привезли?
— Хватит чушь молоть!
— Как же не молоть, если луг Мельников?
Чарльз не выдержал, рассмеялся. Кирасиры строевой рысью прошли мимо драгун и двинулись дальше, обтекая последние пехотные батальоны, еще не брошенные в бой. И тут же, подчиняясь команде Лецке, тронулись драгуны. Бэзил заработал рану в такой же последней атаке, ну да гусь — не медведь, север — не юг, а Давенпорт не Хейл. О себе как таковом Чарльз не беспокоился — ничего с ним сегодня не случится, но вот рота... Они шли в первой линии, и капитана все сильней тревожили канавы и живая изгородь на пути к дриксенской батарее. Препятствия следовало преодолеть, не сломав строя и не потеряв разгона, только у колючих высоченных кустов на сей счет было свое мнение. Как и у дриксов.
«Стой!» — завопила труба, перебив нелепую мысль о том, что неплохо было бы заставить придорожную канаву сузиться. Что случилось, Давенпорт не понимал. Повертел головой. Привстал в стременах, посмотрел вперед. Кирасиры тоже остановились, нет, они перестраиваются! Эскадроны выполняют классическую «перемену фронта», разворачиваясь лицом куда-то влево, в сторону Эйвис, приречных рощиц и, Чарльз припомнил карту Лецке, южного тракта. Что там — отсюда, с правого края строя, было не разглядеть, но маневр ноймаров намекал, что ничего хорошего.
2
«Гуси» не атаковали. Вылезли в боевом порядке из-за дальних увалов на приречные луга и встали на расстоянии хорошего пушечного выстрела, нависнув над его — генерала Ариго — флангом некоей отсроченной угрозой. Кавалерия, правда, предприняла попытку атаковать, но как-то несерьезно; то ли для очистки совести, то ли пытаясь заманить противника под огонь. Едва ноймары двинулись навстречу дриксам, те юркнули в промежутки меж пехотными батальонами. Кирасиры, естественно, лезть на рожон не стали. И все. Больше никаких действий уже минут двадцать.
Жермон ждал, ждали и непонятные «гуси». Чего, спрашивается? От маршала, которого Жермон немедленно известил, не было ни приказов, ни вестей, Баваар сорвался в поиск и потерялся. Оставалось перекусить, что Ариго с какой-то злостью и проделал. Он и вправду был голоден, к тому же жующее, пусть и на ходу, начальство обнадеживает подчиненных, да и самому делается малость спокойнее. Если только не делишь трапезу с начальником штаба. Жермон делил.
— Приняв, что дриксы стоят, как обычно, в две линии, да с каким-нибудь резервом, — прикинул Ариго, стряхивая с мундира крошки, — получим тысяч восемь-девять... С такой оравой стоит считаться, ведь они фактически уравновесили силы.
— Разворот батальонов Берка влево был оправдан, — сделал вывод Карсфорн. На нем крошек почему-то не было. Жермон привычно подкрутил усы и кивнул. О завершающей победоносной атаке приходилось забыть — когда у тебя на фланге такие гости, особо не размахнешься, а битва увядала... Сильно помятый Рейфер, пользуясь случаем, зализывал раны и вел себя смирно. В центре и у Ворслунне стрельба тоже если и не прекратилась совсем, то ощутимо притихла, только пушки Вейзеля продолжали грохать по-прежнему. В сравнении с тем, что творилось час назад, это могло сойти за тишину.
— А вот, если я не ошибаюсь, и пропавший Савиньяк, — заметил озиравший окрестности Гэвин. — Он очень торопится.
— Надо же! — фыркнул Жермон, но все-таки взялся за трубу. Блудный порученец очертя голову гнал своего мориска. Группа мушкетеров, оказавшаяся на пути спешащего Савиньяка, торопливо шарахнулась в стороны, освобождая дорогу. Не доскакав до начальства десятка шагов, Арно буквально слетел с седла и оставшийся путь проделал бегом.
— Мой генерал, — выпалил он, — я должен... докладываю — с юга приближаются крупные силы неприятеля. Мы с Бавааром думаем, это их главная армия...
— Где Баваар?
— Отправился... к командующему. Мы понимаем... это нарушение субординации, но мы решили...
— Правильно решили. Итак, что сейчас докладывают маршалу?
— Как вы уже знаете, в прибрежной роще обнаружился конный разъезд неприятеля...
— Какой еще разъезд?
— Сержант... Капитан Баваар отправил с докладом сержанта. Я не знаю фамилии. Зовут Андрэ.
— Говоришь, Андрэ?
— А он разве... извините, мой генерал...
— Перехватывать гонцов умеем не только мы, — не удержался белый от ярости Гэвин, — а вы не знали?
— Теперь знает. — Любят же некоторые... воспитывать. — Что случилось в роще? Соберись и докладывай.
Арно честно вдохнул поглубже и понесся, будто на мориске:
— Четверых мы убили, одному удалось уйти. Баваар заметил, что мундиры не такие, как у кавалеристов Рейфера. Мы решили выяснить. Берегом прошли в том направлении, куда ускакал дрикс, и обнаружили подходящие по тракту войска. Больше десяти тысяч, пехота и кавалерия. Капитан Баваар отправил с докладом сержанта... — Дыхания теньенту все же не хватило, пришлось прерваться. — Мы двинулись дальше, прошли примерно полхорны. Тракт забит войсками. Мы не стали терять времени на подсчеты, капитан опасался, что нас обнаружат.
— Правильно, — одобрил Жермон, потому что это в самом деле было правильно. Только поздно.
— Мой генерал, — Арно смотрел очень серьезно и до дрожи походил на отца, — их слишком много. Это главные силы дриксов и, значит, сам Бруно. А сине-желтые — авангард. Как мы сами днем...
— Когда Бруно, — или не Бруно, но в таком случае кто? — будет здесь?
— Капитан Баваар считает, пехота подойдет часа через полтора. Не раньше, а то и позже, если устали. Кавалерия может быть совсем скоро. Мы вдоль берега пробирались, в обход, а они прямо, по ровной дороге идут.
— Наверное, их командир авангарда не похож на вас, Ариго, — опять не выдержал Карсфорн. — Дрикс предпочитает дождаться подхода своих главных сил...
— Ну и дурак!
3
Армия, огрызаясь, пятилась к мосту. Добротный каменный мост Мюллебю выдержит все, что по нему проедет, пройдет и проскачет, но он узок. Десять бье. Переправить армию с обозами и артиллерией до темноты всяко не успеть, только плохо не это. Дриксы, вначале отнесшиеся к отходу талигойцев равнодушно, словно проснулись — и кинулись вслед. Прицепились как репей; уже второй час приходилось то и дело останавливаться, отгоняя слишком ретивых преследователей. Это замедляло отступление, а враг приближался.
Чарльз кожей ощущал еще невидимую угрозу, но она пока была далеко, а вот обнаглевшие дриксенские стрелки — близко. Может, и не обнаглевшие, может, их самих не тянет в конце длинного кровавого дня подставлять себя под выстрелы, но ведь лезут же! В сумерках уже и не понять, кто именно, просто темные шеренги надвигаются быстрым шагом под резкие чужие команды. Опять!
