Варвара Еналь - Когда сойдутся тени
Ему никто не возражал.
Перемирие баймам предложили на следующий день. Отряд во главе со старейшинами Лионаса и Ником Пирсеном подъехал к стану проклятых так близко, что края островерхих палаток с короткими шпилями оказались всего в сотне метров. Баймы повыскакивали из шатров, хрипло ругаясь и махая мечами, но Ник закричал в рупор:
— Перемирие и продукты! — и тишина воцарилась над станом.
Старейшины выложили условия — мирные переговоры на выгодных для всех условиях, оставили у стана мешки с мукой, картофелем, коробочки с лекарственными травами и удалились. Баймы слушали молча, не трогаясь с места, но как только парламентеры отъехали на достаточное расстояние — тут же накинулись на еду.
Рассказывая вечером о переговорах, Ник удовлетворенно сказал:
— Они примут наши условия. Сейчас в их рядах паника и страх. Так называемый «бог» Гзмарданум утратил свою силу. Значит, и власть, и уверенность в победе у проклятых исчезла. А есть все равно хочется… Так что, думаю, у нас получиться договориться с ними.
Парламентеры стали ездить каждый третий день к вражескому стану, объявлять о переговорах и оставлять мешки с едой. И мука, и крупа, и яблоки с орехами — все растаскивалось баймами вмиг. Но на визитеров они не нападали, поубавилось у них и наглости, и храбрости, и самоуверенности.
Правда, и согласия на переговоры тоже не было. Баймы осторожно молчали, принимая еду и визиты как должное.
— Это мозги у них туго поворачиваются, со скрипом. Пока сообразят, что от них надо — полгода пройдет, — возмущался Сэм.
— Ничего, главное, чтобы сообразили, — усмехался в ответ Марк.
После Сэм спросил у своего отца:
— Где может быть сам Гзмарданум?
Тот задумчиво потер переносицу и ответил:
— Видимо, он сейчас в некоторой растерянности. Он уже не дракон, и прежняя сила его пропала. Но темной магией он все еще владеет, как и коричневые колдуны, и Меч Смерти, убивающий все живое, при нем. Кто знает, чем сейчас занят Гзмарданум — обдумывает ли наше предложение, или разрабатывает новые атаки. Но пророчество Создателя уже сбывается, значит, дни человека-дракона сочтены…
А в Суэме жизнь потихоньку налаживалась. Полчища баймов отхлынули, оставив после себя разрушенные, ограбленные фермы, деревни и городки. К пострадавшим селениям направили отряды воинов с продовольствием и добровольцев, желающих помочь восстанавливать разрушенные дома. В лесах и степях разыскивали уцелевших суэмцев. Раненых доставляли в Лионас, для здоровых строили дома и передавали продукты.
Суэмцы трудились с радостью и надеждой. Войне пришел конец, страх и тревога миновали, и надежда на спокойное, мирное будущее сияла, словно утреннее солнце, победно и радостно.
И Джейка, и Марка, и Кей и даже мальчишку Сэма сделали почетными старейшинами Лионаса. За них каждый день возносили молитвы в Храме Поклонения, их любили, уважали и чтили. Но больше всего хвала и благодарность возносились Отцу. В каждом доме звучали хвалебные гимны, над дверьми домов развешивали ветви елей — символы вечности, и яркие оранжевые фонари — символы Божественного Света. И город по ночам переливался теплыми, апельсиновыми огнями. Сияли голубые праздничные гирлянды на воротах и звенели нежные бубенчики на лошадиных сбруях.
Марк еще пару дней пролежал в постели, дожидаясь, пока начнет затягиваться страшная рана на ноге. И это был счастливые дни. Кей проводила с ним все время, наблюдая, как Марк играет с Грэгом или поет песни. Они говорили о многом — о печальном прошлом в другом мире, и о тех надеждах на будущее, которые горели у них в душе.
По вечерам в столовой собирались избранные и воины, что сражались с ними бок о бок. Вместе с ними сидел Галиен. Он уже играл понемногу на скрипке, хотя все еще двигал раненым плечом медленно и осторожно. Вернулись Мас, Мэн, Гаэс, Кассаэл и — главное — живой Тэн. Он был очень слаб, и его привезли на санях, укутанного в меховые одеяла. Но он был жив, и поправлялся. Вновь в Сосновом Приюте зазвучал дерзкий и звонкий голос Гаэс.
Вспоминали о Лариэне, Самэйне, Смаике — и не только о них. Немало верных ушли в мир Создателя в этой войне, но разлука не будет вечной. Каждому человеку суждено однажды встретиться со своим Создателем, и тех, кто оказался верен, ждет вечность с любящим Отцом. Об этом помнили, в это верили, на это надеялись…
Марк, как только смог более-менее сносно передвигаться на своих ногах, тоже присоединился к отряду парламентеров. Кроме этого он занялся делами своей фирмы и целыми днями отсутствовал в Сосновом Приюте. Но появляясь вечером, неизменно привозил подарки для Кей и Грэга, и вскоре комната девушки оказалась заставлена фарфоровыми фигурками, игрушками, книжками и редкими комнатными растениями в затейливых горшках. Принимая очередной подарок, Кей, смеясь, говорила:
— Марк, мне уже некуда все это ставить…
На что Марк только загадочно улыбался.
Как-то в один из вечеров Марк пришел раньше обычного. Нашел Кей в столовой, привычно обнял, поцеловал и сказал, радостно сияя глазами:
— Поехали, покатаешься со мной. Хочу тебе кое-что показать.
На нем была новая белая рубашка и длинный кожаный жилет, тоже абсолютно новый. Он подстригся, и, глядя на его гладко выбритый подбородок, Кей подумала, что для простой прогулки он выглядит слишком торжественно.
— Мне одеться нарядно? — спросила она.
— Можешь. Только не копайся долго. Грэга оставим с Мартой, я уже договорился с ней заранее.
— Так все продумано?
— Скоро сама увидишь…
Марк оставлял немало денег Кей для покупки необходимых ей и мальчику вещей. Потому нарядное платье уже висело у девушки в шкафу, еще ни разу не надеванное. Жемчужно-серое, длинное и прямое, отделанное маленькими белыми бусинами. Кей нравился такой простой фасон, без оборок и кружев. Она долго всматривалась в зеркало, пытаясь понять, что же такого загадочного нашел Марк в ее зеленых глазах, а Грэг в это время сидел рядом на полу и пытался пальчиками отковырять бусины с ее нового платья.
— Вот глупыш, — засмеялась Кей, — давай маме платье. Хорошо, что не успел его обслюнявить…
Наконец, она была готова. На шее — кулон Лэстина, в волосах — пара жемчужных заколок.
— Все, Грэг, пойдем, я передам тебя Марте. Сегодня вечером тебе придется играть с ней и Сэмом…
На улице, перед парадными дверьми Соснового Приюта уже стояла, открытая повозка, запряженная четверкой белых, как молоко, лошадей. Марк сидел на козлах, и на его непокрытую голову падали маленькие, робкие снежинки. Ветра не было, сосны неподвижными громадами уходили ввысь, словно загадочные великаны. В вечернем сумраке грациозные фигуры белых лошадей казались сказочной картинкой, а улыбающийся Марк — прекрасным принцем. У порога Соснового Приюта перед Кей развернулась сказка, такая нежная и волшебная, что девушка на мгновенье закрыла глаза и замерла, чувствуя, как колкая волна восхищения разливается в сердце.
