Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир "Такаббир"

Лиида подождала, когда нянька закроет дверь, и прошептала:

— Хорошее средство — отвар из болотной мяты.

— Это яд! — заявила Миула.

— Ошибаешься! — заупрямилась Лиида. — Я заживляю отваром раны и язвы. А ещё он помогает, когда человека пучит. Крестьяне пьют, никто не помер.

Мать Болха уселась на табурет и с озадаченным видом уставилась на Миулу:

— Яд? А мы дымим болотной мятой в приютах для больных. Травим блох, вшей, комаров. Получается — нельзя?

— При чём тут дым? Вы не слышите, о чём я говорю! — разозлилась Миула. — Целебный отвар отличается от ядовитого крепостью. Важно, сколько капель или ложек пьёт человек и как часто он его пьёт. Но если есть хоть малейшая угроза здоровью королевы, то об этом средстве мы говорить не будем, иначе я всё расскажу королю и лорду Айвилю.

— Поддерживаю Миулу, средство должно быть полностью безопасным. — Болха воздела глаза к потолку и прошептала: — Господи, прости меня, грешницу.

— И я согласна, — подала голос Дика. — Средство не должно вредить плоду. Вдруг средство не поможет, королева понесёт, а мы узнаем об этом, когда дитя начнёт биться. Не хочу, чтобы ребёнок родился уродом. А такое может быть. Одни и те же травы подходят взрослым, но вредны младенцам.

— Ты правильно говоришь, Дика, — поддакнула Миула.

— Я вот чего скажу… — Дика потёрла горбатый нос. — Я знаю много трав, которые вызывают небольшое кровотечение на раннем сроке. Бабы пьют, радуются, что средство выручает. Им всё равно, что иногда грязные дни приходят неправильно и крови почему-то больше, чем обычно. Они не догадываются, что вместе с кровью выходит проросшее семя.

— Ты ничего им не говоришь? — вытаращила глаза Болха. — Не говоришь, что убиваешь их детей?

— Дети им не нужны. Были бы нужны, бабы ко мне бы не бегали. — Дика потуже затянула под подбородком узел платка. — Так к чему это я… Трав от зачатия нет.

— Есть! — возразила Лиида.

Дика тихо рассмеялась:

— Ой ли! Назови.

— Дикая морковь.

— Не смеши. Там, где я когда-то жила, дикой морковью испокон веку лечили кашель и выводили глистов. Детей — полная деревня.

— Ладно, — насупилась Лиида. — Бешеный огурец.

Травницы сыпали названиями растений и пищевых приправ, спорили и отметали один за другим рецепты мазей и отваров. Мать Болха слушала их, пока ей не надоело.

— Прекратите! — взмолилась она. — Одной женщине помогает, другой — нет. Если кому-то не помогло, значит, использовать нельзя. К чему эти споры? Я вспомнила ещё средство. Прочла в научном труде.

— Если ты опять про навоз… — начала Миула.

— Мазь из мёда и свинцовых белил.

— Яд!

Болха замотала головой:

— Да ты чего, милочка! Эту мазь придумал самый умный клирик.

Миула наклонилась вперёд:

— Читай по губам. Эта мазь — ядовитое собачье дерьмо.

— Ты ругаешься как пьяный мужик! — возмутилась Болха. — Тебе следует вымыть рот.

— Следует. — Спрыгнув с табурета, Миула подошла к шкафу и открыла дверцы. — У нас ещё остался ячменный спирт?

— Последнее средство, — вздохнула Болха. — Мазь из мёда, корицы и ртути.

Миула резко обернулась:

— А ты знаешь, я с тобой согласна. Посягать на территорию бога нельзя. Вернёмся в Фамаль, я лично сожгу труды ваших клириков.

Послышался стон королевы. Женщины дружно подхватились и побежали в опочивальню.

— 2.42 ~

Рэн надеялся, что небольшое путешествие поможет ему помириться с матерью. Скоро исполнится два года, как они приехали из Дизарны в Шамидан. За этот маленький отрезок времени они умудрились отдалиться друг от друга. Рэн ощущал пустоту и боль там, где хранились священные законы сердца. Один из законов гласил: никогда не обижай мать.

Лейза пожелала ехать верхом. Погрузив на вьючных лошадей баулы, отряд покинул Фамаль и поскакал рысцой на восток. Чтобы не менять по дороге коней, всадники двигались в умеренном темпе, устраивали привалы на лоне природы, ночевали в постоялых дворах. Рэн словно вернулся в беззаботное прошлое. Смеялся над шутками сэра Ардия, подтрунивал над рыцарями, купался с конями в водоёмах. Затаив дыхание, слушал голос матери и целовал ей руки.

Остановившись на последний ночлег, он послал в Мэритский замок гонца, предупредить о приезде пяти десятков рыцарей с эсквайрами и слугами. Вечер провёл как обычно: за столом в таверне. А когда Лейза и Ардий поднялись, чтобы отправиться по комнатам, — вышел на крыльцо.

Над округой стоял звон цикад. Лунный свет заливал долину, покрытую разнотравьем. Пахло близкой осенью. Дорога узкой лентой бежала к тёмному холму на горизонте. За холмом роща, за ней степь, поросшая высокой травой с пушистыми метёлками. А там уже рукой подать до Мэритской крепости. Рэн хотел подарить её младшему сыну. Отдал сыну батрака…

— О чём думаешь? — прозвучал за спиной голос Лейзы.

— У меня странное чувство, — ответил Рэн и шагнул в сторону, освобождая на маленьком крылечке место для матери.

Она встала рядом:

— Какое?

— Странное, — повторил он. — Мне хочется сбежать.

— Ты… не хочешь видеть Янару?

Рэн заложил большие пальцы под ремень на поясе:

— Я очень по ней соскучился. По ней и детям. Но сейчас у меня плохое предчувствие.

— Если бы у них что-то случилось, нам бы сообщили. — Лейза проследила за взглядом Рэна; он не мигая смотрел на холм. — Сколько ещё ехать?

— Около пяти часов.

— Если выехать сейчас, на восходе солнца будем на месте.

— Ты не понимаешь. Мне хочется вернуться в Фамаль. — Рэн качнулся с пятки на носок. — Идём спать.

Не дожидаясь ответа, вошёл в таверну и направил шаги в пристройку для постояльцев.

Утром блестящая кавалькада на конях под шёлковыми чепраками покинула двор таверны и поскакала галопом к закрытому холмом горизонту. Бряцали золочёные доспехи, на ветру хлопал пурпурный штандарт, под копытами клубилась пыль, из трав вспархивали перепуганные пичуги.

Солнце не успело добраться до зенита, когда впереди показались серые крепостные стены. Надвратную башню венчал зелёный флаг с двухголовым волком. Подъёмный мост опущен, ворота открыты. Замок ждал гостей.

При виде короля обитатели крепости склонились в низком поклоне. Нянька взяла на руки сероглазого мальчугана в льняном костюмчике и, придерживая на его голове соломенную шляпу, быстро скрылась за хозяйственной постройкой.

Рэн осадил коня возле господской цитадели. Посмотрел на окна. Супруга не вышла его встречать.

Наверху лестницы появилась мать Болха:

— Ваше величество! Леди Хилд! Прошу вас пройти за мной. — И сопроводила их на третий этаж.

В передней комнате находился Бари. Опираясь на клюку, отвесил поклон и пробормотал:

— Ваше величество…

Болха не дала ему договорить. Оттеснив его к стене, открыла дверь в гостиную:

— Прошу вас, ваше величество.

Переступив порог, Рэн уставился на лежащее в центре стола кольцо с пурпурным камнем, подаренное супруге в день бракосочетания.

— Янара, милая, — произнесла Лейза вкрадчивым тоном. — Мы рады видеть тебя в здравии.

Рэн перевёл взгляд на жену. Она стояла в ореоле солнечного света, хрупкая, нежная, беззащитная. Льняные волосы словно светились. На безупречном лице никаких эмоций. И лишь в глазах читалась обречённость.

— Простите, миледи. Я хочу поговорить с супругом наедине.

Лейза не двинулась с места.

— Поговорим завтра, — произнёс Рэн и, не понимая, что с ним происходит, попятился к двери.

— Мы поговорим сейчас, — вымолвила Янара.

Рэн выдавил улыбку:

— Я рано за тобой приехал? Хорошо, поживи здесь ещё немного. Когда за тобой приехать? Через месяц? Через два?

— Тебе нужен наследник, Рэн. Я тебе его подарила, но ты от него отказался.

— Янара, не начинай. Для меня и для королевства это закрытый вопрос.

— Тебе нужен здоровый и сильный наследник. А я нужна своим детям. У меня их трое. Я не могу рисковать своей жизнью. Я больше не разделю с тобой ложе.