Выбор девы войны - Вебер Дэвид Марк

Дым был тоньше, чем раньше, и у нее и защитников было преимущество в том, что они были знакомы с руинами сторожки. Им не нужно было искать своих врагов, они знали, где они должны быть, и первый залп стрел был выпущен почти до того, как они увидели свои цели.

***

Лошади заржали, когда в них вонзились стрелы.

Какими бы широкими ни были ворота в этой стене, провести через них кавалерийскую атаку было все равно что пытаться продеть нитку в иголку с помощью якорного троса. Скачущая колонна лошадей, уже наполовину обезумевших от запаха дыма, была сжата вместе. Более десятка боевых коней отделились от колонны, полностью отказываясь проходить через этот узкий проход. Еще с полдюжины врезались в столбы ворот или были прижаты к ним своими товарищами и откатились в сторону со сломанными ногами... или шеями. Но другие прорвались, ворвались во двор, снова рассредоточились, разворачиваясь, пока их всадники искали своих врагов.

И когда они развернулись, стрелы нашли их.

Оруженосцы Кассана были в доспехах, их лошади - нет, а приказы Суордшэнка были холодными и жестоко прагматичными. Его оруженосцы не тратили стрел понапрасну на цели, защищенные нагрудниками и вареной кожей.

Они стреляли в лошадей.

Лиана попыталась закрыть уши, чтобы не слышать мучительных криков лошадей, поражаемых огнем стрел. Они не могли понять, что происходит, и она тоже хотела бы этого не делать. Хотела, чтобы эти крики не возвращались к ней в кошмарах. Хотела бы она, чтобы ее не заставляли убивать невинных, а не предателей на спинах этих лошадей.

И все же, даже сквозь слезы, она непоколебимо выбирала свои цели, и вся передняя шеренга оруженосцев барона Кассана рухнула в руины.

***

Тяжесть огня поразила Кассана.

Он был уверен, что воины Мархоса, должно быть, понесли тяжелые потери в бою с наемниками, и он знал, что у них больше не было зданий, которые можно было бы использовать в качестве укрытия. Какие сумасшедшие будут стоять на открытом месте и пытаться использовать огонь из лука, чтобы сорвать кавалерийскую атаку?!

И все же это было именно то, что они сделали... и это сработало.

Менее половины лошадей, которые упали, на самом деле были поражены стрелами. Остальные врезались в своих мертвых или раненых товарищей, падая, сбрасывая своих всадников, во многих случаях перекатываясь через этих всадников и раздавливая их при собственном падении. То тут, то там горстке людей удавалось пройти, не будучи сбитыми или не упав с другой лошади, только для того, чтобы столкнуться с препятствиями, разбросанными на их пути. Некоторые кони встали на дыбы, сбросив своих всадников, и завизжали в панике, обнаружив пламя прямо на своем пути. Другие ломали ноги на тачках или кучах дров, невидимых для них в дыму, пока не стало слишком поздно.

Кассан злобно выругался, наблюдая, как атака соскользнула на нет. Она остановилась в сугробе мертвых или визжащих лошадей, а колонна позади них уплотнилась, не в силах продвигаться вперед, теряя инерцию и колеблясь в замешательстве.

***

- Ваше величество!

Лиана обернулась, когда закричал сэр Джерхас Мэйсбирер. Главный советник взял лук упавшего оруженосца, чтобы усилить оборонительный огонь, как и большинство выживших придворных и слуг, и занял позицию на одном фланге их опасно короткой линии. Он встал слева от Лианы и... в последнем ряду перед королем.

И слишком далеко, чтобы вмешаться, когда сэр Беншейр Броудэкс, лорд-правитель Голден-Хилл, бросил свой собственный лук, выхватил кинжал и повернулся к королю.

Крик Мэйсбирера предупредил Мархоса, но Голден-Хилл уже был слишком близко для королевской сабли. Мархос выронил клинок, потянулся за кинжалом, затем ахнул, когда Голден-Хилл прошел мимо его хватающей руки. Это был не чистый удар, королю удалось частично заблокировать его, отклониться так, что он вонзился в мясистую часть его плеча вместо сердца, но Голден-Хилл с рычанием отвел клинок, и никто другой не смог добраться до него вовремя. Он снова ударил, отчаянно желая прикончить короля и сбежать в суматохе боя, и тут короткий меч вонзился ему в позвоночник. Он изогнулся, открыв рот в беззвучном крике, выронил кинжал, и Лиана Хэйнатафресса сбросила его тело со своего клинка и снова повернулась лицом к оруженосцам Кассана.

***

- Сейчас!

Даже удушливый дым и потрескивающее пламя не могли подавить инстинкты, натренированные на полусотне полей сражений. Теллиан Боумастер и Датгар могли читать темп битвы так, как бард читает эпическую поэму. Ни один из них не смог бы объяснить, как, но они точно знали момент, когда заряд Кассана израсходовался. Когда он отшатнулся, его сила уменьшилась сама по себе, как тетива лука, согнутого на грани перелома.

И в этот момент они бросились в атаку.

Конечно, это было нелепо. Там было всего два скакуна и один всадник ветра, а во дворе собралось почти сто конных оруженосцев. Возможно, скакуны были огромными и могущественными, но даже они не могли противостоять таким шансам. Это было очевидно.

Но никто им этого не сказал, а даже если бы кто-то и сказал, им было бы все равно. Не тогда, когда смерть двух братьев горит в их сердцах и душах. Не с их дочерью и сестрой ветра, борющейся за свою собственную жизнь. Не сейчас, когда жизнь их короля висит на волоске.

Они врезались в остановившихся боевых коней, как молнии. Сабля Теллиана оставалась в ножнах. Вместо этого он выбрал боевой топор, привстав в стременах, размахивая обеими руками и всей силой спины и плеч, доверяя своей броне отражать любые удары, которые кто-то наносил в ответ, пока он рубил головы, кисти и предплечья. Брызнула кровь, когда он разрезал плоть и кости, а Датгар был тараном. Он ворвался в ряды боевых коней с высоким, свистящим криком ярости, как ломовая лошадь, переезжающая детских пони.

- Маркос! Маркос! За короля!

Лошади заржали, отчаянно пытаясь убраться с пути Датгара, но уклониться было некуда, и Теллиан проревел свой боевой клич, когда он и его скакун буквально поскакали вниз по конным оруженосцам Кассана. Они пробили брешь из раздавленных тел, как лошадей, так и людей, в самом сердце атаки своих врагов, и Гейрфресса атаковала рядом с ними. Больше и сильнее даже Датгара, голубая звезда ее отсутствующего глаза сияла ослепляющей яростью, копыта были как молоты, челюсти как топоры, и наполнены яростью, на которую было страшно смотреть. Она пронеслась по двору, как ураган каштанов, а затем она и Датгар прорвались через дальнюю часть колонны, резко повернули влево и затормозили, остановившись на одном фланге этой короткой шеренги оруженосцев.

Это было уже слишком.

Оруженосцы Кассана, возможно, и были готовы продолжить эту атаку, продолжать атаковать, но их лошади - нет. Они отшатнулись, развернулись и с боем пробились обратно от стен охотничьего домика, из дыма, огня и крови, которые поглотили так много их товарищей, и они унесли Кассана и его оруженосцев с собой.

***

Кассан с трудом остановил своего несущегося в панике скакуна.

Боевой конь дрожал под ним, фыркая, мотая головой, все еще сопротивляясь удилам, но барон железной рукой удерживал его под контролем. Он повернул его, заставляя повернуть назад, и увидел, как Стоунблейд остановил своего коня рядом с передовым отрядом роты, которую он держал в резерве. Нагрудник капитана был забрызган чужой кровью, очевидно, и челюсть Кассана сжалась, когда он натянул поводья рядом с оруженосцем и увидел выражение лица Стоунблейда... и никаких признаков Хорсмастера.